Бунт случился через месяц после смерти Агафонова. В планах заговорщиков было убить Краснова и устроить чуть ли не демократические выборы. Но Игнат был начеку, его было не так просто провести. Он сумел подавить восстание — около ста человек, участвовавших в заговоре, были публично казнены. Трех главарей путчистов ждала куда более страшная участь. Их Краснов выгнал из убежища — в обычной одежде, без оружия… Они валялись у него в ногах, умоляли, чтобы их просто расстреляли, но Игнат был не приклонен.

Так в убежище был выстроен новый порядок — фактически военная диктатура во главе с Игнатом Красновым, великим, в прошлом, художником, чье имя гремело на весь Союз.

На поверхность они вышли только в девяносто первом…

— Я удовлетворил твой интерес? — усмехнулся Солдат.

— Отчасти. Ведь после этого Краснов как-то попал в Москву. — Эта часть истории Арта тоже очень интересовала.

— Артем. — Солдат положил руку ему на плечо. — Ты и так уже слишком много знаешь. Слишком много. Это лишнее знание. Мы с Владимиром уже пожалели, что дали тебе этот дневник. Идя туда, к Краснову, ты должен быть «чистой доской», чтобы никак не выдать себя. Теперь ты знаешь о дневнике Краева, но представь, если ты просто случайно, в разговоре упомянешь его фамилию или какую-то информацию, полученную из этих записок? Это же конец. Ты проколишься моментально, это будет провалом, за которым последует неминуемая смерть.

Арт призадумался. Действительно, Дмитрий был прав: уж лучше ничего не знать.

— А сейчас пойдем, — прервал его размышления Солдат. — Владимир мне как раз сказал, чтобы я в ближайшее время нашел тебя. Готовы варианты твоего внедрения.

Сердце Арта бешено заколотилось. Вот и пришло время. Теперь уж точно обратного пути назад нет, а если вспомнить еще и то, что говорил Игорь, про замкнутый круг — да, обратно он вернется только с Екатериной. Это решено окончательно и бесповоротно. И пусть только попробуют запретить ему.

Беззвучный монолог в голове Арта завершился как раз к тому моменту, когда они подошли к «идеальному домику», где их дожидался Владимир. Они вновь уселись за громоздкий стол. Их было четверо: буквально через несколько минут к мужчинам присоединилась Катя.

— Артем, — неспешно начал Командующий, когда девушка заняла свое место за столом. — Мы прокрутили несколько возможных сценариев предстоящих событий и остановились на одном, который нам кажется наиболее реалистичным. Сразу скажу, что если ты будешь против, мы все переиграем и предложим тебе вариант с учетом корректировок. Идет?

— Идет, — согласился Арт и приготовился слушать.

Владимир приступил к делу. Он предложил Арту следующий вариант: его на два-три месяца отправляют на жительство в одну из деревень. Это нужно для того, чтобы он обжился, а облик его стал более подходящим для этого мира — пока что Арт выглядел слишком чистеньким. В деревню он отправится один, но жить будет у проверенного человека, который связан с сопротивление. Человек его обучит всему необходимому. Примерно через три месяца «ядерщики» объявят всеобщую мобилизацию — они это делают раз в год. На практике это означает, что отряды военных ездят по окрестным деревням и забирают тех, кто годен к военной службе. Народа набирается мало — каждый новобранец на вес золота. Задача Арта — попасть в этот набор и завербоваться в армию «ядерщиков». Дальше уже по обстоятельствам.

— Как тебе? — поинтересовался Владимир, когда закончил излагать.

— Ну… — протянул Арт. — Даже не знаю… Выглядит все вполне правдоподобно на первый взгляд… Хотя… Мне ведь надо будет как-то объяснить, откуда я взялся в деревне?

— Верно. И здесь есть только один вариант: тебе придется сказать, что ты раньше был с нами. Но решил уйти.

— Да они же меня на месте расстреляют! — вскинулся Арт, не очень довольный подобной перспективой. — Не знаю, не знаю…

— Успокойся, — примиряюще сказал Солдат. — Никто тебя не расстреляет. Прецеденты есть. Но в этом заключается еще одна опасность — там мы можешь столкнуться с бывшими нашими. Однако, и здесь есть выход. Мы тебе не сказали сразу, но чертовски похож на одного нашего парня, который погиб пару месяцев назад — Олега Ильина. Придется те, правда, сбрить свои локоны, а так же похудеть немного — точно вылитый Олег будешь. Поэтому, когда придут «ядерщики» тебе надо будет лишь рассказать им следующую сказку: да, мол, сбежал от этих сволочей, звать Олегом, хочу к вам. Должны взять. Проверять, конечно, будут по полной программе, но биографию Олега ты выучишь. Единственное, Ильин не обладал твоим талантом. Вот здесь придется как-то выкручиваться. Но это лишь в том случае, если ты реально встретишься с кем-то из наших, а это совсем не факт — «ядерщиков» несколько десятков тысяч все-таки.

— Хорошо. — Такой расклад Арта, в целом, устраивал. — Но есть еще вопросы! А если военные решат объявить набор не через три месяца, а через две недели, например?

— А вот это уже только наша забота. Если потребуется, то притормозить их и втянуть в бои мы сможем в два счета. Ради такого дела-то…

Солдат не договорил, но Арт прекрасно понял, что он хотел сказать. Да, ради такого дела никого не жалко, а, значит, люди будут гибнуть, прикрывая его. И это явно накладывало на Крылова дополнительные обязательства — он должен был сделать все, чтобы операция закончилась успехом. У Арта проскочила мысль, что его опять ловко затягивают в психологическую ловушку.

— Я все понял. — Ответил он. — И как, я понимаю, никаких каналов связи с вами у меня не будет? То есть, с момента попадения к ним, я оказываюсь предоставлен сам себе?

— Почти. Человек, у которого ты будешь жить в деревне — он будет связным. При удачном раскладе, если у тебя появится возможность выезжать из города, ты всегда сможешь передавать информацию через него. К нему же тебе следует, в случае успеха, направляться с «эвакуатором».

— Когда все начнется? — Арт поймал себя на том, что волнение куда-то исчезло. Ему все стало абсолютно все равно. Внутренне он был готов.

— Я думаю, — с радостной улыбкой ответил Владимир, — не стоит откладывать дело в долгий ящик. Сегодня мы предупредим нашего человека, а завтра перебросим тебя к нему. Согласен?

— Да.

До Москвы ехали молча. Слушали радио, какую-то попсу. Коротков вообще был безразличен к музыке — его устраивала любая, а Строков был так глубоко в себе, что ему тем более было по барабану, что там играет. А по радио, тем временем, заиграл джаз из восьмидесятых. Культовый джазовый экспериментатор Sun Ra выдавал свою «Nuclear War». Коротков, конечно, и не догадывался, кто это, но английский язык он кое-как помнил, а потому невольно вслушивался в слова, барабаня пальцами по рулю. Из динамиков неслось:

Nuclear war. Nuclear war.

They're talkin' about Nuclear war.

It's a motherfucker, don't you know?

If they push that button your ass got to go.

Gonna blast you so high in the sky.

You can kiss your ass

Goodbye, goodbye.

Radiation, Mutation. Fire.

Hydrogen bombs, Atomic bombs.

(Tell 'em about it, Tyrone…)

What you gonna do,

Without your ass?

Melting… People…

Buildings… Burnt grass…

Farewell. Goodbye, ass.

Майор старательно переводил про себя. Текст был жестким и весьма вызывающим на его взгляд, но и само название песни — «Ядерная война» — было, прямо скажем, не из веселых и жизнерадостных…

Песня была настолько в тему всего происходящего, что Коротков невольно подумал, что есть в этом какая-то знаковость. Строков словно прочитал его мысли (Коротков и не догадывался, что он их на самом деле прочитал — хоть слабый, но дар у Петра, все же, был)

— Правильные слова в песне, — глядя в окно, сказал он. — Все так и есть: радиация, мутация, сгоревшая трава — одним словом «прощай, задница», что, выражаясь литературным языком, означает полный пи…ц. Это Сан Ра.

— Чего? — не понял Коротков.