Софи хотела спросить что-то еще, но тут зазвонил телефон. Мужчина, похоже, несколько растерялся.

— Прошу прощения. — Он подошел к столу, где рядом с перье и кофе стоял телефон. Снял трубку и бросил в нее: — Oui?

Он слушал говорившего и озабоченно хмурился.

— Oui, oui… d'accord[150]. — Затем опустил трубку на рычаг и нервно улыбнулся: — Извините, но вынужден вас ненадолго покинуть. Чувствуйте себя как дома. — И с этими словами он быстро направился к двери.

— Простите! — окликнула его Софи. — Нельзя ли попросить вас прояснить один момент до того, как вы уйдете? Вы вроде бы упомянули, что мы должны набрать код?

Мужчина нехотя остановился у двери, лицо его было бледно как полотно.

— Ну разумеется. Как и заведено в большинстве швейцарских банков, наши депозитные ячейки привязаны к номеру, а не к имени клиента. У вас имеется ключ и номер, не известный больше никому. Ключ — это только часть процедуры идентификации. Ее завершает личный номер. Все это делается в целях подстраховки. Ведь если вы, допустим, потеряете ключ, им может воспользоваться кто-то другой.

Софи колебалась.

— Ну а если мой благодетель не оставил мне этого номера?

Сердце у банковского служащего тревожно забилось. Эти двое явно темнят, здесь что-то не так! Однако он умудрился выдавить улыбку:

— Что ж, в таком случае призову на помощь еще одного нашего сотрудника. Он скоро подойдет.

Мужчина плотно притворил за собой дверь и, повернув тяжелую ручку, запер подозрительную парочку в комнате.

У находившегося на другом конце города, в здании Северного вокзала, агента Колле зазвонил телефон. Это был Фаш.

— У Интерпола появилась зацепка, — сказал он. — Забудь о поезде. Лэнгдон и Невё только что вошли в парижское отделение Депозитарного банка Цюриха. Скажи своим людям, чтобы немедленно выезжали туда.

— Есть какие-либо новые соображения о том, что пытался сказать Соньер агенту Невё и Роберту Лэнгдону?

— Вот арестуете их, лейтенант, тогда я их сам спрошу, лично, — ледяным тоном ответил Фаш.

Колле намек понял.

— Дом двадцать четыре по улице Аксо. Ясно. Слушаюсь, капитан! — Он повесил трубку и связался по рации со своими людьми.

Президент парижского отделения Депозитарного банка Цюриха Андре Берне жил в шикарной квартире над банком. Несмотря на уют и обилие обитой бархатом мебели, он всегда мечтал об особняке или квартире на рю Сен-Луи-ан-л'Иль, где можно было бы общаться с действительно выдающимися личностями, а не то что здесь, со скучными и противными богачами.

Вот выйду на пенсию, говорил себе Берне, и заполню погреба дома редкими бургундскими винами, украшу салон картинами Фрагонара и, возможно, Буше. И буду проводить дни в охоте за редкой антикварной мебелью и книгами в Латинском квартале.

Сегодня Берне не дали поспать. Разбудили, и через шесть с половиной минут он уже шагал по подземному коридору банка и выглядел при этом так, словно личный портной и парикмахер занимались его внешностью не меньше часа. На нем красовался безупречный шелковый костюм, мало того, перед тем как выйти из квартиры, Берне не забыл попрыскать в рот освежителем дыхания и аккуратно завязать галстук, уже на ходу. Ему уже приходилось встречать среди ночи важных клиентов, которые съезжались в банк с разных концов света и из разных временных поясов. И умение просыпаться быстро и сразу он позаимствовал у воинов масаев, африканского племени, известного своей способностью моментально переходить из состояния сна к бодрствованию и быть при этом в полной боевой готовности.

К бою готов, подумал Берне и тут же спохватился, что сравнение это сегодня может оказаться особенно уместным. Прибытие клиента с золотым ключом всегда требовало от сотрудников банка повышенного внимания. Но прибытие клиента с золотым ключом, которого к тому же разыскивала французская судебная полиция, ставило его в чрезвычайно деликатное положение. Банк вынес немало битв в суде, отстаивая право своих клиентов на соблюдение анонимности, невзирая на доказательства, что некоторые из этих клиентов были преступниками.

Всего пять минут, думал Берне. У меня всего пять минут, чтобы вывести этих людей из банка до прибытия полиции.

Если он поторопится, то нежелательных последствий можно благополучно избежать. Он, Берне, скажет полиции, что да, действительно, эти люди вошли в банк, но поскольку не были его клиентами и не имели цифрового кода доступа, их тут же отправили обратно. Какого черта понадобилось этому дежурному на входе звонить в Интерпол! Соблюдение конфиденциальности, очевидно, не входит в правила этого типа, а ведь получает пятнадцать евро в час!

Остановившись у двери, Берне глубоко вдохнул и расслабил мышцы. Затем изобразил на губах сладчайшую из улыбок и ворвался в комнату, подобно теплому ветерку.

— Добрый вечер, — приветствовал он клиентов. — Я Андре Берне. Чем могу по… — Остальные слова застряли в горле. Эта женщина, стоявшая перед ним… ее он никак не рассчитывал увидеть здесь, тем более в таком качестве.

— Простите, мы с вами знакомы? — спросила Софи. Она не узнала банкира, но он смотрел на нее так, точно увидел привидение.

— Нет… — с трудом выдавил Берне. — Я… э-э… кажется, нет, не знакомы. — Он глубоко вдохнул и снова изобразил улыбку. — Мой помощник сказал, у вас есть золотой ключ, но нет номера счета? Могу ли я узнать, как вы получили этот ключ?

— Мой дед передал его мне, — ответила Софи, не сводя с банкира пристального взгляда. Тот же явно все больше нервничал.

— Вот как? Ваш дед дал вам ключ, но не сообщил при этом номера?

— Просто у него не было времени, — сказала Софи. — Он, видите ли, был убит сегодня вечером.

Мужчина резко выпрямился и отпрянул.

— Жак Соньер мертв?! — В глазах его светился неподдельный страх. — Но… как?

Теперь настал черед Софи удивляться.

— Так вы знали моего деда?

Банкир Андре Берне оперся о край стола, чтобы сохранить равновесие.

— Мы с Жаком были близкими друзьями. Когда это произошло?

— Сегодня вечером, несколько часов назад. В Лувре.

Берне подошел к глубокому кожаному креслу и рухнул в него.

— Мне нужно задать вам обоим один очень важный вопрос. — Он взглянул на Лэнгдона, потом на Софи. — Кто-либо из вас имеет отношение к его смерти?

— Нет! — воскликнула Софи. — Абсолютно никакого.

Лицо Берне было мрачно. Какое-то время он молчал, потом заметил:

— Ваши снимки распространил Интерпол. Поэтому я вас и узнал. Вы обвиняетесь в убийстве.

Софи похолодела. Выходит, Фаш обратился в Интерпол? Похоже, капитан проявляет большую заинтересованность в этом деле, нежели она предполагала вначале. И она вкратце объяснила Берне, кто такой Лэнгдон и что произошло в Лувре этим вечером.

Банкир был изумлен.

— Так, умирая, ваш дедушка оставил вам послание с призывом найти мистера Лэнгдона?

— Да. И еще этот ключ. — Софи выложила золотой ключ на журнальный столик перед Берне, гербом братства вниз.

Берне взглянул на ключ, но трогать его не стал.

— Он оставил вам только этот ключ? Ничего больше? Ни записки, ни единого листка бумаги?

Софи понимала, что покидала музей в спешке, но была уверена: ничего, кроме ключа, за рамой «Мадонны в гроте» больше не было.

— Нет. Только ключ.

Берне беспомощно вздохнул:

— Боюсь, ключ дополняется десятизначным числом, которое служит кодом доступа. Без этих цифр ваш ключ бесполезен.

Десять цифр. Софи быстро прикинула в уме. Десять миллиардов возможных вариантов. Даже если параллельно задействовать все мощные компьютеры в шифровальном отделе, на получение кода могут уйти недели.

— Понимаю, месье. Просто мы подумали, вы можете чем-то помочь.

— Увы, но тут я, к сожалению, бессилен. Наши клиенты сами набирают номера через защищенный терминал, а это означает, что номера известны только им самим и компьютеру. Таким образом в нашем банке обеспечивается полная анонимность. Ну и безопасность наших сотрудников.