— Работайте, — поторопил Фонтейн. На ВР последняя стена стала уже тоньше яичной скорлупы.
Джабба поднял брови.
— Хорошо, это ничего не дает. Начнем вычитание. Я беру на себя верхнюю четверть пунктов, вы, Сьюзан, среднюю. Остальные — все, что внизу. Мы ищем различие, выражаемое простым числом.
Через несколько секунд всем стало ясно, что эта затея бессмысленна. Числа были огромными, в ряде случаев не совпадали единицы измерения.
— Это все равно что вычитать апельсины из яблок, — сказал Джабба. — Гамма-лучи против электромагнитной пульсации. Распадающиеся материалы и нераспадающиеся. Есть целые числа, но есть и подсчет в процентах. Это полная каша!
— Это где-то здесь, — твердо сказала Сьюзан. — Надо думать. Есть различие, которое мы все время упускаем. Что-то очень простое!
— Ой, дорогие мои… — сказала вдруг Соши. Она открыла на экране второе окно и просматривала остальную часть документов «Лаборатории вне закона».
— В чем дело? — спросил Фонтейн. — Вы что-то нашли?
— Вроде того. — У Соши был голос провинившегося ребенка. — Помните, я сказала, что на Нагасаки сбросили плутониевую бомбу?
— Да, — ответил дружный хор голосов.
— Так вот… — Соши шумно вздохнула. — Похоже, я ошиблась.
— Что?! — чуть не подпрыгнул Джабба. — Мы ищем совсем не то?
Соши показала на экран. Все сгрудились вокруг нее и прочитали текст:
…распространено заблуждение, будто на Нагасаки была сброшена плутониевая бомба. На самом деле в ней использовался уран, как и в ее сестрице, сброшенной на Хиросиму.
— Но… — Сьюзан еле обрела дар речи. — Если оба элемента — уран, то как мы найдем различие между ними?
— А вдруг Танкадо ошибся? — вмешался Фонтейн. — Быть может, он не знал, что бомбы были одинаковые?
— Нет! — отрезала Сьюзан. — Он стал калекой из-за этих бомб. И он знал про них все.
Глава 126
— Одна минута!
Джабба посмотрел на ВР.
Стремительно исчезал уровень авторизации файлов — последняя линия обороны. А у входа толпились бандиты.
— Внимание! — скомандовал Фонтейн.
Соши смотрела на монитор и читала вслух:
— В бомбе, сброшенной на Нагасаки, использовался не плутоний, а искусственно произведенный, обогащенный нейтронами изотоп урана с атомным весом 238.
— Черт возьми! — выругался Бринкерхофф. — В обеих бомбах уран. Элементы, ответственные за Хиросиму и Нагасаки, — оба являются ураном! Никакого различия!
— Мы погибли, — прошептала Мидж.
— Подождите, — сказала Сьюзан. — Прочитайте еще раз.
Соши прочитала снова:
— …Искусственно произведенный, обогащенный нейтронами изотоп урана с атомным весом 238.
— Двести тридцать восемь? — воскликнула Сьюзан. — Разве мы не знаем, что в хиросимской бомбе был другой изотоп урана?
Все вокруг недоуменно переглянулись. Соши лихорадочно прогоняла текст на мониторе в обратном направлении и наконец нашла то, что искала.
— Да! Здесь говорится о другом изотопе урана!
Мидж изумленно всплеснула руками.
— И там и там уран, но разный!
— В обеих бомбах уран? — Джабба оживился и прильнул к экрану. — Это обнадеживает: яблоки и яблоки!
— Чем отличаются изотопы? — спросил Фонтейн. — Это должно быть что-то фундаментальное.
Соши пожирала глазами текст.
— Подождите… сейчас посмотрю… отлично…
— Сорок пять секунд! — раздался крик.
Сьюзан взглянула на ВР. Последний защитный слой был уже почти невидим.
— Вот оно! — воскликнула Соши.
— Читайте! — Джабба обливался потом. — В чем разница? Должна же она быть?
— Да! — Соши ткнула пальцем в свой монитор. — Смотрите!
Все прочитали:
— …в этих бомбах использовались разные виды взрывчатого вещества… обладающие идентичными химическими характеристиками. Эти изотопы нельзя разделить путем обычного химического извлечения. Кроме незначительной разницы в атомном весе, они абсолютно идентичны.
— Атомный вес! — возбужденно воскликнул Джабба. — Единственное различие — их атомный вес. Это и есть ключ! Давайте оба веса! Мы произведем вычитание.
— Подождите, — сказала Соши. — Сейчас найду. Вот!
Все прочитали:
— Разница в весе незначительна… разделяются в следствие газовой диффузии… 10,032498 х 10134 в сравнении с 1939484 х 1023*.
— Ну вот, наконец-то! — вскрикнул Джабба. — Это и есть их вес!
— Тридцать секунд!
— Давайте же, — прошептал Фонтейн. — Вычитайте, да побыстрее.
Джабба схватил калькулятор и начал нажимать кнопки.
— А что это за звездочка? — спросила Сьюзан. — После цифр стоит какая-то звездочка.
Джабба ее не слушал, остервенело нажимая на кнопки.
— Осторожно! — сказала Соши. — Нам нужны точные цифры.
— Звездочка, — повторила Сьюзан, — это сноска.
Соши прокрутила текст до конца раздела и побелела.
— О… Боже ты мой.
— В чем дело? — спросил Джабба.
Все прильнули к экрану и сокрушенно ахнули. Крошечная сноска гласила:
Предел ошибки составляет 12 %. Разные лаборатории приводят разные цифры.
Глава 127
Собравшиеся на подиуме тотчас замолчали, словно наблюдая за солнечным затмением или извержением вулкана — событиями, над которыми у них не было ни малейшей власти. Время, казалось, замедлило свой бег.
— Мы терпим бедствие! — крикнул техник. — Все линии устремились к центру!
С левого экрана в камеру неотрывно смотрели Дэвид и агенты Смит и Колиандер. На ВР последняя стенка напоминала тонюсенькую пленку. Вокруг нее было черно от нитей, готовых ринуться внутрь. Справа бесконечной чередой мелькали кадры, запечатлевшие последние минуты Танкадо: выражение отчаяния на его лице, вытянутую руку, кольцо, поблескивающее на солнце.
Сьюзан смотрела на эти кадры, то выходившие из фокуса, то вновь обретавшие четкость. Она вглядывалась в глаза Танкадо — и видела в них раскаяние. «Он не хотел, чтобы это зашло так далеко, — говорила она себе. — Он хотел нас спасти». Но снова и снова он протягивал руку, так, чтобы люди обратили внимание на кольцо. Он хотел объяснить им, но не мог. И все тянул и тянул к ним свои пальцы.
В Севилье Беккер лихорадочно обдумывал происходящее. Как они называют эти изотопы — U235 и U?.. Он тяжко вздохнул: какое все это имеет значение? Он профессор лингвистики, а не физики.
— Атакующие линии готовятся к подтверждению доступа!
— Господи! — Джабба в отчаянии промычал нечто нечленораздельное. — Чем же отличаются эти чертовы изотопы? Никто этого не знает? — Ответа он не дождался. Техники и все прочие беспомощно смотрели на ВР. Джабба повернулся к монитору и вскинул руки. — Почему среди нас нет ни одного ядерного физика?
Сьюзан, глядя на мультимедийный клип, понимала, что все кончено. Она следила за смертью Танкадо — в который уже раз. Он хотел говорить, но слова застревали у него в горле. Он протягивал свою изуродованную руку… пытаясь что-то сообщить. «Танкадо хотел спасти наш банк данных, — говорила она себе. — А мы так и не узнаем, как это сделать».
— Захватчики у ворот!
Джабба взглянул на экран.
— Вот и все! — По его лицу стекали ручейки пота.
Последняя защитная стенка на центральном экране почти совсем исчезла. Черные линии, сбившись в кучу вокруг ядра, настолько сгустились, что их масса стала совсем непрозрачной и легонько подрагивала. Мидж отвернулась. Фонтейн стоял очень прямо, глядя прямо перед собой. У Бринкерхоффа был такой вид, словно он вот-вот лишится чувств.
— Десять секунд!
Глаза Сьюзан неотрывно смотрели на Танкадо. Отчаяние. Сожаление. Снова и снова тянется его рука, поблескивает кольцо, деформированные пальцы тычутся в лица склонившихся над ним незнакомцев. Он что-то им говорит. Но что же?
