— Господи! — воскликнула Амбра. — Кажется, я знаю, почему Уинстон выбрал стиль Миро!

— Почему?

— Дворец поблизости называется Педральбес…

— Педральбес? — переспросил Лэнгдон. — Ведь так же называется…

— Именно! Одна из самых известных картин Миро — «Улица Педральбеса». Возможно, Уинстон изучал историю этого района и выяснил, что он тесно связан с именем Миро.

Лэнгдон подумал, что это похоже на правду. Творческие способности Уинстона вызывали восхищение, и Лэнгдон вдруг поймал себя на том, что радуется предстоящей встрече с созданным Эдмондом искусственным интеллектом. Вертолет опускался все ниже, и Лэнгдон уже отчетливо различал темный силуэт большого здания в том самом месте, где Уинстон изобразил глаз на своей картине.

— Посмотрите, — сказала Амбра. — Похоже, это то, что нам нужно.

Лэнгдон пытался получше рассмотреть здание, скрытое за высокими деревьями. Даже с высоты оно казалось внушительным.

— Света не видно, — заметила Амбра. — А как мы попадем внутрь?

— Вряд ли там никого нет, — ответил Лэнгдон. — Эдмонд должен был оставить дежурных, особенно сегодня. Думаю, они впустят нас, когда узнают, что нам известен пароль. И будут только рады помочь нам запустить презентацию открытия своего шефа.

Через минуту вертолет приземлился в большом полукруглом парке в восточной части квартала. Лэнгдон и Амбра спрыгнули на землю, вертолет тут же взмыл в воздух и направился к стадиону, где пилот должен был ждать дальнейших указаний.

Они поспешили через темный парк к центру квартала. По дороге пересекли маленькую улочку Тиллерс и снова оказались среди деревьев. Впереди темнел силуэт здания.

— Ни одного огня нет, — прошептала Амбра.

— Зато есть забор, — хмыкнул Лэнгдон. Он хмуро смотрел на трехметровую железную ограду, окружавшую здание по периметру. Через прутья он пытался что-нибудь разглядеть, но за деревьями почти ничего не было видно. И ни одного огня.

— Туда. — Амбра что-то высмотрела. — Мне кажется, там ворота.

Они двинулись вдоль забора и скоро действительно подошли к турникету. Естественно, он был закрыт. Но там было переговорное устройство, и пока Лэнгдон раздумывал, что делать, Амбра нажала на кнопку вызова.

Послышались два гудка, потом установилось соединение.

Тишина.

— Алло, — повторяла Амбра. — Алло!

Молчание на том конце — лишь едва слышное жужжание открытой линии.

— Если вы вдруг нас слышите, — сказала она, — здесь Амбра Видаль и Роберт Лэнгдон. Мы близкие друзья Эдмонда. Мы были рядом с ним, когда его убили. У нас важная информация. Важная для Эдмонда. И для Уинстона. И, думаю, для всех вас тоже.

Раздался отчетливый «клик».

Лэнгдон немедленно толкнул турникет — тот свободно вращался.

Лэнгдон с облегчением выдохнул:

— Я же говорил, кто-то должен там быть.

Они быстро миновали турникет и двинулись по аллее к темному зданию. На подходе стали видны очертания крыши на фоне подсвеченного городскими огнями неба. Над крышей возвышался пятиметровый крест.

Амбра и Лэнгдон в удивлении остановились.

Не может быть, думал Лэнгдон. Гигантское распятие на крыше компьютерной лаборатории Эдмонда?

Он сделал еще несколько шагов и вышел на открытое пространство. Увидел фасад здания и все понял: перед ним была старинная готическая церковь с огромным окном-розеткой, двумя высокими шпилями и резным порталом над входом с изображением католических святых и Девы Марии.

Амбра с испугом смотрела на Лэнгдона.

— Роберт, похоже, мы вторглись на территорию церкви. Боюсь, мы пришли не туда.

Лэнгдон прочел табличку у входа и расхохотался:

— Нет, именно туда.

Об этом писали пару лет назад. Но Лэнгдон не обратил внимания, что речь шла о Барселоне. Высокотехнологичная лаборатория в бывшей католической церкви. Ничего не скажешь: лучшее место для воинствующего атеиста и его безбожного компьютера. Лэнгдон смотрел на переоборудованную церковь и только сейчас осознал дополнительный провидческий смысл пароля Эмонда.

Религий темных больше нет, царит блаженная наука.

Лэнгдон указал Амбре на табличку.

Она гласила:

Амбра с недоверием посмотрела на него.

— Компьютерный центр в католической церкви?

— Как видите, — улыбнулся Лэнгдон. — Действительность порой превосходит самые смелые фантазии.

Самый высокий в мире крест находится в Испании. Возведенный в тринадцати километрах к северу от Эскориала, массивный бетонный крест возносится на сто пятьдесят два метра над раскинувшейся вокруг бесплодной долиной. Увидеть его можно с расстояния ста шестидесяти километров.

Здесь, осененный крестом, располагается мемориальный комплекс «Долина Павших», где похоронено более сорока тысяч жертв кровавой Гражданской войны в Испании.

Что мы тут делаем? — недоумевал принц Хулиан, следуя вместе с агентами гвардии на смотровую площадку у подножия скалы под крестом. Неужели отец хотел, чтобы мы встретились здесь?

Вальдеспино шел рядом, столь же озадаченный.

— Это очень странно, — шепотом проговорил он. — Ваш отец ненавидел это место.

Миллионы людей ненавидят это место, подумал Хулиан.

Строительство комплекса, идея которого родилась в 1940 году у самого Франко, было задумано как акт национального согласия — своего рода попытка примирить победителей и побежденных, ведь последний приют в Долине Павших нашли представители обеих воевавших сторон. Несмотря на «благородный замысел» мемориал до сих пор вызывает жаркие споры. Комплекс строили политзаключенные, противники Франко, многие из них во время работы умерли от голода, холода и нечеловеческих условий жизни. В прошлом некоторые парламентарии даже сравнивали это место с фашистскими концентрационными лагерями. Хулиан подозревал, что в глубине души отец согласен с ними, хотя король никогда не высказывал свое мнение открыто. Большинство испанцев воспринимали Долину Павших как построенный Франко памятник самому себе, как колоссальный храм в его честь. И то, что Франко уже умер и предан земле, лишь подливало масла в огонь.

Хулиан вспомнил, как приезжал сюда с отцом в детстве во время еще одной «обучающей экскурсии», посвященной истории страны. Король провел его по комплексу, а потом тихо прошептал: Смотри внимательно, сын. Однажды ты все это уничтожишь.

Вслед за агентами гвардии принц поднимался вверх по лестнице к суровому фасаду, вырезанному в скале. Внезапно он понял, куда они идут. Перед ним предстала бронзовая дверь с барельефом — вход в гору, и Хулиан как будто возвратился в далекое прошлое. Давным-давно, еще мальчиком, он вошел в эту дверь и застыл на месте, пораженный увиденным.

На самом деле главная достопримечательность горы — не крест на вершине, а скрытое внутри пространство: искусственная пещера невероятных размеров, выдолбленная в граните вручную. Входной тоннель длиной двести семьдесят четыре метра уходит вглубь и заканчивается роскошным залом с сияющим плиточным полом и огромным — диаметром сорок пять метров — куполом, расписанным фресками. Я внутри горы, думал когда-то давно маленький Хулиан. Наверное, это сон!

И вот, спустя годы, принц сюда вернулся.

По воле умирающего отца.

Приблизившись к тяжелой двери, ведущей внутрь, Хулиан поднял взгляд на строгий бронзовый барельеф — пьета[363]. Вальдеспино перекрестился, и принц почувствовал, что это скорее проявление страха и трепета, нежели жест верующего.