– Но, мессир, вы уверены, что вам хватит… эм-м, трехсот русских наемников для такой операции. Я ведь не ошибаюсь, эти люди те самые мастера из Хольмграда? – медленно проговорил дворецкий, восстанавливая душевное равновесие. Получалось не очень, но он старался…

– Вот, господа. Взгляните. Отличный образец настоящего профессионала. Даже в такой ситуации он пытается получить максимум информации. – Я улыбнулся, обращаясь к десантникам, трое из которых тут же взяли Грега под плотный контроль.

– Мессир? – Дворецкий недоуменно приподнял бровь. Он даже умудрился почти идеально удержать в узде свои эмоции, но моторика выдала его с головой. Грегуар Даву вздрогнул и чуть подался назад.

– О, ничего-ничего, Грег. Это я так, о своем… – отмахнулся я. Естественно, не убедил, но дергаться дворецкий не стал. – Но неужели ты думаешь, что я всерьез рассчитываю на захват острова всего с тремя сотнями людей? Это лестно, право слово. Такая вера в мое могущество елей для самолюбия.

Судя по реакции Грегуара, он это лестью совсем не считал, скорее уж сумасшествием. Ну-ну…

– Хм. – В ответ дворецкий только плечами пожал… и умолк.

– Впрочем, все гораздо проще. Пока Сварт со своими людьми занимал Роскилле, ушкуйники с Руяна вошли на рейды всех без исключения портов. Благо их всего шесть штук. А дабы не возникло недопонимания, с воздуха их поддержали дирижабли каменградского производства, и десант…

Жители Корсёра пребывали в ужасе. В полночь их разбудил грохот канонады и взрывы в порту. Горели склады, рвались боеприпасы, приготовленные для каперов, а сами корабли, отчаянно дымя, разваливались и шли ко дну, время от времени озаряя каменистые осыпи берега ярчайшими вспышками от взрывов не опустошенных, как следовало бы по портовым правилам, крюйт-камер. В результате этого фейерверка над Корсёрнор было светло, как днем, но… никто не мог понять, откуда ведется обстрел, ни одного вражеского корабля в пределах видимости. Бьют переметом от пролива? Но и там никого… Тягостное недоумение было развеяно моментально, стоило из облаков вынырнуть огромным тушам дирижаблей. Странных дирижаблей с откинутыми аппарелями в кормовой части, из которых горохом сыпались темные и пока неразличимые, даже в отсветах гигантского пожара, точки. Бомбы!

Но нет, бомбардировка уже закончилась, да и не могут выбрасываемые с дирижаблей снаряды лавировать в воздухе, в отличие от все увеличивающихся точек, уже превратившихся в довольно компактные группы, уверенно скользящие по наклонной, постепенно увеличивающиеся до такой степени, что уже можно определить форму этих «умных» снарядов… Люди! Люди в высотных костюмах, вооруженные короткими карабинами, со странными зонтиками над головами, похожими на распластанные крылья летучей мыши, поразительно плавно опускались на брусчатку мостовых, уверенно блокируя доступ к порту и основным зданиям города. Они словно чуяли, где находится ратуша, банки и полицейские участки. Или знали…

Бегущие к своим умирающим кораблям команды каперов уже у самой Портовой улицы вдруг замерли как вкопанные. Камень брусчатки перед первой толпой вспыхнул искрами рикошетов, раздался визг пуль и сдавленный мат раненых. Десяток затянутых в высотные костюмы бойцов повел стволами своих скорострельных карабинов, в темных окулярах мелькнули отсветы все разгорающихся пожаров. Команда одного из каперов, пытавшаяся добраться до своего корабля, угрожающе заворчала и качнулась вперед.

– Назад. Иначе будем стрелять на поражение, – механический, бездушный голос, раздавшийся из-под маски стоящего чуть особняком десантника, заставил толпу замереть. Еще бы, если в руках его товарищей были пусть и скорострельные, необычно выглядящие, но все-таки карабины, то сам заговоривший боец держал в руках нечто совершенно невообразимое. Эдакая себе миниатюрная ручная митральеза с добрым десятком вороненых стволов довольно крупного калибра, готовых выплюнуть смертоносный рой в любого, кто попытается нарушить приказ. Грозное оружие получилось, и почти без отдачи, Попандопуло с Высоковским не зря старались и корпели над бывшим когда-то сантехническим конструктом. Результат оказался на диво. Впрочем, как и со «скорострельными карабинами», за точность боя моментально прозванными десантниками «дыроколами»….

В толпе блеснула полировка щегольского барабанника, а в следующую секунду раздался негромкий хлопок, ничуть не похожий на выстрел, и попытавшийся оказать сопротвиление пират повалился наземь с аккуратной дырочкой во лбу. Может быть, в другой ситуации каперы и попытались бы одолеть супостата нахрапом, вот только они не были идиотами и прекрасно поняли, что им просто не дадут подойти вплотную. С такой огневой мощью и умением стрелять навскидку это дохлый номер. Поэтому, когда от вооруженного митральезой бойца послышался следующий приказ, команда выполнила его без заминки.

– Лечь. – Пролетевшая над толпой короткая очередь убедила даже зло сверкающего глазами, упрямого, как все побережные нордвикцы, боцмана. И он с глухим ворчанием лег прямо на сырую брусчатку, рядом со своим убитым капитаном. Боцман еще успел заметить, как в его распластавшуюся на мостовой команду полетели отчаянно дымящие гранаты… и старый морской волк провалился в темноту.

На обезвреживание толпы ушло не больше минуты. Споро повязав сладко посапывающих пиратов, десантники вновь нацепили скинутые перед стычкой «крылья» и взмыли в воздух, теряясь в тенях высоких и узких домов. Зачистка города от каперов продолжалась… Конечно, не обошлось без перестрелок, но, в отличие от мирных жителей Зееланда, с каперами десантники не церемонились. Была возможность усыпить и связать? Хорошо. Не было, и в ход шло оружие. Были и потери с их стороны, но… перевес в огневой мощи, непривычная тактика, включающая атаки с воздуха и общая боевая подготовка сводили на нет любые попытки сопротивления. Десантники, поддержанные командами ушкуев, неудержимой волной прокатились через весь город. Они не врывались в дома, за исключением случаев, когда из окон вдруг открывался огонь, зато старательно зачищали любые организованные группы, большей частью состоявшие из взбешенных пиратов, которых эта атака лишила единственного источника заработка – их кораблей. В результате к утру маленький припортовый городок был «умиротворен». Жители носу не казали из домов, полиция была заперта в хранилище единственной банковской конторы, а проявившие благоразумие каперы отсыпались в камерах городской тюрьмы, где по соседству с ними в таких же камерах коротал время бывший персонал этого заведения. Вот только никто из них, от последнего забулдыги, проспавшего эту ночь за решеткой в окраинном полицейском участке, и до трясущегося в автомобиле бургомистра, под охраной десантников катившего по направлению к Роскилле, никто даже не подозревал, что их родной Корсёр не единственный город, подвергшийся атаке, и сейчас десантники князя Старицкого, при поддержке вставших на рейды руянских ушкуев, контролируют все шесть зееландских портов, бургомистров которых также везут в Роскилле… для беседы с наконец-то вернувшимся хозяином этой земли.

Грег с каменным лицом выслушал рассказ о происходящем в данный момент в портах Зееланда, а когда я умолк, только тяжко вздохнул. К этому времени от компании Сварта в кабинете остались только двое солдат, контролировавших каждое движение дворецкого…

– Мессир, вы понимаете, что ни одна держава не позволит вам удержать этот остров в своих руках? – после недолгого молчания проговорил теперь уже наверняка бывший дворецкий. – Учитывая ваши напряженные отношения с русским царем, он не станет вас поддерживать, а значит, вам не дождаться и помощи от Венда и Свеаланда. Европейские же державы не потерпят такого попрания законов и обычаев…

– Да вы присаживайтесь, господин Даву… – я указал Грегуару на кресло у стола. – Поговорим по душам, раз уж у вас появилось такое желание. Вот вы сказали о законах и обычаях, но самое смешное, что здесь я как раз в своем праве. На моей земле обосновались шайки пиратов, своими действиями наносящие вред торговле и морскому сообщению в Варяжском море… И я, исчерпав веру в то, что арендовавшее мои земли государство Нордвик Дан, наконец, наведет порядок на острове, решил взять ответственность на себя.