— Придется рискнуть. Когда отправляемся, завтра?

— Некоторых лучше оставить дома.

— Если вы полетите без меня, то как только освободится Тай-Суй, я все равно отправлюсь следом, — серьезно предупредил молодой нихонец.

— Ну что ты с ним будешь делать. Будет меня, в конце концов, хоть кто-то в собственном дворце слушаться! — всплеснул руками император. — А ты что скажешь, Рип?

— Да куда ж его денешь.

— Клянусь, вы не пожалеете об этом!

— Я уже жалею, — строго посмотрел на Эйсая император.

За столом, словно хозяин, развалился широкоплечий Каин.

— Мы пропустили на Угрюмую Эйсая, а также предупредили ЕГО, чтобы ожидал там интересующую ЕГО личность.

— Надеюсь, ОН ни о чем не догадывается? Проделали аккуратно? — спросил голос.

— Не может быть даже тени подозрения, что информация исходила от нас. Проведена полная чистка.

— Хорошо. Как ОН отреагировал, что вместо ожидаемого в ЕГО руки попал нихонец?

— Нормально. Даже обрадовался, вы же знаете, у них старые счеты.

— А Рип, он не пытался проникнуть к родителям?

— Конечно, сразу после разговора с Эйсаем и императором.

— Надеюсь, неудачно?

— Могли бы и не уточнять. — Широкоплечий даже несколько обиделся.

— Не дуйся, Каин, — успокоил голос, — вы прекрасно поработали.

— Ваша Святость! Ваша Святость! Где вы! — Голос одного из старших наставников доходил уже до хрипа. — Прибыла делегация из Наалы. Вам нужно срочно явиться в парадную залу!

Их Святость, которому недавно исполнилось двенадцать лет, в этот момент, не обращая ни малейшего внимания на охрипшего наставника, сдвинув черные, как и волосы, брови, сосредоточенно отрывал крыло у очередной мухи. С дюжину несчастных насекомых уже бегало у ног мальчика. Сейчас, без крыльев, они походили на диковинных жуков, и это очень забавляло молодого Баалина.

Баалином его назвал узнавший мальчика Первый Жрец. В переводе с древне какого-то это означало сын бога.

Закончив с последним животным, мальчик пустил его к собратьям.

Секунду он рассматривал копошащуюся кучу, а затем несколькими ударами ноги затоптал насекомых.

В этот момент в дверях комнаты появился наставник.

— Ваша Святость! Баалин! Вот вы где. А мы уж обыскались. Вам нужно срочно переодеться, прибыла делегация с Наалы, они уже в парадной зале… ждут.

— Я никуда не пойду. — Мальчик упрямо расставил ноги, черные глазки уставились на наставника.

— Но послы…

— Я никуда не пойду! — Голос Баалина сорвался на крик. — Тут я хозяин! И это все мое! — Он развел руки. — А ты и прочие здесь только из моей милости. Или ты забыл, что в твои обязанности входит лишь прислуживать мне.

— Однако обязанности мессии…

— Миссия, мессия. Только и слышу. Как же вы мне надоели! — Он отвернулся от наставника и направился к переговорному устройству в углу комнаты. — Срочно старшего распорядителя в мои покои! — Мальчишка оторвался от микрофона и довольно посмотрел на едва дышащего старика. — Быстро!

Через минуту, одетый в темную рясу дважды посвященного, старший распорядитель стоял по стойке «смирно» перед молодым мессией.

— Вы меня звали, Ваша Святость?

— Конечно, звал! — Скверный характер юного Баалина хорошо был известен всем обитателям Храма. — Скажи, кто здесь главный? — Палец уперся в распорядителя.

— Вы, Ваша Святость.

— А зачем здесь ты?

— Чтобы служить вам, Ваша Святость.

— То-то. — Мальчик злобно и совсем не по-детски ухмыльнулся. — Тогда слушай мой приказ: я желаю, чтобы этого, — палец переместился на согнувшегося в поклоне наставника, — сегодня же вышвырнули из Храма.

Губы наставника побелели.

— Мало того, — продолжил мальчик, с удовлетворением наблюдая происходящие со стариком перемены, — на ближайшем сейме вы объявите, что я, своей высшей волей, отлучаю его от церкви, и… объявляю угодным Ака Майнью делом нанесение всяческих как телесных, так и духовных оскорблений отлученному!

Несчастный старик, вся вина которого заключалась в том, что он выполнял свои обязанности, со стоном свалился к ногам двенадцатилетнего ребенка.

— За что, Ваша Святость? Только не отлучение! Здесь прошла вся моя жизнь! Я всегда ревностно служил Господу нашему и свято чтил все Его заповеди! Я любил вас и оберегал как своего собственного сына! — по морщинистому лицу несчастного катились слезы.

— Я сказал свою волю, — процедил мальчик. — Теперь выкиньте это отребье из моего Храма. Или кто-то здесь намерен обсуждать приказы Мессии? Прищурив глаза, он глянул на распорядителя. Тот тяжело сглотнул появившийся в горле комок.

Когда двое плечистых младших служек унесли обессилевшего наставника, Баалин снова обратился к распорядителю:

— Еще одно…

— Да, Ваша Святость.

— Совсем недавно я узнал, что от меня здесь кое-что скрывают.

— Никто не посмеет, Ваша Святость, и этот Храм, и все мы принадлежим вам.

— Не мели ерунды! Комната в цокольном этаже, та, с железной дверью. Она заперта! Я требовал открыть, но никто и не думал слушаться. Это что, бунт?

— Ни в коей мере, Ваша Святость, мы не осмелились бы…

— Тогда пошли, ты мне сейчас покажешь, что там. Мужчина побледнел.

— Я не могу этого сделать.

— Что-о-о! Тебе мало увиденного! Да я тебя…

— Вы можете даже велеть отрубить мне голову, но эту комнату я вам не открою. И никто не откроет. По крайней мере не сейчас.

— Что ты такое мелешь! Не сейчас? В таком случае когда же? И, во имя моего отца, что там хранится, что даже мне нельзя посмотреть?

— Эта комната… Это сокровищница. В ней лежит самое дорогое сокровище нашей веры. Предсмертный свиток святого Троцеро.

— Вот как… — Мальчик заметно поостыл. — Вот где, выходит, вы его держите. Это послание моего отца Ака Майнью своему сыну, то есть мне, записанное Троцеро со слов бога десять веков назад?

— Мудрость моего господина несоизмерима с его возрастом.

— Оставь. Если не ошибаюсь, я прочитаю его, когда мне исполнится двадцать один?

— Да, а до этого ни один смертный, кроме Великого Троцеро, не заглядывал в него.

— Ладно. — Мальчик окончательно успокоился. — Любопытно будет узнать содержание, хотя и не терпится. — Он сморщил нос и махнул распорядителю. Вели, чтобы кто-то принес мне одежду, пойду к послам. Надеюсь, они привезли подарки.

Как ни торопился Эйсай, но вернуться домой ему удалось только, когда на улице уже окончательно стемнело.

Невозмутимый, по рангу, дворецкий встретил юношу на пороге.

— Рад вас снова видеть, Эйсай-сан.

— Спасибо, взаимно, моя гостья, она…

— В гостиной.

Эйсай помчался по коридору.

С замиранием сердца юноша переступил порог. Закинув ногу на ногу, Оля сидела на диване в центре гостиной и не торопясь перелистывала яркий журнал.

Она не сразу заметила появление Эйсая, и юноша получил возможность несколько мгновений полюбоваться гостьей. Девушка прекрасно вписывалась в общую роскошную обстановку. В ней не только не чувствовалось скованности, напротив, держала она себя так, словно провела в подобном доме всю жизнь.

Честно говоря, Эйсай боялся, что Ольга, как многие люди, никогда не бывавшие в замках или больших домах, будет чувствовать себя не в своей тарелке. По счастью, этого не случилось.

Почувствовав направленный на нее взгляд, Оля подняла голову. Глаза ее засветились.

Вспорхнув со своего места, девушка подбежала к Эйсаю и обвила его шею руками.

— Что так долго? — Она дразняще приблизила свои губы к его губам.

— Если бы я мог, я вообще не покидал бы тебя. Никогда. — Эйсай сделал попытку приблизиться, но она проворно отклонила голову.

— Подожди, я ждала тебя довольно долго и теперь хочу поговорить.

— Говори, я слушаю. — Эйсай опять попытался поцеловать ее, но Оля выскользнула из объятий юноши.

— Ты даже не спрашиваешь, о чем мы будем разговаривать?