— Почему нет? — ответил мне нежданный собеседник, и секундой позже мы увидели стройного молодого человека в длинном зеленом сюртуке, вроде тех, что носили чиновники при царе. Разумеется, он был призраком, но ничего другого я и не ожидал. — Позвольте отрекомендоваться — Самсон Орепьев-третий, чиновник канцелярии при московском губернаторе. Увы, давно покойный.

— Ну мы все не вечны, — посочувствовал ему я. — Досточтимый Самсон, можно ли будет вас попросить проводить нас к Хозяину этого кладбища? У меня дело именно к нему. Только прежде я хотел бы сделать подношение, как того и требуют правила и покон.

— Покон надо чтить, — склонил голову призрак. — Следуйте за мной, я провожу вас к сухому дереву. Ну а после, если на то будет воля повелителя, сопровожу вас к нему. Ну или убью, тут уж как он пожелает.

Женька дернулась, курточка, что была на ней надета, распахнулась, и я увидел, как в свете фонарей тускло мигнула серебряная нашлепка на рукояти ножа, такого же, какой был у Нифонтова. Он был нацеплен на широкий пояс, продетый в петли джинсов. Странно, раньше я подобного оружия у нее не видел, только пистолет. Может, ради похода в незнакомое место прихватила с собой? Я-то тоже свой взял, от греха.

Наивная, как не знаю кто. Ясно ведь, что нас просто пугают. Им без подобного никак.

Но сказать следует другое. Однако это политика. Мир Ночи, мир Дня — переговоры везде едины. Говори что должно, не выдавай свои истинные мысли, и даже на мирный вопрос «сколько времени?» отвечай фразой: «прежде чем я сообщу вам данную информацию, мне надо посоветоваться со своим юристом».

— Это его земля, его владения и его воля. Мы это знаем, и заранее благодарны вашему повелителю за любое его решение.

Орепьев-третий на это ничего не сказал, но это и неважно. Главное, что синеватые отблески, окружающие его фигуру, не сменились на багровые. Значит, все идет так, как надо.

Если совсем честно — я меньше всего волновался за то, как мы отсюда уйдем. Мертвые страшны только тогда, когда ты их боишься. Если страха нет, то ничего с тобой не случится. А вот за результат крайне переживал, причем сразу за все слагаемые. Примет ли нас Костяной царь, здесь ли дух мамаши Ряжской? Слишком много петелек у этого плетения.

Чуть отпустило меня после того, как я плюхнул фарш из пакета (Женька не поскупилась, пару кило взяла) между ветвей дерева, туда, где природа создала идеальную площадку для подношений, и сразу после этого услышал:

— Хозяин просит вас пройти к нему.

Уже хорошо. Он готов нас выслушать, а это если и не половина успеха, то близко к тому.

Кладбище, признаться, было велико. Очень велико. Мы шли и шли, сворачивали с одной аллеи на другую, и я уже не смог бы указать, где находится вход, через который мы сюда попали. Серьезно. Случись спешно рвать когти, так я даже не буду знать, куда бежать. Заплутаю наверняка.

Надо будет себе навигатор с «track-back» купить для таких случаев, чтобы он мой маршрут фиксировал и потом обратную дорогу показывал. Ну или в смартфон скачать. Память — это здорово, но навигатор — еще лучше. На кладбищах вроде этого — самое то.

Но одно было ясно предельно точно — мы шли на старую территорию, самую что ни на есть. Давно не попадались гранитные глыбы с нарисованными на них самолетами, танками и микроскопами, ознаменовывающими то, что здесь лежит цвет советской армии и науки. Здесь по бокам можно было разглядеть ангелов смерти, застывших в скорбных позах, каких-то женщин с чашами и весами, или плачущих младенцев с крылышками за плечами.

Да что там. Тут имелись и склепы, самые что ни на есть настоящие, фамильные. Эдакие мрачные строения, обвитые плющом. Ну или как там эта зеленая хрень с листьями называется?

И около самого большого и старого склепа предсказуемо обнаружился местный Хозяин кладбища. Он сидел в черном кресле около открытой двери, за которой клубилась непроглядная тьма, а рядом с ним отиралось десятка два призраков, то и дело что-то ему говорящих. Впрочем, он их не особо слушал, похоже. Он сидел и смотрел на то, как мы приближаемся к нему.

— Ой, мамочки! — непроизвольно вырвалось у Женьки, когда та подошла совсем близко.

И было отчего.

В первую очередь поражала его высота. Наш Костяной царь тоже был не коротышка, но здесь… Гигант, как есть гигант, метра под три вышиной. Да он даже сидя был выше меня головы на три. Или больше.

Хотя кое-что общее у них все же имелось. Например — одежда. Все тот же черный балахон с капюшоном, скрывающим лицо, и такой же глухой голос.

— И правда — ведьмак, — гулко ухнул Костяной царь. — А думал — ошиблись мои соглядатаи, чего-то недопоняли. Мало того — ведьмак, выбравший служение Смерти. Диковина, да и только!

— Мое почтение тебе, владыка мертвых, — я приложил ладонь к груди и поклонился. — Прости, что пришел незваным, но так уж судьба распорядилась.

— Судьба к твоему племени отношения почти не имеет, — жутковато хохотнул умрун. — Разве что в самом начале она маленько нити подспутает, да и только. А остальное вы сами себе ворожите. Кто смерть легкую, простую, кто долгую да мучительную. Вот ты, например, такую дорогу выбрал, что и до власти легко добежать, и до покоя тоже. Только одно с другим смешать невозможно, выбирать придется, либо то, либо это. И при чем тут судьба? Ты же сам для себя решать станешь, что тебе больше по душе?

И сразу столько у меня вопросов к этому страхуиле возникло — аж скулы свело. Вот что значит руководитель серьезного, старого и большого погоста. Все знает. Нет, как ни крути, но и по ту сторону жизни все решает статус. Если у тебя маленькое захолустное кладбище — сидеть тебе на районном дотационном уровне. А если с видом на Садовое кольцо — то ты участвуешь в пилке «бюджета». Ну это я фигурально выразился, но смысл, думаю, всем ясен.

— Оживился, — снова засмеялся умрун и ткнул в меня когтистой рукой такого жуткого вида, что Мезенцева даже за мою ладонь ухватилась. — Смотрите-ка! Нет, ведьмак, я тебе ничего рассказывать не стану. Я не просветитель. Точнее… Если службу мне кое-какую сослужишь, то на кое-что глаза я тебе приоткрою. Как, пойдешь ко мне в слуги?

Я почти сказал «да», так меня все это заинтересовало, но вовремя прикусил язык. Между «службу сослужишь» и «пойдешь в слуги» разница такого размера, что будь здоров. Да и формулировка мутновата. Непонятно, что за служба, непонятно, что он мне поведает.

Не-не-не, так не пойдет.

Да и вообще, все это сильно напоминает примитивную «разводку».

— Подумаю, — с достоинством ответил я. — Сейчас других дел много. А служба такому… э-э-э-э… хозяину, как вы, не терпит совместительства.

— Подумай, — одобрительно качнулся капюшон. — Вот как подумаешь, так и приходи. Даю тебе разрешение на еще одно посещение моего дома. Но только без этой вот девицы. Я судных дьяков с да-а-авних пор не люблю. Очень от них неудобств много бывает. Как нагрянут, так все сразу вверх дном перевернут. Они уйдут, а мне в доме потом порядок долго наводить приходится. Так что сейчас я ее отпущу, но в следующий раз она со мной отправится, в мои покои. Навсегда.

И умрун мотнул подбородком, указывая на дверной проем склепа. Тьма там словно услышала его слова и, похоже, начала двигаться. Прямо как живая!

— Я не хочу, — сдавленно сообщила Костяному царю Женька.

— И это неудивительно, — согласился с ней умрун. — Тебя там ничего хорошего не ждет. Я с тебя там кожу снимать стану, а потом мясо по кусочку с костей срезать. С живой. Так что не ходи сюда больше по ночам. Не надо.

Н-да, я бы на месте Женьки этому их Пал Палычу отдельное «спасибо» сказал. За добрую память, что он тут по себе оставил.

— Все, ведьмак, иди, — величественно махнул рукавом балахона умрун. — У меня этой ночью еще много дел, не до тебя больше.

По-хорошему, надо бы валить. Но то по-хорошему. У меня так не бывает.

— Просьба есть, повелитель мертвых, — собрав все силы, громко сказал я. — Небольшая, для тебя так и вовсе пустяковая.