Но нам с Нифонтовым до всего этого дела не было, мы с топотом промчались через какой-то тускло освещенный коридорчик и оказались во внутренних помещениях, где и вправду творился натуральный хаос. Не соврала нам Жанна.

Эпицентром его являлся невысокий человек со странной прической и в клетчатом пиджаке, он блажил в голос, перемежая итальянские слова с подсердечным русским матом. Если я правильно понял, он просил его немедленно убить, потому что только смерть могла гарантировать ему душевный покой.

Этого бедолагу утешали полуодетые, а то и вовсе раздетые девушки, молодые люди с подведенными глазами и несколько бесформенных теток, на запястьях которых имелись подушечки с торчащими оттуда булавками. Они называли его «маэстро», заверяли в том, что выходка Сибирцевой показ не сорвала, а, напротив, придала ему особенный скандальный шарм и настоятельно призывали продолжать действо.

Короче — кого тут только не было. И только господин Осьмянин отсутствовал.

— Его нигде нет — сообщила мне Жанна, выскочив словно из-под земли — Саш, я ничего не понимаю. Я знаю Гнуса, он не мог уйти. Он всегда смотрел до конца на те пакости, которые случались после того, как он насвинячит кому-то. Но его тут нет!

Я прошел мимо завывающего модельера, проигнорировав при этом вопросительные взгляды невозмутимых теток с булавками, миновал коридор, заставленный напольными вешалками, и оказался рядом с выходом на подиум, где все так же толпились модели, не знавшие, что делать. Маэстро истерил, а без него, похоже, тут ничего не работало.

И только один человек был на редкость спокоен. Это была Дарья, стоявшая в кулисах и смотрящая на плачущую Яну. При этом на губах ее змеилась улыбка. На редкость знакомая улыбка, та, которую я видел на фотографии в присланного мне Ряжской досье.

— Ты его видишь? — ткнул меня в бок Николай — Или нет? Чего застыл?

— Вон — мотнул я подбородком в сторону Камышовой, не сводившей глаз с униженной соперницы, которую в данный момент подняли за локти с пола и повели в нашу сторону — Он в той милашке обосновался.

— Так вышиби его оттуда — предложил мне оперативник — Хотя да, ерунду порю. У всех на глазах такое не делается.

— Что-то тут не так — пробормотал я — Только понять не могу, что именно.

В этот момент Камышова перевела взгляд на меня, и улыбка медленно сползла с ее губ. Это было как в старых детективах — сыщик и вор встретились глазами, и каждый понял, кто перед ним стоит.

Перекрестье взглядов длилось недолго, считанные секунды, а следом за тем модель серебристой молнией скользнула в какой-то отнорок, которыми было просто пронизано все закулисье этого заведения. Мы с Николаем кинулись за ней, плюнув на условности и на то, что нам придется засветится на подиуме. И тут, по закону всемирной подлости, именно в этот самый момент грянула музыка. Как видно, маэстро передумал умирать, здраво рассудив, что шоу должно продолжаться.

— Ого, Франческо сегодня и мужскую коллекцию решил презентовать! — донесся до меня голос дорого одетого мужчины из первого ряда — И ведь ни словом не обмолвился, хитрюшка! А что — мило, мило. Мне нравится.

— Эдакое ретро столичных окраин. — жеманно добавил его спутник, к которому более всего подходило определение «оно» — Районы, кварталы. Весьма-весьма.

Я не удержался, крутанулся на месте, а после, приложив руку к бедру, на мгновение застыл на месте. Ну, а чем я хуже этих моделей? И нам, ведьмакам, не чужд мир высокой моды. Но, разумеется, без заднеприводных ценностей.

— Che diavolo? — донесся до меня негодующий вопль из той кулисы, которую мы с Николаем только что покинули — Chi sei? Какого хьера?

Там стоял только что упомянутый Франческо, лицо которого наливалось нездоровой краснотой, и глазел на меня.

— Grande collezione, maestro! — сообщил я ему и поспешил за Нифонтовым, которого, кстати, уже и видно не было.

Впрочем, искать беглецов долго не пришлось, они обнаружились в полутемном помещении, заваленным всякой всячиной, вроде здоровенных черных колонок, свернутых в гигантские рулоны баннеров и тому подобного хлама. Причем моему приятелю в данный момент приходилось довольно туго, так как в противостоянии между ним и Дарьей верх брала последняя. Причем в самом прямом смысле. Она восседала на оперативники верхом, что, учитывая ее достаточно откровенный наряд, наводило на мысли о неких фильмах, которые я в молодые годы, как и все остальные подростки, любил втихаря посматривать, и сноровисто его душила.

— Ну, и что ты сделаешь? — приговаривала модель, явно совсем с неженской силой сжимая длинные пальцы правой руки на горле сипящего и пучащего глаза Нифонтова — Выстрелишь в меня? Ножиком ткнешь? Нельзя, ты тогда шкурку Дашеньки попортишь, а вам такое запрещено. Запрещено таким, как ты, вред смертным приносить! Я знаю, мне рассказали.

Думаю, вряд ли бы Николая остановили подобные нюансы, но, увы, пистолет валялся шагах в пяти от его руки. И до ножа своего он тоже не мог дотянуться, так как Камышова, вернее тот, кто в ней обитал в данный момент, прижимал его левую руку к полу.

И снова эта улыбка, одновременно злорадная и пакостная. Нет, не просто так девушки дали Осьмянину прозвище Гнус, похоже, при жизни этот поганец ему на самом деле полностью соответствовал.

Именно поэтому я, не заморачиваясь на какие-либо моральные аспекты и сложившиеся в обществе правила, пробил с ноги в голову Дарьи, да так, что у нее аж зубы лязгнули. Ну да, женщин не бьют. Вот только тут женщиной сейчас даже и не пахнет, как бы это не двусмысленно звучало. Да и человеком тоже, поскольку тот, кто сидит в ее теле, давно не он.

Ну, а после того, как я вышибу постояльца из тела Дарьи, так мы с ней как-нибудь урегулируем этот вопрос. Впрочем, лично я извиняться за сделанное не собираюсь. Пусть она мне лучше спасибо скажет за то, что я ее от вот такого соседа спас.

Своей цели я достиг, удар сбросил женщину с тела Нифонтова, который тут же со свистом втянул в себя воздух, а следом за тем цапнул с пола пистолет.

— Чего у вас тут? — влетела в помещение Жанна — А?

— Кого я вижу! — глумливо до невозможности проворковала Дарья, поднимаясь на ноги и чуть ссутуливаясь — Марковская! Ты тоже застряла в этом мире? И теперь значит, на подсосе вот у этого дурачка, верно? Даже не удивлен, все в твоих лучших традициях. И боже мой, какая же у тебя уродливая шея! На теперь на тебя без слез не глянешь. Хотя ты всегда была не ахти какой красотулей. Как у меня тогда, в «Цилиндре», на тебя встал — не понимаю даже.

— Тварь! — прошипела моя спутница и синей молнией рванулась вперед, явно собираясь устроить злорадно хихикающей Камышовой козью рожу.

Вот только ничего у Жанны не вышло. Та очень ловко сцапала ее в тот момент, когда пальцы девушки, растопыренные наподобие птичьих когтей, почти достигли лица противницы, крутанула и впечатала в стену, после чего моя помощница на какое-то время покинула помещение. Надеюсь, что лишь на время.

— Ловко — признал Николай за моей спиной — Сдается мне, он твою девчулю полетать отправил?

Да, Жанна потерпела неудачу, но даже этим сослужила неплохую службу, выиграв для меня пару секунд, достаточных для того, чтобы я смог сократить расстояние и нанести тому, кто засел в теле модели тычок в грудь обеими руками. Разумеется, с произнесением при этом заветной фразы, необходимой для вышибания особо нахальных призраков из людских тел.

Дарью удар отбросил к стене — но и только. Не вылетела из нее синяя, с чернотой внутри, фигура, а она сама не издала протяжный выдох, как обычно в таких ситуациях случается.

Вообще ничего не произошло.

— Не получилось? — ехидно хохотнула женщина и сплюнула на пол кровавый сгусток. Я ей крепко губу расшиб, когда ногой ударил — Обидно, да? А вот и ответочка!

Нет, ну как же быстро она двигается, а? Я даже среагировать не успел, за что и огреб по полной. Сначала ее колено воткнулось мне в пах, а после и в глазах искры вспыхнули, потому что оно же долбануло меня по лицу, да еще с добавкой кулаком по затылку. Классика жанра, однако.