— Вас на самом деле Ольга зовут? — не удержавшись, уточнил я — Точно не Катя?

— Ольга — подтвердила девушка, явно не смекнувшая, куда я гну.

Просто ей повезло с родителями, потому она в детстве не смотрела старое советское кино в огромных количествах. Волей-неволей некоторые фразы до сих пор в голове всплывают.

— Чего искали-то? — решил я вернуть разговор в практическую плоскость.

— Илья Николаевич приказал. И мне, и службе безопасности. И все никак, вы как в воду канули.

— Кто приказал — понятно. Чего он хотел-то?

— Да откуда же мне знать? — опешила собеседница — Мое дело вас отыскать и передать информацию о том, куда и к какому времени вы обязаны явиться.

— Обязан, значит? И прямо вот к определенному времени? Ну-ну.

— У Ильи Николаевича очень плотный график дня — пояснила Ольга — Потому…

— Спать пойду — перебив ее, сказал я — А если Илья Николаевич захочет меня видеть, пусть сам позвонит. И вот еще что — подозреваю, что он попробует сорвать на вас зло за то, что вы вроде как не выполнили порученное вам дело. Так вот передайте ему, что если такое произойдет, то я очень, очень расстроюсь. Настолько, что еще на пару недель пропаду из вида. Вы запомнили мои слова?

— Да — чуть ошарашенно произнесла Ольга — Только вот…

Дослушивать ее я не стал, нажав на красную кнопку. После посидел минуту, подумал о том и о сем, да и пошел собирать вещи. Похоже, пора мне в город возвращаться. Кончилась передышка. Только к бабке Даре перед тем надо будет заглянуть, сообщить ей, что у нее есть последний шанс со мной договориться. А ну как дело сладится?

Пока я запихивал в рюкзак разные мелочи, которые стоило забрать в Москву, телефон постоянно сообщал мне или о том, что кто-то желает меня слышать, или о пришедших сообщениях, но я игнорировал и то, и другое. Побеседовать я, если что, смогу и попозже, пока к станции через лес идти стану, а сейчас надо собираться, а не лясы точить. Времени маловато осталось, все утренние электрички, те, что останавливаются в Шаликово, уже на пути в столицу, осталась только одна, «бородинская», которая идет в половине двенадцатого. Если на нее не успею, то шабаш, до половины третьего придется на перроне куковать, ибо начнется дневной перерыв в движении поездов.

— Только же приехал, хозяин — недовольно бубнил Антип, заворачивая в газету полувековой давности, которых на чердаке хватало с избытком, испеченные им же накануне пирожки с рисом и яйцами — Говорил, что надолго, что в городе погано, а тут славно. И на тебе — обратно засобирался!

— Дела, Антипка, дела — важно произнес Родька, напротив, весьма довольный моим неожиданным решением — Без нас там никак, ясно?

— У тебя всех делов в этой жизни разве что только брюхо набить, да после спать завалиться — не полез за словом в карман домовой — Помолчи уж. Хозяин, может все же останешься, а? Земляника днями пойдет, сходили бы, набрали лукошек пять-десять, я бы опосля варенье сварил. Зимой баночку откроешь, такой по избе аромат пойдет — прямо как снова лето началось.

— Земляника не один день плодоносит, так что ее наберем — заверил его я — Заодно привезу тебе утварь для варки, что ты просил.

— И сахару побольше — сразу же добавил домовой — А то наши запасы дно кажут, ага. Круп тоже прикупи, лучше всего смоленских. И соли. И…

— Вот какой же ты жадный! — потешно сморщил свою мордочку Родька — Лишь бы тебе все под себя грести.

— Не под себя, а в дом — с достоинством парировал его выпад Антип Петрович — Мое дело, чтобы в нем все было, чтобы хозяин горюшка не знал.

— Причем за его счет — съязвил мой слуга и тут же ойкнул, словив подзатыльник — За что?

— За длинный язык и редкостную дурь — пояснил я — Еще раз такое брякнешь — оставлю тут с вот такого размера списком трав, которые надо сначала собрать, потом засушить, а после еще и расфасовать.

— Так его! — довольно ухнул домовой — Поделом тебе, мохнатый!

— Ой, да и ладно — насупился Родька, причем в его голосе я четко расслышал интонации Жанны. Собственно, и фраза была из ее лексикона.

Помахав на прощание домовому, сиротливо стоящему на крылечке, я закинул обе лямки рюкзака на плечи и бодро потопал по улице, принципиально даже не глядя в сторону дома Дарьи Петровны.

— Сосед, ты же вроде спать собирался залечь? — донесся до меня ее голос тогда, когда я его уже не рассчитывал услышать — Или чего-то не так поняла?

— Планы изменились — не останавливаясь, ответил я ей — Так бывает. Мы одно задумали, а судьба другое для нас приготовила. Вот, в город возвращаюсь, так что всего доброго. Может, через неделю увидимся, может, через месяц.

— Да постой ты, не беги — попросила она — Старая я уже, невместно мне за парнями молодыми гонятся. Твой один шаг как мои два.

— Ой, да ладно — я выполнил ее просьбу и развернулся — Ты, бабуля, если надо любого догонишь и перегонишь.

Дара же, желая доказать мне, что на самом деле она дряхла до крайности, добиралась до меня пару минут, припадая при ходьбе на одну ногу, кряхтя и трубно сопя носом.

— Если честно — опаздываю — показал я соседке экран смартфона — До электрички всего-ничего осталось, а мне еще надо с дядей Ермолаем попрощаться и до станции дойти, потому давай обойдемся без словесной пикировки.

— Есть у меня один рецепт, который твоему болезному поможет — деловито заявила ведьма — Очень старый, потому проверенный. Сам ты такое зелье не сваришь, это я тебе точно говорю, здесь даже мне придется очень крепко постараться. В иных случаях мало знать, какие травки да добавки в котел идут, там другое. Там право крови решает.

Не иначе как из книги Рогнеды этот рецепт, руку на отсечение даю.

— Хорошо — одобрил я ее слова — Твоя правда, старое — значит качественное. Значит, я помогаю Николаю, ты мне зелье отдаешь. Верно условия нашей сделки назвал? Ничего не перепутал?

— Верно, верно — покивала Дара — Вот только хлопот у меня выйдет больше, чем у тебя, как и было говорено. Да и не все составляющие, что в рецепте указаны, у меня есть, кое-что тебе самому раздобыть придется, а после мне сюда привезти.

— Ты не спеши, старая, не форсируй события — шмыгнул носом я — Сначала объясни, какая именно моему приятелю помощь нужна? Детали хотелось бы услышать.

— Сначала по рукам ударим, после все обскажу — не без злорадности улыбнулась старуха.

— Пойду, пожалуй — поправил лямки рюкзака я — Бывай, Дарья Петровна.

— Вот что ты такой взбалмошный, а? — уцепилась за мою футболку ведьма — Чуть что — сразу гонор показываешь! Нет, чтобы отнестись к бабушке с пониманием, с уважением, сообразно ее возрасту. Мы, возрастные люди, все с причудами, в дневных ток-шоу так и говорят.

— Я подобную мозгосушку не смотрю, на нее можешь не ссылаться. А что до тебя — кабы не знал, кто передо мной, так, может, и проявил бы сочувствие да почтение. Но в твоем случае это точно лишнее. Либо говори, что мне делать придется, либо я в лес пойду, а ты домой.

— Приятель твой должен добыть два предмета, которые принадлежат Марфе — неохотно выдавила из себя слова ведьма — Непростых предмета, заветных, которые еще старых богов помнят. Доставит он их мне до конца лета — молодец. Нет — значит, не видать ему девки как своих ушей, ни в этой жизни, ни в следующей. Может, вовсе ее убью, чтобы помнил пес цепной до конца дней о том, что со мной шутки плохи.

— А ведь ты мне не врала, Дара — в кармане задергался телефон, я достал его и глянул на номер абонента. Опять из офиса Ильи Николаевича названивают — В самом деле ты, уж извини за правду, головой ослабла. Отдельские тебя потом за это живьем в доме сожгут. И подружек твоих сердешных тоже в Навь отправят, за компанию.

— Не сожгут — хладнокровно возразила мне старуха — Нет на то у них никакого права. Людка, телушка эдакая, наших кровей будет, не человек она, а ведьма. Потому у их старшей, что ковеном управляет, над ней полная власть имеется. Желает — милует, желает — казнит.