Вот тут у меня еще одна задачка и сошлась. Неудивительно, что Ровнин был так уверен в том, что колдун до весны в столицу не пожалует. А чего ему тут делать? Ясно, что Морана давным-давно за кромкой сгинула, но рефлексы-то остались? Те, что намертво вбиты во всех потомков Кащея, в любого наследника его семени. Зима — не их время. Зимой у нас незыблема власть той, что для них злейший враг. Пусть даже и надо добавлять к этим словам «когда-то», но, по сути, ничего не изменилось.

На все эти темы я размышлял, просматривая суммы вчерашних проводок. Нет ничего лучше для неспешного хода мысли, чем механическая привычная работа. Это разновидность нирваны, в которую уходишь глубоко и плотно, настолько, что ни один дзэн в сравнение не идет. Время теряет над тобой власть, руки сами делают работу, глаза фиксируют происходящее, а мысли настолько ясны и прозрачны, что диву даешься. Всякий офисный житель подтвердит мою правоту.

Если есть какая-то задачка, которую никак не можешь решить, какая-то мысль, не дающая себя поймать за хвост — садись чего-нибудь «крыжить», и все само собой образуется. Главное, не забудь поставить на стол табличку: «Ушел в себя, буду нескоро».

Я вот настолько погрузился в размышления, что даже не услышал, как в кабинет заявился Геннадий и поинтересовался, почему ему меня ждать приходится. Только после того, как он тряхнул меня за плечо, я сообразил, что дело вплотную приблизилось к полудню и нам пора ехать к госпоже Варваре.

— А вы куда нашего Сашку забираете? — с легким вызовом спросила у безопасника Наташка.

— Расстреливать, — привычно невозмутимо объяснил ей Геннадий. — Драка у входа в банк, неподчинение службе безопасности. За такое по головке не гладят, Федотова. Вчера на правлении рассмотрели его дело и вынесли смертный приговор. Замечу — единогласно.

— Несмешно, — подала голос Ленка.

— Абсолютно с вами согласен, — подтвердил Геннадий. — Чего смешного? Сначала убей его, закопай, отчет за использованный патрон напиши, а потом еще официальное следствие запутай. Очень и очень хлопотное занятие. Но мое дело исполнять. Сказали — расстрелять, значит, так тому и быть. Смолин, оделись? Выходим.

Я накинул плащ на плечи, цыкнул зубом, подмигнул девчулям и тонким голосом провыл: «А на черной скамье, на скамье подсудимых…»

— Дурак, — сказала мне вслед Федотова. — Ленк, я почти поверила!

В машине, которая ждала нас у входа, обнаружились двое вчерашних сотрудников безопасности, один из них был за рулем, второй устроился на переднем сиденье.

— Проверили? — коротко спросил у них Геннадий, как только машина тронулась с места.

— Так точно, — бойко ответил тот, что был за рулем. — Дом в центре, старый, из тех, что порушить еще не успели. Там прямо какой-то бизнес-центр в стиле девяностых, кто только ни сидит — и медицинский центр, и ремонт принтеров, и фирма по изготовлению визиток. Ну, и наша красавица тоже. Третий подъезд, первый этаж, вход со двора. Хотя там везде вход со двора.

— А на верхних этажах люди живут, — добавил второй безопасник. — Им всем лет по сто! Они там еще с царских времен обитают, наверное. Я и не знал, что такие дома в Москве остались.

— Это хорошо, что все так обстоит, — ободрил нас Геннадий. — В обычном бизнес-центре сложнее было бы провернуть то, что мы задумали. Там охраны полно, камеры везде, ресепшен при входе. А тут — благодать. Никто, ничего…

— Нет, камера над подъездом есть, — сказал тот, что за рулем. — Только не знаю, ее или нет. Там же еще пара фирмёшек обитает, может она и их. Или вовсе муниципальная. Внутрь мы не ходили, так поглядели.

— Приедем — узнаем, — заверил их Геннадий. — Ладно, я немного вздремну. Эту ночь толком не спал и со следующей непонятно что будет.

— Эй-эй, — обеспокоился я. — Вы сейчас о чем? Вы чего, эту Варвару собрались… Того?

— Александр, мы не уголовники, что бы вы о нас ни думали. — Геннадий откинул голову назад, на сиденье. — Мы действуем исключительно в рамках правового поля, потому что никому из нас не нужны проблемы с законом. И в данный момент речь идет только о том, что условия для выполнения данного нам поручения сложились более чем благоприятные.

Такую «пургу» я и сам мести мастак. Он мне сейчас сказал вроде бы и много слов, но при этом информации в них был ноль. Я так и не понял, что они задумали, и это меня изрядно беспокоило. Никому не нравится, когда его используют «в темную», а эти господа на подобное более чем способны. Мне ли не знать?

Я даже пожалел, что попросил помощи именно у Ряжской. Ей-богу, лучше с Женькой и Нифонтовым дело иметь.

Кстати — а я свинтус. Так ни разу Мезенцевой с той ночи и не позвонил. Нет, она скорее всего наговорила бы мне разных гадостей или вовсе не взяла трубку, но набрать-то можно было?

Как выяснилось, мадам Варвара квартировала не так и далеко от нас, на Садовом кольце, в тех местах, где стоял «домик», что Ряжская у Вагнеров «отжала». Правда, думаю, ее здание было получше, чем то, к которому подъехала наша машина.

Было ему, наверное, лет сто пятьдесят, кабы не больше. Нет-нет, никаких дворянских гербов на фасаде и искусной лепнины, ничего подобного. Обычное строение конца девятнадцатого века, тогдашний вариант теперешнего многоквартирного дома. Я как-то на одной экскурсии был, нам про такие на ней много рассказывали. Подобные дома в то время назывались «доходными». Их строили изначально для того, чтобы потом сдавать квартиры внаем.

Но строили на века, что есть — то есть. Вон, ни трещин на фасаде, ни осыпающейся штукатурки, ни перекоса фундамента. Он еще лет сто пятьдесят простоит, если не снесут раньше или ремонтировать не начнут. То уже чудо, что это здание до сегодняшнего дня дотянуло, не попав под каток массового строительства офисных зданий из стекла и металла. Ведь самый центр, до Тверской пешком пятнадцать минут ходу.

А еще к дому прилагался тихий двор, в котором совершенно не было слышно шума Садового кольца, находившегося буквально в десяти шагах отсюда. Мистика Москвы — непрестанное биение деловой жизни в некоторых местах города неощутимо абсолютно, словно тут навсегда остановилось время. Здесь как раз имел место быть один из таких оазисов.

Слева я увидел вывеску из своего детства, с логотипом «службы быта» и указанием того, что это «Химчистка», прямо над ней расположилась еще одна табличка, на которой красовался умело нарисованный коренной зуб и вилась надпись: «Стоматолог Натансон И.И.», а в дальнем углу двора обнаружилась палатка с мутными от грязи и частично выбитыми стеклами, попавшая сюда прямиком из веселых девяностых. Клянусь, мне показалось, что вот-вот в маленьком окошке появится золотозубая улыбка вечно небритого продавца, и он скажет мне:

— Э, малчык, беры жувачку «Терминатор». Там вкиладиш с Шварацинегером, да!

— Нам туда, — водитель ткнул пальцем в противоположную от «Химчистки» и «Стоматолога» сторону. — Вон в тот подъезд, рядом с банком.

И правда — банк тут тоже имелся. Правда, он был под стать всему остальному, то есть — антикварный и не работающий. Я даже не понял, как он раньше назывался, скромная вывеска над малюсеньким крылечком была расколота, и все, что на ней можно было прочесть, так это обрывок слова «банк», выглядящий как «…анк».

Кстати. А, может, я ошибаюсь и именно это здание отжала себе Ряжская? Там речь о каком-то «упавшем» банке шла, насколько я помню.

Подъезд только увеличил мое уважение к строителям ушедших веков. Здесь не витал вечный запах сырости, абсолютно неистребимый в моей родной «хрущевке», тут было просторно, светло и уютно.

— Здесь, — безопасник ткнул пальцем в одну из дверей, на которой красовалась золотистая табличка с нарисованной на ней пирамидой, в которую был вделан большой глаз. — Вот, тут и написано: «Центр лечебной магии „Варвара“».

— Замечательно. — Геннадий не стал подходить к двери, и нам с водителем не дал, остановив жестом. — Звони.

Его подчиненный кивнул и вжал кнопочку звонка.

— Кто? — курлыкнув, отозвался домофон.