«Я жизнь люблю безбожно!..» Я жизнь люблю безбожно! Хоть знаю наперед, что — рано или поздно — настанет мой черед. Я упаду на камни и, уходя во тьму, усталыми руками землю обниму… Хочу, чтоб не поверили, узнав, друзья мои. Хочу, чтоб на мгновение охрипли соловьи! Чтобы, впадая в ярость, весна по свету шла… Хочу, чтоб ты смеялась! И счастлива была. Реки идут к океану Реки Сибири, как всякие реки, начинаются ручейками. Начинаются весело, скользкие камни раскалывая, как орехи… Шальные, покрытые пеной сивой, — реки ведут разговор… Но вот наливаются синей силой тугие мускулы волн! Реки — еще в становленье, в начале, но гнева их страшится тайга, — они на глазах взрослеют, плечами расталкивая берега. Они вырастают из берегов, как дети из старых рубах… В песок не уйдя, в горах не пропав, несут отражение облаков… Смотрите: им снова малы глубины! Они нараспев текут. Они уже запросто крутят турбины. Плоты на себе волокут! Ворчат и закатом любуются медным, а по ночам замирают в дреме… Становятся с каждым пройденным метром старее и умудренней. Хотя еще могут, взорвавшись мгновенно и потемнев, потом тряхнуть стариною! Вздуться, как вены, перетянутые жгутом! Но это — минутная вспышка… А после, освободясь от невидимых пут, они застывают в спокойной позе и продолжают путь. То длинной равниной, то лесом редким, — уравновешенные и достойные, — реки – легенды, реки – истории, красавицы и кормилицы — реки. И солнце восходит. И вянут туманы… Свое отслужив, отзвенев, отсказав, реки подкатываются к океану, как слезы к глазам. Крик родившихся завтра Все казалось обычным. Простым… Но внезапно, зовя и звеня, крик родившихся завтра, родившихся завтра, ворвался в меня! Слышу я: по Земле, качаясь, как в зыбке, не боясь ни черта, краснощеко и весело горланят язычники — нам не чета! Я их вижу — мне время тех дней не застит, не прячет во мгле. Я их вижу: широких, красивых, глазастых на мудрой Земле!.. Я их вижу, порою таких же усталых, как в мои времена. Но они даже звездам поклоняться не станут (а не то что чинам!)… Крик родившихся завтра, как сигнал на поверку, сердцем ловлю… Кройте! Кройте, родные мои Человеки. Я вас очень люблю. Матерям не давайте покоя! Кричите! Кричите! Все простится потом… Я вас так люблю, как любят мальчишки босиком бродить под дождем! Я вас так люблю, как влюбленные любят сумрак лесов… Я вас так понимаю, как усталые люди понимают сон… Я мечтаю о вас. Ожидаю вас жадно ночи и дни. Крик родившихся завтра, родившихся завтра, поскорей зазвени! Телеграммы Неужели ты такая же, как эта?.. За окном звенит разбуженное лето. Нас хозяйка дома в гости пригласила. Ничего не скажешь, да, она красива. Да, красива. Мы об этом ей сказали… И она глядит глубокими глазами, чуть раскосыми, зелеными, сухими. Муж ее какой-то физик или химик. И слова ее доносятся как эхо: «Он сейчас в командировке… Он уехал…» Никакой я тайны выдать не рискую — телеграмму он прислал: «Люблю. Тоскую». И еще одну: «Тоскую. Жду ответа». Неужели ты такая же, как эта?.. Вот сидит она — красивая, – не спорю. Вот сидит она, довольная собою. И смеется, и меняется мгновенно. А глаза ее предельно откровенны! А глаза ее играют, завлекая, обещая, предлагая, намекая… Никогда ханжой я не был, — слышишь – не был! Но сейчас поверю я в любую небыль — в наговоры, в сплетни, в выдумку любую. Телеграмму я послал: «Люблю. Тоскую». И еще одну: «Тоскую. Жду ответа». Неужели ты такая же, как эта?.. Мы молчим и курим. Тихо тянем пиво. А хозяйка говорит: «Совсем забыла! Я сейчас…» И щеки тушит о ладони. И подходит к телефону в коридоре. Называет адрес длинный, очень странный, говорит: «Прошу, примите телеграмму…» И с усмешкой, торопливо и привычно говорит: «Любимый! Все идет отлично. Не скучай. Твоя. Целую. Жду ответа». …Неужели ты такая же, как эта?! |
