Дипломатам нашим Дипломаты, дипломаты, — протокольная работа… Где-то на земле громадной возле самого Тобола — ве́тра теплое движенье, тихий голос: «Сынку… Сынку…» Сын — как в добровольной ссылке. Как в бою. Как в окруженье. Там не сладко. Там – опасно. Там протяжные туманы… Сын — не без вести пропавший. Все о нем известно маме. Но приказ — суров и точен (небольшое утешенье) — сын не может, сын не должен выходить из окруженья… На конверты смотрит мама, — буквы ровные – нелепы. А на заграничных марках короли и королевы. Пишет сын, что все нормально, жаль — погода утомила… Дипломаты, дипломаты — на переднем крае мира! Дни — то медленно, то быстро, только никогда не праздно. Как легко вам ошибиться! Как вам ошибиться страшно! Это стоит многих жизней. Есть невидимые нити, — вы ошиблись — и ошибся доменщик с Большой Магнитки. И ошибся академик. И скрипач смычка не тронул. У шахтера — день потерян. У хирурга — скальпель дрогнул. Вмиг спокойствия лишились люди самых разных званий. И уже страна ошиблась! Вся! Которая за вами! Будет флаг багровый биться и под ветром не сгибаться… Как легко вам ошибиться! Как нельзя вам ошибаться… Светятся окошки в МИДе. Телетайп стрекочет важно… Что-то завтра будет в мире, нервном, как работа ваша. Оптимисты Оптимисты! Вас я зову волноваться, недосыпа́ть! Раздувать молодую зарю! Поворачивать реки вспять! От дождей не прятать лица. Верить в завтрашнюю строку. Называть подлецом — подлеца. Хохотать в глаза дураку! Предвкушаю вопросики вздорные, вижу бегающие зрачки: «Оптимисты? Это которые? Говорливые бодрячки?..» Бросьте! Мне самому противны жизнерадостные кретины! Я — пока мой час не истек — всеми силами, всем нутром ненавижу щенячий восторг! Презираю дешевый гром! Проклинаю надсадный визг! И считаю личной обидой бледно-розовый оптимизм, показуху высотных шпилей!.. Сквозь взъерошенную листву раскаленные трубы трубят… Оптимисты! Вас я зову! Настоящих зову ребят! Предъявить на планету права! Дать земле молодую кровь, разобраться — почем слова в самом яростном из миров. Мы — дотошные. Мы — громадные. Наш характер упрям и ершист. Не позволим себя обманывать мы — которые вышли в жизнь! Это нам, крутым и бессонным, миру будущее дарить… Мы еще прикурим от солнца! Если только будем курить. Ночью Как тихо в мире! Как тепло… А если в этой тишине ты — мне назло, себе назло — устала думать обо мне! И номер набрала рывком. И молча отворила дверь… Я, может, даже не знаком с ним — постучавшимся теперь. А если и знаком, так что ж: он – чуткий. У него — душа… И вот в ладони ты идешь к нему, белея и дрожа! Не понимаешь ничего… А простыни — как тонкий дым… И называешь ты его — забывшись — именем моим! И падаешь, полужива. И задыхаешься от слез. И шепчешь жаркие слова. Все те. Все самые. Всерьез! А сумрак — будто воспален. И очень пьяно голове… Телефонистка – о своем: «Алло! Кого позвать в Москве?..» «Кто подойдет…» Наверно, ты. А если он, тогда… Тогда пусть вычеркнется навсегда твой телефон!.. Из темноты приходит медленная боль. А я уже над ней смеюсь! Смешно, что я вот так с тобой то ссорюсь, то опять мирюсь! И мысли пробую смягчить, весь — в ожидании грозы… Как долго телефон молчит! Как громко тикают часы! |
