Когда-то именно кель'дорай научили людей магии и в среде высших эльфов было крайне популярным мнение, что они зря это сделали. А Сильвана, видевшая своими глазами алчность и безрассудность чародеев Даларана, целиком и полностью его разделяла. Вторжение Плети и огромное количество ренегатов, что перешли на сторону Падшего Принца были наглядным примером, который показывал к чему может привести магия, попавшая не в те руки.

— До мнения окружающих мне нет никакого дела, а изучать противника в нашей ситуации необходимо. — Флегматично пожал плечами седовласый гигант, ничуть не смущенный словами своей собеседницы. — Если Плеть возьмет Кель-Талас, то она получит в свое распоряжение столько… — Колдун сделал небольшую паузу, подбирая подходящее слово. — Ресурсов, что остановить её армии станет многократно сложнее. И тогда всем нам будет уже не до соблюдения запретов. Но если это вас так беспокоит — можете продолжать уничтожать гримуары некромантов. Для нашего договора этот пункт желателен, но не обязателен… Силу можно найти и в другом источнике.

Весь разговор седовласый гигант буквально не сводил взгляда с Ветрокрылой, что вызывало у последней отнюдь не приятные чувства. Не то, чтобы Мадаав был для девушки откровенно противен… Скорее наоборот — при близком рассмотрении седой архмаг оказался очень даже недурен собой. Ровные черты лица, длинные прямые волосы и серо-стальные глаза, вкупе с высоким ростом и крайне атлетичным телосложением чародея, создавали картину, весьма приятную для глаза большинства женщин Азерота.

Вот только внимательную эльфийку напрягал холод, сквозивший во взгляде седого великана и равнодушие, с которым он на неё глядел. А точнее — глядел вообще на все, не делая для Сильваны исключения.

— Мы договорились?

***

Небольшая волна с шумом обрушилась на песчаный берег и после нескольких мгновений бессильных попыток продвинуться дальше, откатилась назад, оставляя за собой быстро исчезающий шлейф из пены.

Тонкая, длинная кость неспешно скользила по песку, оставляя на нем глубокие борозды, что складывались в причудливые геометрические узоры. Сидя рядом с шумящей полосой прибоя, огромный чародей чертил рядом с собой схему заклятья, над которым он трудился последние несколько лет.

Седой бретонец был так увлечен этим занятием, что не заметил, как из зарослей позади него выскользнула юркая фигурка и крадущимся шагом начала приближаться к погруженному в работу Мадааву.

— Если стабилизировать поток магии парой рун сиродильской школы, а затем добавить несколько фокусирующих точек здесь и здесь… — По своей старой привычке, в моменты глубокого ухода в собственные мысли, уроженец Хай-рока говорил сам с собой и звук его голоса вкупе с шумом прибоя заглушал шлепание босых ног по мокрому песку.

Юркая тень метнулась к седому чародею со спины и… Женские ладони накрыли глаза Грегора, лишая некроманта зрения, а мягкий, бархатистый голос томно прошептал ему на ухо:

— И что же я здесь вижу? Кто-то забыл, что он уже не в своей любимой лаборатории?

— Азула… — Накрыв руки девушки своей огромной ладонью, мужчина повернулся к своей жене лицом и притянул довольно усмехнувшуюся девушку к себе. — Я просто…

— Не можешь хотя бы на секунду расслабиться? — Правительница Империи Огня ехидно посмотрела на своего мужа, но спустя мгновение на её лице отразилось легкое недовольство и она легонько царапнула грудь бретонца своими длинными ногтями. — Кто-то обещал мне, что сегодня он проведет день с семьей…

— И я здесь.

— Телом — может быть. Но вот тут… — Азула постучала пальцем по лбу огромного чародея. — Ты по прежнему сидишь в своем подземелье, занимаясь созданием очередного жуткого создания. Еще и удрал на другой конец острова… Неужели тебе так сильно не хочется видеть меня и наших детей?

Несмотря на шутливый тон её вопроса, в глазах темноволосой девушки было нешуточное беспокойство.

И Мадаав прекрасно понимал причину его появления — дочь Озая переживала за своего супруга, который в последнее время стал проводить слишком много времени в стенах своего подземного логова и стал заметно реже видеться со своей семьей.

Зная подозрительный и крайне ревнивый характер своей любимой, некромант мог с уверенностью сказать, что первым делом Азула подумала о появлении у седого чародея любовницы. После их свадьбы девушка первым делом убрала из их дворца всех хоть сколько-нибудь смазливых служанок и пристально следила за каждой женщиной, которая приближалась к Грегору ближе, чем на десять шагов.

Это весьма забавляло колдуна, который был верен своей жене и не мог даже помыслить о том, чтобы искать себе "развлечения" где-то на стороне. Предавать подобным образом доверие одного из немногих по настоящему близких ему людей Грегор считал… Крайне глупым поступком.

И у его частых отлучек была совершенно иная причина.

— Ты и наши дети — лучшее, что случалось в моей жизни. И этого ничто и никогда не изменит. — Осторожно коснувшись лица своей супруги, Грегор двумя пальцами отвел в сторону прядь темных волос, что сползла на её лицо и притянул к себе дочь Озая. — И я сделаю все, чтобы вы были в полной безопасности.

— Мы захватили весь мир… Что нам может угрожать? — Прильнув к седому чародею, девушка довольно замурлыкала. Подобные жесты симпатии со стороны мужа она видела не слишком часто. Будучи крайне флегматичной личностью, некромант был крайне скуп на разного рода знаки внимания.

— То, что находится за его пределами?

— Ха… — Раздраженно выдохнув, Азула с легким недовольством оторвалась от седого великана и скептически на него посмотрела. — Прошло уже больше десяти лет, а ты так и продолжаешь думать, что аэдра, даэдра и прочим духам с твоей родины есть до этого мира какое-то дело? Дорогой, тебе самому не надоело трястись от страха?

— Страх — естественное для живых явление и не испытывают его лишь мертвые. — Неопределенно пожал плечами огромный колдун, притягивая надувшуюся жену обратно к себе. — Я просто хочу быть готовым на тот случай, если кто-то из подобных сущностей решит разрушить наше счастье. В последнее время я близок к прорыву и…

— И я слышу это уже не первый год. — Закатив глаза, перебила своегом мужа Азула.

— Но определенные результаты уже есть. Смотри… — Подбросив костяное "перо" высоко в воздух, Грегор протянул в его сторону свою руку и с указательного пальца седого чародея сорвался изумрудно-зеленый луч, который при попадании в цель обратил белую кость в горсть серого праха, которую унес внезапно налетевший порыв ветра. — Пока что это заклятье работает лишь в материальном мире и способно разрушать лишь то, что в нем находится, но если получится спроецировать данные чары на духовной основе, а после совместить их воедино, то даже сущности Этериуса познают страх полного развоплощения. И больше они не смогут навязывать нам свою волю.

Задумка некроманта была крайне амбициозной, но вместе с тем — если он достигнет успеха, то ничто и никто больше не сможет угрожать его жене и детям. Даже сущностям, наподобие Акатоша и Алдуина нужно было материальное воплощение, чтобы они могли непосредственно влиять на мир и как раз против него и создавалось заклятье седого бретонца. Уничтожив основу марионетки в Мундусе, оно бы оборвало связь с основой и выкинуло бы гостей с иного плана обратно в Аурбис. Да, сами аспекты Времени и Разрушения никак бы от этого не пострадали, поскольку являлись сущностями высшего порядка и окончательная смерть была для них невозможна, но и возможностей навредить близким Грегора у них стало бы заметно меньше.

Хотя с момента поражения драконьего жреца прошло уже немало времени, некроманта этого ничуть не успокаивало. Уроженец Хай-Рока неплохо разбирался в строении Аурбиса, а потому знал, что создания, вроде аэдра или их собратьев из Обливиона, могут тысячелетиями ждать подходящего момента для нанесения удара.

И особого повода для того, чтобы испортить жизнь Мадааву большинству их них не нужно — одного факта, что на бретонца обратил внимание сам Алдуин, было бы вполне достаточно.