Молчит оперативник, думает. Ну, оно и понятно, картинка-то в голове не сходится.

— Да не парься ты так — попросил я его — Не надо. В этом непростом деле мы на самом деле стоим на одном берегу. Что до моего интереса… Прозвучит вторично и банально, но я снова любезно согласился оказать кое-кому услугу, в расчете на то, что со временем получу ответную. Вот и все. Хочешь верь, хочешь не верь. И в результате мы имеем тот редкий случай, когда все на самом деле станут работать на один общий результат. И выгода твоей конторы тут самая большая. Вам же так и так со временем придется ловить эту нежить, хотя бы просто в силу служебных обязанностей, верно? И без меня это сделать будет куда как сложнее, тебе ли не знать?

Ну, если он сам не догадается, кому это я такую услугу оказываю, то ему на работе разъяснят старшие товарищи. Как было сказано ранее — шила в кармане не утаишь. Не очень мне хотелось афишировать свои намерения, но пришлось. Он бы не угомонился, пока не понял, что тут к чему. Ну, или не получил хоть сколько-то внятную версию происходящего. Маялся бы, нос к уху прикидывал, выдумывал разные теории заговоров, одну другой хуже, а это вредно скажется на результате.

— Вводные, что есть, мне в «вотсап» сбрось — наконец ответил оперативник — Кто, что, где, когда.

— Вот, держи — я достал из кармана джинсов сложенный вчетверо листок бумаги — Данные на чернокнижника — имя-фамилия, на каком кладбище лежит, номер участка, дата захоронения, подробности о похоронах. Больше фактических данных нет, но есть кое-какие соображения. Слушать станешь?

— Стану — Николай взял шаурму с картонной тарелки — И очень внимательно.

Я поделился с жующим оперативником своими мыслями насчет того, как именно старичка в могилу загнали и что теперь от него можно ожидать в первую очередь. Причем чем дальше, тем больше мои выкладки мне же самому казались вполне логичными.

— Может, все обстоит и так — Нифонтов промокнул губы салфеткой — Ну, а может и нет. В любом случае пробить тех, кто провожал колдуна в последний путь, нужно. Добро, если ты прав и это случайные люди. А если нет? Если они знают, чем дедушка промышлял, и теперь решили его дело в свои руки забрать вместе с колдовской книгой? Тем более, что старичок явно непростой окочурился. Матерый и знающий.

— Откуда такие выводы?

— Я про него не слышал — глянул на меня оперативник — Сань, в столице не так много настоящих, серьезных колдунов. Псевдо, из числа тех, кто в телевизоре с накрашенными глазами и перьями в заднице бегают — пруд пруди. Работающих по удаленке и снимающих любое проклятье через скайп или зум за онлайн-оплату — еще больше. Но вот таких как твой, которые после смерти с кладбища могут ноги сделать — не больше полусотни. А то и меньше. И этого я не знаю, хоть список имен поднадзорных чернокнижников еще несколько лет назад наизусть заучил, вместе с адресами.

— Круто, чо — отпил пива я — Хотя, может, все наоборот? Дедуля отошел от колдунства, доживал свой век, шастал по утрам в магазин за хлебушком и молочком, в поликлиничных очередях к бабулькам, у которых еще зубы сохранились, клинья подбивал, короче вел нормальную пенсионерскую жизнь. Жил себе и жил, нигде не светился, потому ты о нем ничего и не слышал. И тут — на тебе. Уморили, проклятые!

— Не исключено — не стал со мной спорить оперативник — Всякое случается. Только по факту ничего это не меняет. В посмертии эта публика все одно меняется не в лучшую сторону, уж поверь. Тем более что этот силу свою скинуть никому не успел, жжет она его сейчас нереально. И на родину он выбраться не может, чтобы там ее в землю скинуть.

— На какую родину? — тряхнул я головой — Поясни?

— Колдун, умирая, должен свою силу наследнику передать, чтобы спокойно отправиться в дальние дали, за облака, за седьмое небо и там уже получить то, что причитается.

— Не новость — поторопил его я — И у ведьм так же, и у нас, ведьмаков. А если нет? Если не скинул?

— Тогда у всех по-разному — степенно ответил Нифонтов — Ваша ведьмачья сила в землю уйдет, а круг на одну единицу уменьшится. Потому, кстати, когда-нибудь вы вообще исчезнете, как вид.

— Тебе до того дня не дожить — насупился я — Уж будь уверен.

— Это да — согласился он — Это еще нескоро. Ведьмы — тут сложнее. Умирать им с непереданной силой тяжко и долго, а после на том свете в этом случае вообще рассчитывать не на что. Души-заступницы у них и так нет давно, да еще все грехи, что за жизнь ведьма нацепляла на себя, что репьи, при ней остались. Не обнулилась она, так сказать.

Надо же. А я про это не знал. Как-то прошла мимо меня данная информация, даром что с ведьмами который год бок о бок живу. И даже иногда с ними сплю.

— А с колдунами вообще все непросто — продолжал тем временем свой рассказ Николай — Пока сила при нем — нет ему смерти как таковой. Причем она ежеминутно, ежесекундно, как я сказал, выжигает его изнутри, выхода ищет, которого нет. Это ад, Сашка, чистый ад. И единственный способ от нее избавиться — вернуться в те края, где был рожден, найти могилу матери и раскаяться на ней во всем сотворенном. Тогда, может, сила уйдет в могильную землю, а он отправится туда, куда следует. Только вот задача это очень сложная. Выберись с одного кладбища, доберись до другого, а это ведь общение сразу с двумя Хозяевами. Опять же — живет эта публика подолгу, а города растут сейчас ого-го как. Может, того погоста уже в помине нет, и стоит на его месте теперь монолитно-кирпичный красавец высотой в тридцать этажей. Мне вот одна наша сотрудница, которая еще царя Гороха помнит, рассказывала историю про то, что в Москве полвека назад случилось, когда на «Новых Черемушках» микрорайон построили, аккурат на месте старого деревенского кладбища. Жуть, что творилось, как раз из-за такого же казуса. Приперлась душа колдуна прощения искать, а могил нет! Дома стоят, детские сады, школа. Ох, как же она буянить начала!

— Не позавидуешь жильцам — согласился я — А что до нашего беглеца — похоже на правду. И вряд ли его родина тут, иначе зачем бы ему с собой восемь спутников прихватывать. Если только как почетный караул и свидетелей торжественного покаяния.

— Вот-вот — кивнул Нифонтов и повертел в руках тот листок, что я ему отдал — Кстати. А где?

— Что — где?

— Имена и фамилии тех восьмерых? — пояснил он — Номера участков, годы жизни? Где это все?

— Нууу… — я глянул вверх — Ух ты! Надо Абрагиму сказать, что у него скоро потолок прохудится. Гляди, какие трещинки в материале. Пойдет дождь — может клиентов намочить.

Нифонтов выдержал небольшую паузу, а после расхохотался, причем не натужно или деланно, а как-то так по-настоящему.

По-людски.

— Хоть что-то — вытирая выступившие слезинки, сказал мне он — А то стал ты какой-то другой, словно чуть замороженный. Я уж даже расстроиться немного успел. Но нет — все тот же Смолин, хоть что-то, хоть где-то, но упустит.

— Ой, ладно. Просто я был уставший, информации поступило много, вот и не сообразил списать данные с памятников.

— Эти красавцы самый верный путь к основному фигуранту — пояснил Нифонтов — Его мы быстро не найдем, не надейся. Если ты, к примеру, прав в своих предположениях, те трое уже мертвы, и ниточка оборвана. Нет, квартира никуда не денется, и мы ее обшарим, но вряд ли что-то найдем. Да и сам колдун бесплотно по городу не шатается, наверняка уже шкуркой обзавелся.

— Какой шкуркой?

— Скорее всего молодой и привлекательной. Если, в свою очередь, прав я, и этот дедок настоящий чернокнижник, а не божий одуванчик, то его душа давным-давно подселилась в чужое тело, причем такое, как я описал. Зачем ему снова в старика превращаться, если есть возможность бегать на сильных ногах, не мучаться артритом и нравиться женщинам?

— Так надолго же у них такой фокус не выходит? Час, два — и все, снова ты дух бесплотный.

— У обычных призраков ограничения есть, а здесь-то совсем другое кино. Наш с тобой… Как его? Кузьма Петрович. Так вот он не лыком шит, потому сразу после того, как тело чужое захватил, ритуал провел. Есть такой, я про него слышал. Скверный ритуал, на крови, но зато действенный. Он душу человеческую загоняет в самый дальний уголок сознания, откуда не выбраться крайне затруднительно. Само собой, шансы есть всегда, сильный верой и чистый помыслами человек может захватчику на дверь указать, только вряд ли наш старый хрен такого носителя себе выбрал. Зачем ему эдакая маета и вечно бьющийся в двери собственник жилплощади внутри? Нет, он нашел типчика потрусливее, молодого телом, да гнилого душой. Цыкнул пару раз, посулил, что если он не шуметь, то скоро все кончится, причем с выгодой для него — и все, тот уже ниже травы, тише воды.