— Никаких ядов и выстрелов из-за угла?

— Ни в коем разе. Смерть Ярослава должна быть или по-крайней мере выглядеть, как несчастный случай.

— И как быстро она должна случиться?

— Самое большее — до зимних каникул. На Маннаблот (20–23 декабря) в Облачном Замке будет традиционный бал, на котором Неомиру представят потенциальных невест. В этом случае, не позднее Таккаргладра (8 сентября), вы будете назначены генерал-губернатором Стрида.

— Не самый спокойный мир, однако предлагаете.

— Зная ваш характер, полковник, в спокойном мирке вы зачахните от скуки. А тут — широчайшие возможности воспитывать туземцев. И единственный закон — это вы. Ну что же, до встречи на вашей инаугурации!

Суровый стоял и смотрел на медленно текущие волны. Предложение выглядело соблазнительно, даже через чур соблазнительно. С другой стороны — чем он рискует? Вотана недолюбливают если не все, то большинство кадет. И не только его взвода. Повысить градус напряжения не так сложно. Вотан сам сделает большую часть работы. А убедиться в отношении отца к сыну можно будет совсем скоро, во время присяги, которую Неомир ни разу не пропустил.

Утро добрым не бывает. Во всяком случае в кадетском корпусе. Особенно если полночи уходит не на сон, а на очистку спальни от следов зубной пасты. Вдвойне неприятен недосып для мага, особенно несовершеннолетнего. Ощущения невыспавшегося мага сохранились в глубинной памяти народов в выражении “черти на тебе всю ночь пахали”.

Но Суровому, который проводил зарядку вместо сержанта, было плевать на состояние подопечных. Руки, ноги, голова на месте? Следов разложения на теле не обнаружено? Годен!

Перед пробежкой, которая неизменно открывает любую зарядку, полковник приказал зайти в спортивный зал и взять по блину от штанги. Тем, кто, по его мнению, взял недостаточный груз, Суровый не глядя “накидывал” дополнительные 10 килограмм.

Бежать под гору, пусть и с грузом на плечах не сложно, поэтому в качестве дополнительного “развлечения” полковник периодически отдавал команду “вспышка справа” или “вспышка слева”. Услышав ее, кадет должен был бросить груз, упасть на землю в названную сторону, вытянуться и закрыть голову руками. На все про все взводный отводил 4 секунды. Замешкавшийся получал болезненный удар в ахиллово сухожилие. Один удар вызывал кратковременную боль, после двух-трех кадет начинал испытывать дискомфорт при беге. Суровый бить умел, поэтому до серьезных повреждений никогда не доходило.

Бежать обратно в гору было гораздо труднее. Тем более что полковник специально выбирал наиболее извилистые тропы. А ведь на этом зарядка не заканчивалась. После небольшой заминки, кадеты отправлялись в спортивный городок, где их ждали упражнения на турнике и брусьях.

Для Ярослава, который до этого подтягивался исключительно с помощью гравитрона в комфортабельном зале, оборудованном кондиционером, это было настоящей пыткой. И если на брусьях он худо бедно, но отжался десять раз, то о том, чтобы после этого подтянуться на перекладине минимальные восемь раз и речи не шло. Все, на что был способен Вотан — повиснуть на турнике и старательно изображать вывешенный для просушки комплект формы.

Сурового такая симуляция совершенно не устраивала.

— Взвод, всем повиснуть на турнике, как это демонстрирует кадет Вотан! Начинаем упражнение “набивание пресса”.

Суть этого упражнения заключался в том, что висящий на вытянутых руках кадет напрягал пресс, а офицер наносил в него весьма чувствительные удары руками и ногами, раз от раза увеличивая их силу. Эта жесткая практика из арсенала боксеров способствовала снижению боли и болевого шока в тренировочном или реальном бою и допускалась к отработке с кадетами.

— Отрабатывать набивку будем до тех пор, пока кадет Вотан не соизволит подтянуться двенадцать раз.

Случись такое несколько дней назад, Ярослав взвыл бы от отчаяния. Портить едва начавшие восстанавливаться отношения со взводом ему совершенно не хотелось. Не то, чтобы он начал уважать однокашников или признать их равными себе. Но в окружении еще более враждебных старших курсов и офицеров, было разумно попытаться использовать их для защиты себя любимого.

Но теперь он осознавал себя магом. Да, очень слабым. И, хоть мальчик и пытался врать самому себе, неумелым и даже отчасти неправильным. Но магом.

Тем более что левитация считалась в магии наипростейшим действием. Если уж его прапрапрабабка Яга из дремучего леса сумела превратить бытовую утварь в летательный аппарат, чем покорила сердце Касхейра Бальтазара Вотана, переименованного в сказках в Кащея Бессмертного, то чем он хуже?

Ярослав представил, что под землей находится гигантский магнит, как на картинке в учебнике физики. Затем, что подошвы его ботинок — такие же магниты.

К удивлению и восхищению кадет, да и что таить, самого Сурового — Вотан превратился в спортивного гимнаста и начал совершать обороты, в просторечии именуемые “солнышко”. Сначала вперед, а потом назад. При этом имея лицо глупое и растерянное. Видимо, сам не ожидал такого успеха после долгого отсутствия тренировок.

— Засчитано, кадет. Будешь представлять взвод на соревнованиях по гимнастике. Закончить упражнение!

Ярослав впервые в жизни был бы счастлив выполнить приказ, но из-за головокружения не мог сосредоточиться и “отменить” работающий образ. На его счастье, ботинки, которые были на размер больше, чем следовало, слетели с ног, разорвав порочный круг.

До умывальника (душ простым кадетам не полагался), мальчик добрался не иначе как на остатках магии. Каждая мышца разрывалась на волокна, кости словно жерновами перемалывало. Ярослав набрал в ладони воды, чтобы смыть пот, и взвыл, словно это была кислота. Кожа горела, как от ожога, но ни покраснения, ни волдырей не было.

— Что с тобой? — Испугался самый посвященный в тайну Ярослава Архипов.

— Мне надо поспать, хотя бы двадцать минут. — Просипел Вотан.

Иван отволок товарища в нужник и уложил в свободной кабине, к счастью, достаточно большой, чтобы там поместился подросток, лежа с приподнятыми вверх ногами.

— Закрой глаза, дыши глубоко и постарайся расслабиться. Я разбужу тебя через пятнадцать минут.

Архипов закрыл дверь кабинки и повесил на нее ремень Ярослава, что означало, что туалет занят. Затем сбегал умыться и встал на страже, говоря любопытным, что у Вотана случился понос.

К счастью, Суровый дал взводу достаточно времени на умывание, и Ярослав проспал искомые 20 минут. Время, достаточное для кратковременного восстановления сил. Из уборной он вышел если не “подобно ветренной Венере”, то точно похожим на человека.

На завтраке Вотан ел с поистине волчьим аппетитом. Это прозвело на соседей по столу такое впечатление, что сидевший напротив кадет Семенов отдал ему свою порцию овсянки, которую терпеть не мог, со словами: “не хочу, чтобы ты меня съел”. Остальные кадеты принялись отказываться от порций из любопытства: сколько Ярослав сможет съесть? Оказалось, что для утоления аппетита юного мага требуется четыре кастрюли овсяной каши, 14 кусков белого хлеба с маслом и два чайника чая. Взвод покидал столовую голодный, но довольный шоу. Вацлав Обжора мог бы гордиться своим потомком.

На каждой перемене Ярослав старался поспать, благо это не возбранялось и не выглядело странным на фоне сонных сотоварищей.

На уроках мальчик сделал открытие, которое осмыслил позже: сознание и язык могут существовать отдельно от тела. Маги называют это “состоянием потока”, психиатры настаивают на термине “потоковое состояние”. Знакомые с литературным наследием скажут: “Остапа несло”.

На географии, истории и даже биологии Ярослав нес откровенную чушь, но делал это так вдохновенно, что даже преподаватели начали сомневаться в адекватности авторов учебников. Только природная осторожность и вбитые в подкорку азы критического мышления не позволили поставить кадету высший бал, однако и три “четверки” были более чем хорошим результатом для Вотана, который даже в здравом уме не часто выдавал такие результаты.