— Что с тобой? — Задал Ярослав идиотский вопрос.

— Ничего! — Буркнул Архипов. — Соринка в глаз попала. Спать иди.

— Будет мне каждый серв указывать, что делать.

— От серва слышу. — Архипов повернулся.

Соринка была явно размером с кулак и попала не в глаз, а промеж глаз и чуть пониже. Нос кадета распух и удачно гармонировал с тоже увеличившимся в размерах левым ухом, но контрастировал с правым.

— Соринку не Пастухов, случайно, зовут?

— Тебе какое дело, Вотан? Лучше со своим мастером разбирайся.

— Разберусь, будь спокоен. Век меня помнить будет.

— Завидую его здоровью. Мне столько не протянуть.

— Жаль, Бомарше не дожил до нашего времени, взял бы тебя в соавторы. Давай, нос тебе вылечу? Я как раз недавно начал про магическую медицину читать.

— Спасибо. Мне мой нос дорог как память. Я лучше по-старинке, холодной водичкой.

Когда прозвучал подъем, Архипова в спальне уже не было.

После завтрака Бакуничев подошел к Ярославу и приказал идти за ним. Ярослав подчинился.

Казарма второго курса находилась выше первого этажом, но имела вход с другой стороны здания.

Ярослав удивился, что спальное расположение разбито не на кубрики взводов, а комнаты, по четыре человека в каждой.

Вдоль стен стояли двухярусные кровати, у окна — большой письменный стол, за которым одновременно могло работать два человека. А еще в комнате был отдельный туалет и маленькая душевая. Возможно, душ был только в здесь — где жили сержанты четырех взводов.

Пастухов сидел на ближней к входу нижней койке, погрузив ступни в таз с горячей водой. Стоящий перед ним на коленях Архипов делал сержанту массаж ног.

Кровать Бакуничева была справа, рядом с окном. На ее спинке висел парадный китель.

— Завтра к утру он должен быть вычищен и подшит. Ясно?

— Так точно. — Без особого энтузиазма ответил Ярослав.

— Так точно, мастер. — Поправил его Бакуничев.

— Так точно, мастер. — Послушно повторил Ярослав.

— Хорошо. Я запрещаю тебе перепоручать задание кому бы то ни было. Ты должен сделать это сам. Я проверю.

— Так точно, мастер.

— Молодец. Теперь можешь идти в увольнение.

В увольнение Ярослав пошел, но не в город, а найденную Конфузиком лабораторию. В голову кадету пришел замечательный план, как проучить Бакуничева. Ведь мастер ни слова не сказал о том, что работа Ярослава не должна ему навредить? Значит, сам себе злобный Буратино.

Ярослав решил пропитать подворотничок составом, вызывающим появление чирьев. Как его сделать? Очень просто. Берете рецепт зелья от чирьев и прыщей и поручаете его сварить Конфузику!

Да, сварить практически любое зелье может кто угодно. Даже робот. Магическим его делает энергия мага. Достаточно представить, что из солнечного сплетения к зелью тянется золотая нить. Как только она его коснется, аура зелья приобретет легкое золотистое свечение. Это значит, что магическое зелье готово.

Для проверки позитивного или негативного действия полученного зелья совсем не обязательно испытывать его на мышах или кошках. Тем более что на человека и животное один и тот же состав влияет по разному. В магии есть своя лакмусовая бумажка — химерийский луноцвет. Это редкое растение ценится не только за галлюциногенный эффект или способность стирать личность человека. Сушеные лепестки луноцвета меняют окраску при контакте с зельем. Ярко-красную, если его действие негативное и зеленую — если позитивное.

Как и предполагал Ярослав, зелье от чирьев в исполнении Конфузика давало прямо противоположный результат. Он хорошенько пропитал, а затем высушил подворотничок, побрызгал немного зелья на одежную щетку. Просто так, на всякий случай. И довольный отправился в казарму.

В воскресенье, старшекурсники, которые не находились в нарядах и увольнении, смотрели телевизор. В комнате сержантов никого не было.

Ярослав надел латексные перчатки и наскоро пришил подворотничок. Довольно неплохо для его умений. Затем повесил китель обратно на спинку кровати и, не снимая перчаток, несколько раз провел по нему щеткой.

Зелье было настолько сильным, что латекс под его воздействием стал разрушаться. Ярослав быстро стянул расползающиеся перчатки, выкинул их в ведро и прикрыл скомканной бумагой.

Довольный работой, он вернулся в свою казарму, где его встретили одобрительными похлопываниями по плечам, которые Ярослав едва стерпел. Причиной тому были доставленные покупки.

И дело было совсем не в их качестве. Ди Медичи заказал хорошие, но не слишком дорогие товары, да и после мыла “Слоник” даже мыльный корень покажется “Chanel”. Важен был сам факт, что Ярослав сдержал обещание и возместил потери. Теперь кадеты считали его если не хорошим человеком, то совершенно точно — человеком слова.

Ярослав же считал часы до того момента, когда его враг должен был надеть отравленную одежду.

Бакуничев сначала смотрел телевизор вместе со всеми, но потом ушел в комнату, чтобы спокойно позаниматься. Звание лучшего кадет курса не дается просто так.

Увидев подшитый, пусть и не слишком хорошо, китель, приятно удивился. Видимо, Ярослав и вправду не мог нарушить клятвы выполнять его, Бакуничева, приказы. От одежды исходил легкий аромат трав.

“Надо же, а парень-то старался” — подумал Бакуничев. — “Может, и вправду, толк из него выйдет”?

Он открыл учебник и погрузился в задание. На первый взгляд, задача не была такой уж сложной. Но только на первый. Сколько не бился Бакуничев, а тождество все не выходило. В раздражении он ударил ногой по мусорной корзине и перевернул ее.

Чертыхнувшись, Бакуничев наклонился, чтобы убрать мусор, и увидел среди бумаг обрывки латексных перчаток. Это было подозрительно. Размер говорил о детской руке. Чья рука — несложно догадаться. Бакуничев вышел в расположение и нашел Пастухова. Он смотрел телевизор, положив ноги на спину Архипова, словно скамейку.

— Слушай, Пастух, одолжи мне на пару минут твоего серва?

— Да без проблем. Могу вообще сервами махнуться. А то этот послушный слишком. Вроде бы и воспитывать особо не за что. А твой ершистый. Так и чешется кулак. Что скажешь?

— Было бы неплохо. Жаль, традиции такое не разрешают. — Слышь, малой, пошли со мной.

В комнате Бакуничев показал на китель:

— Ну-ка, примерь!

Архипов накинул китель и вскрикнул. Шея его покраснела и стала покрываться волдырями.

Бакуничев сорвал китель с его плеч и швырнул в сторону.

— В лазарет, живо! — Приказал он плачущему от боли Архипову. — Ну, Вотан, я тебе это припомню!

Новости в Корпусе разпространялись со скоростью лесного пожара, по пути обрастая такими подробностями, что впору роман писать.

Через полчаса после неудачной попытки Ярослава Вотана навредить Бакуничеву, картина выглядела примерно так:

Кадет Бакуничев находился в своей комнате, когда на него набросился кадет Вотан с (тут версии разнились) ножом или топором в руках. Некоторые ценители кино про шпионов утверждали, что это была стальная удавка спрятанная в наручных часах Ярослава. В целом, неважно с чем, а важно, с какой целью произошло нападение.

Тут все сходились во мнении, что Ярослав намеревался лишить Бакуничева головы.

По одной из версий, отчасти ему это даже удалось. Неназванные “свидетели” якобы даже видели, как голова Бакуничева повисла на лоскуте перерубленной (топором, ножом, удавкой) шее.

По другой версии, Бакуничева заслонил от удара его серв — кадет Архипов. Ярослав не захотел убивать товарища и отвел руку в сторону. Поэтому Архипов получил серьезный, но несмертельный удар и попал в лазарет.

Третья гласила, что никакого удара не было, а просто Ярослав повалил Бакуничева на пол и пытался влить ему в рот раствор хлорки. Но кадет Архипов толкнул его руку, и едкая жидкость попала на него.

Независимо от версий, все сводилось к тому, что Ярослав предпринял некие действия против Бакуничева (своего мастера, между прочим), а пострадал кадет Архипов, который попал в лазарет.