Человек на книжном складе был бывшим советским гражданином, теперь американцем. Он эмигрировал из СССР пятнадцать лет назад и теперь был одним из нескольких секретных связных, живущих в Вашингтоне. За его работу, которая обычно заключалась в том, что он передавал приказы по линии связи, которую невозможно было подслушать, КГБ платило ему небольшую плату. Этот человек, служащий склада, не знал ни тех, кто звонил ему, ни тех, кому он передавал распоряжения. Этот хитрый маневр был разработан Малареком для того, чтобы обмануть обычные службы КГБ и посольства СССР.

Секунд через тридцать зазвонил телефон.

— Произошло ЧП, — сообщил Маларек.

Рассказав, в чем дело, он повесил трубку.

Вытащив из маленькой коробочки из белого металла болгарскую сигарету, Маларек прикурил, откинулся на спинку кресла и начал думать о Роджере Бейлисе. Этот прохвост готов на все, лишь бы выслужиться перед президентом. Это было удачей, настоящей удачей, что Бейлис позвонил по открытой линии. Он пока не сказал советнику по вопросам национальной безопасности ничего определенного… Так что утечки информации пока не было. Время пока еще есть.

Ему никогда не нравился этот Бейлис.

Неужели «хвост»?

Машина ехала прямо за ним. Бейлис сменил ряд и поехал прямо вдоль металлической ограды. Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел, что автомобиль тоже сменил ряд и опять следует за ним.

Роджер нервно глянул на крутой обрыв сразу за перилами и в этот момент понял, что происходит. Он вдруг вспомнил, как Маларек однажды хвастался ему, что его люди умеют делать очень натуральные автокатастрофы.

Он не должен был звонить в Белый дом по открытой линии. Каждый, кому не лень, мог подслушать его разговор.

Бейлис нажал на гудок, но машина была уже совсем рядом и, уперевшись в бампер его автомобиля, начала сталкивать «сааб» с дороги. Роджер услышал скрежет металла. Взглянув на номера «форда», он увидел, что машина зарегистрирована в округе Колумбия. В ту же секунду он заметил на ветровом стекле «форда» маленькое алое пятнышко… Это была наклейка. Эмблема, которая ни о чем не сказала бы человеку, который никогда не слышал об организации под названием «Американский флаг».

Нет… Звонок… Они засекли его звонок… «Они воспользовались моими собственными приборами прослушивания, теми, которые я же сам приказал установить в Белом доме», — в ужасе осознал Бейлис.

И в самый момент осознания, именно в ту секунду, когда он понял жестокую иронию ситуации, он почувствовал толчок. Теперь он знал, как ему суждено умереть…

К ночи сильно похолодало, дороги покрылись льдом. Стоун чувствовал, что ему трудно управлять «рено» Шарлотты. Кроме гололедицы, мешало и то, что многие дороги были перекрыты по случаю подготовки к завтрашнему празднованию Дня Октябрьской революции. Впрочем, так в Москве бывает очень часто, накануне всех событий государственной важности. Весь центр города был перекрыт по соображениям безопасности. Повсюду были развешаны флаги, огромные плакаты с аршинными буквами и нарисованными на них большущими рабочими, которые хвастались перевыполнением плановых заданий.

После встречи с Парадизо Шарлотта и Чарли вернулись в ее квартиру, где вместе разработали план действий. Они решили, что необходимо, чтобы Шарлотта продолжала, как обычно, ходить на работу. Хотя бы для того, чтобы не выдать присутствия в городе Чарли в случае, если его кто-то разыскивает.

Итак, она отправилась в офис, где должна была сложить всю эту историю воедино, добавив к ней еще и информацию о прибытии президента в аэропорт Внуково. Позже, как только сможет, Шарлотта постарается закончить поиски имени того человека, который, как они узнали, вернее всего и являлся руководителем подпольной сети старообрядцев. Возможно, она сможет найти способ сделать это. Но Шарлотта отказалась сказать Чарли, что́ она задумала. Чарли позвонит ей потом и узнает, что ей удалось выведать.

Стоун провел несколько часов, просматривая книги по истории из библиотеки жены, пытаясь найти упоминание о Катыньском расстреле, упоминание о человеке, отменившем тогда трибунал. Но безуспешно.

Чарли не мог больше оставаться на месте и наконец решил поехать повидаться с Соней Кунецкой, дочерью Лемана, которую еще раньше отыскала Шарлотта. С той самой женщиной, с которой однажды, мельком, на платформе метро встречался в 1953 году Элфрид Стоун.

Соня Кунецкая оказалась маленькой и хрупкой женщиной. На ней было одето простое платье и очки в стальной оправе. Лицо было милое, с очень изящными чертами. Открыв перед Чарли дверь, она удивленно взглянула на него.

— Что вам угодно? — спросила она по-русски.

— Нам необходимо поговорить, — тоже по-русски ответил он. — Сейчас же.

Ее глаза в ужасе расширились, в них заблестели слезы.

— Кто вы такой?

— Если вы не впустите меня и откажетесь со мной разговаривать, — сказал Стоун, — я буду вынужден принять меры, которые могут вам не понравиться.

— Нет!

— Это очень срочно. Давайте пройдем, — он силой вошел в квартиру.

«Итак, вот та женщина, ради которой был принесен в жертву мой отец», — подумал Чарли.

Соня вошла за ним в гостиную. Там сидел какой-то человек. Позже Чарли узнал его имя: Яков Крамер. Его лицо было сильно изуродовано шрамом, но это был сильный и еще не старый мужчина, которого, если бы не шрам, можно было бы с уверенностью назвать красивым.

— Вы встречались с моим отцом, — медленно произнес Чарли.

Она попробовала рассмеяться.

— Вы меня с кем-то путаете.

— Нет. У меня есть доказательство: фотография. Однажды, очень давно, в 1953 году, вы встречались с моим отцом на платформе метро. И он передал вам пакет.

На ее лице вдруг отразилась тревога, которая выдала ее с головой.

— Я даже не понимаю, о чем вы говорите, — слабо запротестовала она.

— Я знаю, кто вы такая, — прервал ее Чарли. — И я знаю, кто ваш отец.

— Кто вы такой?

— Меня зовут Чарльз Стоун. Вы встречались с моим отцом, Элфридом Стоуном.

Она посмотрела на него диким взглядом, раскрыв рот, будто собираясь закричать.

Затем она странным движением протянула дрожащую руку и дотронулась до руки Чарли.

— Нет… — хрипло проговорила она, тряся головой. — Нет…

Яков Крамер изумленно наблюдал за происходящим.

— Нам необходимо поговорить, — сказал Стоун.

На лице Сони застыло выражение ужаса. Слезы брызнули из ее глаз.

— Нет, — прошептала она опять. Протянув обе руки, она взяла его ладонь. — Нет… О Боже, нет… Почему вы здесь? Что вы хотите от меня?

— Я знаю, чья вы дочь. Ваш отец сейчас здесь. Он приехал для того, чтобы вывезти вас из страны. Я прав? Но вы должны знать, что я готов вмешаться во все это. Смотрите — не ошибитесь. Если вы не поможете…

— Нет! — закричала женщина, глядя на Стоуна. — Пожалуйста, уходите отсюда! Вы не должны оставаться здесь!

— Кто этот человек, Соня? — спросил Яков. — О чем он говорит? Убирайтесь отсюда! — он угрожающе двинулся на Чарли.

— Нет, — сказала Якову Соня. — Пусть останется. Я с ним поговорю. — Она в открытую плакала, затем сняла очки и вытерла слезы тыльной стороной ладони. — Я хочу с ним поговорить.

В семь часов вечера американский самолет приземлился в аэропорту Внуково, расположенном в тридцати километрах на юг от Москвы. Гудронированная полоса была ярко освещена фонарями и украшена рядами советских и американских флагов, громко щелкающими на сильном ветру.

Первым на трапе самолета появился президент с женой, затем госсекретарь с женой, затем остальные члены делегации. Момент встречи был запечатлен на пленку. Встречала американцев небольшая группа официальных лиц, среди которых было несколько членов Политбюро.

После короткой церемонии приветствия президент США сел в американский автомобиль, пуленепробиваемый черный «линкольн». За рулем сидел американский шофер. Остальные члены делегации расселись по «Чайкам». Взревели моторы, и машины на огромной скорости двинулись по направлению к городу по средней полосе шоссе.