Молодой человек был секретно завербован в «секретариат» после афганских дел.

Он кивнул.

Затем он увидел, как генерал-полковник нагнулся и нажал ручку на панели стола: сейф. Когда сейф открылся, начальник достал из него большой конверт и положил на стол.

— Ваше самое главное задание, — прошептал начальник.

Взрывник взял конверт, открыл его и увидел, что внутри были отпечатки пальцев. Он взглянул на них и побледнел.

— Нет, — выдохнул он.

— Это исторический момент, — сказал генерал-полковник. — Для всех нас. Я рад, что вы займете в нем свое место.

Утром, в начале одиннадцатого, Роджер Бейлис вошел в холл одного из роскошнейших старинных отелей Вашингтона, «Хоуп-Стенфорд Хоутел», и по восточному ковру, вдоль мраморных коринфских колонн и шелковых гобеленов XVIII века направился к столику регистратора. Бейлис перемолвился парой слов с регистратором и пошел к лифту.

Бейлис окинул холл нетерпеливым взглядом человека, не привыкшего ждать; когда подошел лифт, он вошел в него и нажал кнопку пятого этажа. На пятом этаже он вышел, пошел налево по коридору и остановился перед номером 547. В двери он нашел конверт, на котором была написана его фамилия. Нахмурившись, он вернулся к лифту и в нетерпении нажал кнопку вызова.

С лестничной площадки в конце коридора на Бейлиса смотрел Чарли Стоун.

«Пока все идет хорошо, — подумал Стоун. — Бейлис пришел один. Хорошо, может быть, все обойдется». Час тому назад Стоун позвонил Бейлису. Роджер Бейлис когда-то был одним из лучших студентов Элфрида Стоуна, и хотя служащий Национального совета безопасности слабо знал сына своего бывшего научного руководителя по аспирантуре, Чарли Стоун явно доверял Бейлису. Он доверял ему настолько, что решил обратиться к нему за помощью.

— Конечно, я знаю, что с вами случилось! — вскричал Бейлис по телефону. — Господи, ваш отец… — После долгой паузы, едва совладав с эмоциями, Бейлис продолжал: — Чарли, мне довольно много известно о твоем положении. Больше, чем ты думаешь… Нам надо поговорить.

— Да. И как можно скорее.

— Послушай, Чарли. Не пойми меня неправильно, но я бы не хотел, чтобы нас видели вместе. Понимаешь, работая в НСБ, я очень рискую…

— Хорошо, — прервал его Стоун. — Я вскоре перезвоню и назначу место встречи.

Конечно, Стоун уже подумал о том, где им лучше встретиться. Логичней было бы назначить встречу в общественном месте; общественные места, как показывает практика, являются наиболее безопасными. Но Стоун был в розыске. Он везде подвергался опасности. А Бейлис? Бейлис оставался под вопросом. Кто знает, действительно ли можно на него положиться? Без пятнадцати десять Стоун снова позвонил Бейлису и попросил его прийти в «Хоуп-Стенфорд» и спросить у регистратора, в каком номере его можно найти.

Регистратор за умеренное вознаграждение согласился выполнить просьбу Стоуна. Как и требовалось, он указал Бейлису номер — это был свободный номер. Подождав, пока Бейлис подойдет к лифту, и убедившись, что с ним никого нет, регистратор позвонил в номер человеку, которого он знал как г-на Тейлора, и сообщил ему, что Бейлис пришел в гостиницу один.

Регистратор — молодой человек, недавно окончивший колледж и собирающийся стать актером, — ничего не имел против. Г-н Тэйлор объяснил ему, что он был юристом по покупке и слиянию компаний и приехал в город для проведения важных переговоров, требовавших абсолютной секретности. «Осторожность никогда не мешает», — сказал Тэйлор. «Алчность, — шепнул регистратору юрист, незаметно сунув ему пятидесятидолларовую бумажку, — не знает границ».

В конверте, который Бейлис нашел в двери 547-го номера, был указан другой номер, 320, находившийся двумя этажами ниже; кроме того, Стоун извинялся за причиненные неудобства. «Без этого не обойтись», — решил Стоун: таким образом он получит больше времени, чтобы понаблюдать за Бейлисом и убедиться, что тот пришел один и за ним нет хвоста.

Естественно, чтобы спуститься на два этажа, Бейлис направился к лифту, а не пошел по лестнице; большинство посетителей гостиниц стараются пользоваться лифтом. Стоун был у 320-го номера на тридцать секунд раньше Бейлиса.

Войдя в номер, Стоун увидел светящуюся красную лампочку телефона. Он снял трубку, прослушал сообщение и с облегчением нажал на рычаг.

Двойная проверка: никто не ждал Бейлиса в холле гостиницы.

Значит, можно действовать.

Слава Богу.

Стоун оглянулся вокруг. Его порадовало роскошное убранство номера после грязной дешевой гостиницы и отчаянного бегства этих последних дней. Ему было приятно находиться среди старинной дубовой мебели, обшитых красным деревом стен, ворсистых полотенец с монограммами.

В дверь постучали, и Стоун, снова насторожившись, пошел открывать.

— Здравствуй, Роджер.

— Чарли! — воскликнул Бейлис, протянув Стоуну обе руки и сжав ладонь Стоуна. — Рад тебя видеть, вот только жаль, что при таких обстоятельствах. Я был удивлен, найдя в двери записку, что мне надо идти в 320-й номер. — Он быстро улыбнулся. — Ты очень осмотрителен. Не беспокойся. Я еще осмотрительнее. Я сделал так, чтобы никто не видел меня входящим в эту гостиницу. Уж этого мне совершенно не надо.

— Проходи.

Стоун подвел Бейлиса к ряду мягких кресел, ощущая за поясом тяжесть и холодок пистолета. Стоун знал, что пистолет защитит его, но он знал также, что лучше было не показывать, что у него есть пистолет. Он осмотрел Бейлиса, отметив, что на том был другой, вероятно, сшитый по заказу, темно-серый костюм сотрудника НСБ и до блеска начищенные туфли.

— Ты не убивал, — произнес Бейлис на выдохе, усаживаясь в кресло. — Это я знаю. Вопрос в том, чем я могу тебе помочь?

Стоун сел напротив Бейлиса.

— Давай начнем вот с чего: что ты имел в виду, сказав, что знаешь о моем положении больше, чем я думаю?

Бейлис кивнул в ответ и вздохнул.

— Я нарушу закон о государственной безопасности, если скажу тебе это, — начал он. — Я знаю, что таким образом я выдаю немало других тайн. Думаю, ты знаешь, что смерть твоего отца не была результатом обыкновенного насилия.

Стоун кивнул.

— Здесь что-то затевается. Какие-то политические акции. Что-то в очень крупных масштабах.

«Что-то затевается». Так говорил Армитидж.

— Что ты хочешь этим сказать, Роджер?

— Мне трудно говорить, Чарли. Я не знаю, с чего начать. — Последовала длительная пауза. — Ты один из звезд фонда «Парнас». Ты, несомненно, слышал о теории «большого крота», или резидента.

«Что он, черт побери, несет?»

Стоун начал неторопливо:

— Эту теорию в пух и прах разнесли, Роджер.

Стоун знал, что Бейлис имеет в виду теорию, в соответствии с которой на протяжении нескольких последних десятилетий в ЦРУ постепенно и методично внедрялся советский резидент; он работал хорошо, но не слишком, заводил друзей, но не слишком много. Вероятно, по теории он должен был жениться на американке, родить американских детей, ну, в общем, стать типичным американским отцом, который бы перекачивал в Москву наиболее секретную развединформацию США. Этого очень опасался покойный Джеймс Джизус Энглтон, долгое время возглавлявший отдел контрразведки ЦРУ; в 1970-е годы Энглтон буквально перевернул вверх дном все Центральное разведывательное управление в своем стремлении найти «крота», пока, в 1974 году, его не выгнал Уильям Колби.

Бейлис пожал плечами.

— Плод воображения гениального параноика, — сказал Стоун.

Бейлис подался вперед и заговорил спокойно и серьезно:

— На первый взгляд, это похоже на бредни человека, столь долго пребывавшего в нездоровом мире контрразведки, что разум его помутился. А на самом деле самая несокрушимая твердыня американской разведки насквозь прогнила.

Стоуну показалось, что его желудок внезапно превратился в кусок льда.

— Вы это что, серьезно? — проскрежетал он, качая головой. — Какое отношение все это имеет к моему отцу?