После того как Васко Нуньес при подобных обстоятельствах вступил в союз и установил дружественные отношения с Каретой, он освободил Карету и пообещал через несколько дней явиться к нему; впрочем, я не уверен, пожелал ли Васко Нуньес отправить вперед Карету или отправился вместе с ним; оба они, однако, исполнили свои обещания.

После того как Васко Нуньес с 80 солдатами прибыл в селение и жилище Кареты, Карета первым делом приказал своим людям засеять для христиан многие участки земли, поскольку подоспело время сева; после этого они начали подготовку к походу против касика и царя Понки. Понка был начеку и, понимая, что христиане выступили в поддержку Кареты, не осмелился встретить их лицом к лицу, а прибег к последнему средству, к которому всегда обращались и обращаются индейцы, спасаясь от христиан, — а именно бежал в горы и укрылся в чаще; была бы возможность, он бы и в самые недра земли укрылся. Васко Нуньес и Карета выступили совместно во главе своих воинов против Понки и, не обнаружив ни Понку, ни его подданных, опустошили все земли Понки, захватив все продовольствие и золотые украшения, какие только смогли разыскать, а остальное испанцы по своему обыкновению сожгли. Уместно здесь отметить, сколь мало оснований было у Васко Нуньеса и испанцев покровительствовать и помогать Карете в его войне против Понки, как и вступать в союз с ним или с любым другим вождем во вред какому-нибудь иному касику, не зная о причинах вражды и не убедившись в том, что в споре правота на стороне их союзника. Ведь если бы Понка вел справедливую войну против Кареты, Васко Нуньесу нечего было бы ответить после смерти на божьем суде, когда бы ему предъявили обвинение в том, что он обратил в бегство и подверг преследованиям Понку и его подданных, причинил им столь великий ущерб и так безжалостно ограбил их. Но подобные соображения редко приходили в голову испанцам в Индиях; никто из них не стремился быть предусмотрительным и осторожным, когда возникала возможность нанести оскорбление господу и ущерб туземцам. После того как земли Понки были опустошены, как это отмечалось выше, порешил Васко Нуньес отложить грабеж и разорение земель, лежащих в глубине материка, до более подходящего времени, когда в его распоряжении будет больше солдат, а пока — вернуться к побережью моря. Ближайшим соседом Кареты был повелитель провинции, называемой Комогра; царь этой провинции, которого звали Комогре, жил у подножья очень высокого хребта, в невозделанной, но прекрасной долине лиг 12 в окружности. Какой-то родич касика Кареты и один из знатнейших вождей в его роду и вообще в тех краях (таких людей по-индейски называли «хура») выступил в роли посредника и попытался пробудить в христианах любовь и дружеское расположение к повелителю Комогре, а у Комогре — желание встретиться, познакомиться и подружиться с христианами. У Комогре было семеро сыновей от разных жен, юноши благородные, редкого благоразумия и скромности. Как рассказывают, старший из них особенно выделялся своим глубоким умом и доблестью. Узнав о прибытии испанцев, Комогре вышел к ним навстречу со всеми своими детьми, вождями и подданными, встретил их весьма приветливо и приказал разместить всех испанцев в своем селении, предоставить им в изобилии пищу и приставить к ним слуг — индейцев и индианок. Королевские жилища Комогре были едва ли не самыми богатыми и благоустроенными из всех, какие до тех пор видели испанцы на островах и на материке; в длину его жилище имело более ста пятидесяти шагов, а в ширину — около восьмидесяти; фундаментом ему служили очень толстые стволы деревьев, стены были сложены из камня, выше которого была надстройка из дерева, и все это было такой прекрасной работы, что, увидев жилище Комогре впервые, испанцы были поражены и не переставали удивляться мастерству и красоте постройки. В доме было множество комнат и помещений; одно из них служило кладовой и доверху было заполнено плодами, которые рождает здешняя земля, а, кроме хлеба, также олениной, свининой, вяленой рыбой и всякими другими продуктами питания.

Вождь индейского племени радушно встречает конкистадоров.

В другом помещении, представлявшем собой нечто вроде винного погреба, стояло множество глиняных кувшинов с различными винами — белыми и красными, изготовленными из маиса, фруктов и плодов какой-то особой пальмы; попробовав это вино, испанцы пришли в восхищение. Была в доме также потайная комната или зала, где находилось множество высохших трупов; они висели на свитых из хлопка веревках; на них были богатые хлопчатобумажные одеяния или покрывала из такой же ткани и множество различных золотых украшений, жемчужин и иных камней, считавшихся у индейцев драгоценными. Это были тела родителей, дедов и прадедов, а также их родичей, которых Комогре почитал, по-видимому, за божества. В нашей «Апологетической истории» мы подробнейшим образом рассказывали, как индейцы сохраняют тела умерших в виде мумий, сколь тщательно и с какими почестями предают они тела покойников погребению, что свидетельствует об их искусстве и познаниях. Приняв, как было сказано, испанцев с величайшим радушием и гостеприимством, как если бы они были его самыми дорогими собратьями, давними друзьями и соотечественниками, Комогре поселил их в своем жилище и показал им все свои покои и их красоты, в том числе даже эту потайную комнату, где покоились тела мертвых и которая, видимо, служила ему молельней или храмом. Старший из семи его сыновей, об уме которого мы уже повествовали, сказал: «Нам следует принять этих иноземцев самым достойным образом, проявив всячески свое радушие, чтобы не дать им оснований поступить с нами и нашими жилищами так, как они поступили с нашими соседями». Показав свое жилище и его убранство, Комогре приказал принести золотые украшения чрезвычайно богатой и тонкой выделки, примерно на 4000 песо, и вместе с 70 слугами-индейцами подарил все это в знак дружбы Васко Нуньесу и Кольменаресу, как наиболее знатным гостям. Из полученного золота пятую часть испанцы отложили для королевской казны, а остальное разделили между собой. При этом между ними возникла ссора и разгорелся спор, видимо, из-за того, кому достанутся лучшие и наиболее красиво обработанные драгоценности. Увидев это, старший сын царя Комогре подошел к весам, на которых испанцы взвешивали украшения, ударил по ним изо всей силы и, захватив полную горсть золота, бросил его небрежно на землю и сказал: «Что с вами случилось, христиане? Почему вы спорите из-за пустяков? Если уж вас обуяла такая жадность, что ради обладания этим золотом вы беспокоите и тревожите мирных обитателей наших краев, покидаете свою родину и готовы на тяжкие лишения, то я укажу вам земли, где вы вполне сможете удовлетворить свою алчность. Но для этого вас должно, быть больше числом, ибо вам придется иметь дело с могущественными царями, которые будут защищать свои владения с великим упорством и настойчивостью; первым, с кем вам придется столкнуться, будет царь Тубанама, у которого этого золота, почитаемого вами за богатство, великое множество и владения которого находятся отсюда на расстоянии шести солнц» (то есть шести дней похода). И, указав затем пальцем на юг, в сторону Южного моря, он добавил, что, если испанцы пересекут хребты, то они увидят людей, плавающих на кораблях или лодках чуть поменьше тех, в которых приплыли они сами. И заключил, что за этим морем испанцы обнаружат несметные сокровища, что люди там употребляют золотые чаши для еды и питья и хотя, как ему известно, в Испании много железа, из которого изготовляются мечи, но в тех краях больше золота, чем железа в Бискайе; из всего этого можно сделать вывод, что индейцы, жившие близ Дарьена и на 30 лиг ниже по побережью, были хорошо осведомлены об обитателях и богатствах Перу и о том, что жители Перу плавали на веслах и под парусами. Рассказ юноши был первым сообщением, которое получили испанцы о тех богатейших землях. Царства те столь обширны, а правители их так могущественны, что, как заметил рассудительный юноша, для покорения тех земель потребуется не менее тысячи христиан. Он согласился отправиться с испанцами и предложил им в помощь подданных своего отца. Переводили эту беседу двое испанцев, бежавших некогда от Никуэсы и живших у касика Кареты. Мы не погрешим против истины, если скажем, что эти известия весьма обрадовали Васко Нуньеса и его солдат. Некоторые из них даже прослезились от радости, как это иногда случается с людьми, страстно добивающимися чего-либо, когда они видят желаемое или надеются на близкое достижение цели.