Возрадовавшись от этих приятных вестей, испанцы подняли паруса, двинулись вдоль побережья, не теряя из виду берега, и вскоре вошли в ту бухту или гавань; оттуда они увидели большое селение с многочисленными белыми домами и несказанно удивились этому зрелищу, не понимая, что перед ними. Суда остановились в полулиге от земли; предводитель и с ним 85 человек высадились на сушу; завидев их, чуть ли не 500 индейцев, все безоружные, вышли им навстречу, и всем своим видом показывали, что очень им рады; среди них был один знатный индеец, должно быть их вождь, который стал знаками приглашать их в селение. Вперед вышел и другой пожилой индеец, по-видимому их царь, и тоже знаками приглашал их в селение. И вот испанцы пошли с тем, кто первый их приглашал, а тот, кого они считали царем, уселся с другими индейцами, числом около трехсот, в 20 каноэ, и они отправились осматривать суда. Войдя в селение, испанцы убедились, что оно очень велико и состоит из большого числа невысоких домов, крытых соломой, и почти подле каждого из них есть участок, обнесенный каменной оградой в одну вару высотой и полторы в ширину, и на каждом участке растут деревья с множеством плодов; и еще там был дом из камня и извести, напоминавший крепость. Испанцы очень удивлялись всему этому, особенно их поразили дома из камня и извести, ибо таких построек они никогда раньше в этих Индиях не видывали. А когда возвратился старый касик, который с другими индейцами ходил на челнах осматривать корабли, он пригласил испанцев пройти с ним в его дом и провел их за такую же, как у остальных домов, каменную ограду в просторный патио^{68}, где они увидели толстое дерево с висящими на его ветвях девятью белыми коронами, причем к каждой из них был прикреплен маленький флажок; около дерева стояла плита из камня и извести, высотой в три или четыре ступеньки, а на ней, тоже из камня, фигуры человека с опущенной головой и каких-то двух животных, которые впились зубами в его живот; и еще там была огромная каменная змея, заглатывавшая льва; рядом были воткнуты в землю три толстых шеста, поддерживавших помост, на котором испанцы увидели свежую кровь. И тогда они подумали, что здесь рубили головы осужденным, и индейцы знаками подтвердили правильность их догадки. Действительно, за изгородью, в поле валялись головы казненных, из чего испанцы заключили, что на этом месте индейцы вершат суд, ибо до той поры никогда не слышали, чтобы на этих землях приносили людей в жертву идолам; однако же, как выяснилось впоследствии, на том месте совершалось не правосудие, а жертвоприношения; и это мы поняли, когда узнали, что на земле, именуемой Юкатан, которая расположена примерно в четырех лигах по морю от этого острова, иногда, хоть и очень редко, совершаются человеческие жертвоприношения, и можно полагать, что на том возвышении они казнили преступников и приносили в жертву своим богам захваченных на войне врагов. Рядом с тем, что мы описали, испанцы увидели дом, сделанный из камня и извести, без окон, с одной только дверью, завешенной пестрой хлопковой тканью, а внутри дома находились семь или восемь человеческих фигур из глины и разные благовония, как-то ладан, стиракс и другие. Выйдя из этого дома, испанцы отправились осматривать поселение и, пройдя по центральной улице, дошли до дороги, мощенной камнем; тут индейцы преградили им путь и, протягивая к ним руки, знаками умоляли туда не ходить; но предводитель испанцев потребовал, чтобы они их пропустили, и вполне заслужил, чтобы индейцы его убили, а остальных вышвырнули из своей земли и селения за то, что он посмел в чужом доме и на чужой земле преступить запрет ее хозяина. И вот они прошли мощеную дорогу и на одной из улиц увидели дом из камня и извести, напоминавший крепость; наверх вели 23 ступени, настолько широкие, что по ним могли подняться до самого верха сразу десять человек. Испанцы поглядели на эту крепость, но подняться наверх или войти вовнутрь не захотели и не осмелились. Далее они двинулись по другой улице, и там тоже обнаружили каменную крепость, но поменьше; из нее как раз выходил индеец с небольшим деревянным ларцем на спине; что содержалось в этом ларце, испанцы не знали, но только видели, что он был очень тяжелый, ибо подошел другой индеец и подставил плечо, чтобы помочь первому; а судя по тому, что они увидели потом в этих землях и по всей Новой Испании, те строения, которые они приняли за крепости, были храмами индейских идолов, а ларец, по-видимому, был их Sancta sanctorum[85] или рака, в которой, надо думать, находился какой-нибудь из главных богов, сделанный из камня либо из дерева. И вот испанцы пошли дальше по селению, в котором насчитывалось более 1000 домов, и когда индейцы увидели, что они не стали ни осквернять, ни захватывать те дома, которые считали крепостями, они вышли к ним безоружные и лица их выражали радость, благорасположение и миролюбие; затем они направились все вместе, словно давнишние знакомцы и друзья, назад к началу селения, откуда вошли в него испанцы, и сели, тоже все вместе, под большим деревом. Там сын одного из знатных индейцев и какая-то женщина поднесли предводителю испанцев вареную курицу с индюшку величиной и несколько унций самого лучшего золота; у многих индейцев висели в ушах кусочки необработанного золота, такого, каким его извлекли из земли; а еще испанцы увидели множество деревянных ульев с домашними пчелами и много меда, которым индейцы наполнили тыквенные сосуды и вынесли гостям, а мед тот был белый и удивительно вкусный. Следует здесь заметить, что нигде во всех Индиях, кроме как на этом острове Косумель да еще в Юкатане, который и есть та часть материка, что вплотную подходит к острову, мы не видели ульев и не встречали индейцев, потреблявших мед. Затем индейцы стали знаками спрашивать предводителя, чего бы испанцам еще хотелось, и тот отвечал, что они хотели бы напиться воды; тогда индейцы показали им хорошо сделанный круглый, выложенный камнем колодец с очень вкусной водой; возле колодца испанцы и расположились на ночлег и взяли оттуда воду для своих судов. Всю ночь испанцы стерегли свой лагерь, и индейцы тоже не смыкали глаз, охраняя свое селение. Когда же настал день, все индейцы, вооруженные луками, стрелами, щитами и копьями, вышли на улицы, окружили то место, где находились испанцы, и направили к ним трех человек, чтобы те передали пришельцам, что им пора убираться на свои корабли и лодки; те трое так и сделали и показали знаками, что если испанцы не уйдут, то индейцы выпустят в них свои стрелы и причинят им немалый вред; испанцы повиновались, сели в свои шлюпки, добрались до кораблей и, подняв паруса, двинулись, держась берега, дальше.

По-прежнему считая, что вся эта земля — остров, испанцы подошли к мысу или оконечности той части материка, которую потом назвали и до сих пор называют Юкатан; мыс же они назвали Коточе, что без сомнения есть произнесенное на испанский лад слово или слова, услышанные ими от индейцев. Здесь они увидели одетых и даже разряженных людей; их тела были закрыты рубашками и накидками из хлопковой ткани, разрисованной яркими красками, а украшениями служили разноцветные перья, золотые и серебряные вещицы, вроде серег, в ушах и другие изящные безделушки. Затем испанцы подошли к большой гавани или заливу, который образует море, вдаваясь в материк и оттесняя его чуть ли не на целую лигу, причем такого большого залива мы раньше в так называемом Северном море не видели; а Северным мы называли то море, которое простирается перед нашими глазами, когда мы смотрим с этих островов и материка в сторону Испании, и оно нигде не имеет пролива, соединяющего его воды с другим морем, расположенным южнее первого и именуемым поэтому Южным. Итак, они вошли в очень большую гавань или залив и бросили там якорь; предводитель взял с собой группу людей, кого счел нужным, сошел на берег и направился к большому и густо населенному городку, который раскинулся на побережье и назывался Кампече, предпоследний слог долгий; Эрнандес же назвал этот город городом и портом Ласаро, так как они прибыли туда в страстное воскресенье, а этот день в просторечье именуется воскресеньем святого Ласаро. Все жители городка вышли навстречу испанцам, не скрывая своего любопытства и восхищения при виде кораблей, лодок и шлюпок, и очень удивлялись тому, что у пришельцев длинные бороды, и белые лица, и странные одежды, а также шпаги, арбалеты и копья. И они подходили к испанцам, руками касались их бород, трогали одежду, разглядывали шпаги и все остальное, что те с собою привезли; словом, эти индейцы выказывали им любовь и восхищение, ибо они увидели вещи, о которых до сих пор не имели ни малейшего представления и даже не предполагали, что такие существуют; первым же выразил радость по поводу прибытия испанцев царь или правитель того острова, или, точнее говоря, той земли; он приказал принести им еды, и индейцы тотчас же доставили гостям большое количество кукурузного, хлеба, оленьего мяса, зайцев, куропаток, голубей и зобастых кур, величиной с индюшек, а мясом, пожалуй, еще нежнее; принесли они также фруктов и много всякой всячины, которая, казалось им, может доставить удовольствие испанцам; кроме того, они взяли с собой массу вещичек и безделушек из золота, которые испанцы у них либо выторговали, либо по своему обыкновению выменяли на четки, зеркальца, ножницы, ножи, колокольчики и тому подобную мелочь. В этом городке гости увидели ступенчатое квадратное сооружение наподобие башни, сложенное из камня и беленное известью; это был, надо полагать, индейский храм, и подобные храмы испанцы впоследствии часто видели по всей Новой Испании и в Гватемале. Наверху находился огромный идол с двумя львами или тиграми, которые, казалось, грызли ему бока, была там и змея, длиною в сорок футов, и какое-то другое животное, вроде быка — они пожирали свирепого льва, причем все эти фигуры были сделаны из хорошо обтесанного камня. Повсюду были видны следы человеческой крови, ибо индейцы вершили здесь суд или, так же как на острове Косумель, о чем говорилось выше, приносили в жертву людей. Испанцы провели там три дня и были не меньше поражены при виде каменных домов и вообще всего увиденного, чем индейцы при виде их бород, одежды и белой кожи. Особенно обрадовались наши, убедившись, что тут есть в изобилии отличное золото, и это вселило в их души радужные надежды.