1903 «Уж подсыхает хмель на тыне…» * Уж подсыхает хмель на тыне. За хуторами, на бахчах, В нежарких солнечных лучах Краснеют бронзовые дыни. Уж хлеб свезен, и вдалеке, Над старою степною хатой, Сверкает золотой заплатой Крыло на сером ветряке. 1903 «Там, на припеке, спят рыбацкие ковши…» * Там, на припеке, спят рыбацкие ковши; Там низко над водой склоняются кистями Темно-зеленые густые камыши; Полдневный ветерок змеистыми струями Порой зашелестит в их потайной глуши, Да чайка вдруг блеснет сребристыми крылами С плаксивым возгласом тоскующей души — И снова плавни спят, сияя зеркалами. Над тонким их стеклом, где тонет небосвод, Нередко облако восходит и глядится Блистающим столбом в зеркальный сон болот — И как светло тогда в бездонной чаше вод! Как детски верится, что в бездне их таится Какой-то дивный мир, что только в детстве снится! 1903 «Первый утренник, серебряный мороз!..» * Первый утренник, серебряный мороз! Тишина и звонкий холод на заре. Свежим глянцем зеленеет след колес На серебряном просторе, на дворе. Я в холодный обнаженный сад пойду — Весь рассеян по земле его наряд. Бирюзой сияет небо, а в саду Красным пламенем настурции горят. Первый утренник — предвестник зимних дней. Но сияет небо ярче с высоты, Сердце стало и трезвей и холодней. Но как пламя рдеют поздние цветы. 1903 «Обрыв Яйлы. Как руки фурий…» * Обрыв Яйлы. Как руки фурий, Торчит над бездною из скал Колючий, искривленный бурей, Сухой и звонкий астрагал. И на заре седой орленок Шипит в гнезде, как василиск, Завидев за морем спросонок В тумане сизом красный диск. 1903 Канун Купалы * Не туман белеет в темной роще, Ходит в темной роще богоматерь, По зеленым взгорьям, по долинам Собирает к ночи божьи травы. Только вечер им остался сроку, Да и то уж солнце на исходе: Застят ели черной хвоей запад, Золотой иконостас заката… Уж в долинах сыро, пали тени, Уж луга синеют, пали росы, Пахнет под росою медуница, Золотой венец по роще светит. Как туман, бела ее одежда, Голубые очи точно звезды. Соберет она цветы и травы И снесет их к божьему престолу. Скоро ночь — им только ночь осталась, А наутро срежут их косами, А не срежут — солнце сгубит зноем. Так и скажет сыну богоматерь: «Погляди, возлюбленное чадо, Как земля цвела и красовалась! Да недолог век земным утехам: В мире Смерть, она и Жизнью правит». Но Христос ей молвит: «Мать! не солнце, Только землю тьма ночная кроет: Смерть не семя губит, а срезает Лишь цветы от семени земного. И земное семя не иссякнет. Скосит Смерть — Любовь опять посеет. Радуйся, Любимая! Ты будешь Утешаться до скончанья века!» 1903 Мира * Тебя зовут божественною, Мира, Царицею в созвездии Кита. Таинственна, как талисманы Пирра, Твоей недолгой жизни красота. Ты, как слеза, прозрачна и чиста, Ты, как рубин, блестишь среди эфира, Но не за блеск и дивные цвета Тебя зовут божественною, Мира. Ты в сонме звезд, среди ночных огней, Нежнее всех. Не ты одна играешь, Как самоцвет: есть ярче и пышней. Но ты живешь. Ты меркнешь, умираешь — И вновь горишь. Как феникс древних дней, Чтоб возродиться к жизни — ты сгораешь. 1903? Диза * Вечернее зимнее солнце И ветер меж сосен играют, Алеют снега, а в светлице Янтарные пятна мелькают. Мохнатые тени от сосен, Играя, сквозят позолотой И по столу ходят; а Диза В светлице одна, за работой. На бронзу волос, на ланиты, На пяльцы и руки широко Вечернее льется сиянье, А думы далеко, далеко. Тяжелое зимнее море Грохочет за фьордом в утесах, И стелется по ветру пена И стынет на снежных откосах; Качаются с криками чайки И падают в пену и тают… Но звонкой весенней слюдою Давно уж откосы блистают! Пусть ночи пожарами светят И рдеют закаты, как раны, Пусть ветер бушует, — он с юга, Он гонит на север туманы! Пусть милый далеко, — он верен. И вот на вечернее солнце, На снег, на зеленые ветви Она загляделась в оконце. Забыты узоры цветные, Забыты точеные пяльцы, И тихо косою играют Прозрачные тонкие пальцы. И тихо алеют ланиты, Сияя, как снег, белизною, И взоры так мягки и ярки, Как синее небо весною. |
