VIII.12 «Шипит и не встает верблюд…» * Шипит и не встает верблюд, Ревут, урчат бока скотины. — Ударь ногой. Уже поют В рассвете алом муэззины. Стамбул жемчужно-сер вдали, От дыма сизо на Босфоре, В дыму выходят корабли В седое Мраморное море. Дым смешан с холодом воды, Он пахнет медом и ванилью, И вами, белые сады, И кизяком, и росной пылью. Выносит красный самовар Грек из кофейни под каштаном, Баранов гонят на базар, Проснулись нищие за ханом: Пора идти, глядеть весь день На зной и блеск, и все к востоку, Где только птиц косая тень Бежит по выжженному дроку. VIII.12 Уголь * Могол Тимур принес малютке-сыну Огнем горящий уголь и рубин. Он мудрый был: не к камню, не к рубину В восторге детском кинулся Имин. Могол сказал: «Кричи и знай, что пленка Уже легла на меркнущий огонь». Но бог мудрей: бог пожалел ребенка — Он сам подул на детскую ладонь. VIII.12 Судный день * В щит золотой, висящий у престола, Копьем ударит ангел Израфил — И саранчой вдоль сумрачного дола Мы потечем из треснувших могил. Щит загудит — и ты восстанешь, боже, И тень твоя падет на судный дол, И будет твердь подобна красной коже, Повергнутой кожевником в рассол. 8. VIII.12 Ноябрьская ночь * Туман прозрачный по полям Идет навстречу мне, Луны касаясь по краям, Мелькая в вышине. В полях не мало борозд, ям, Невидных при луне. Что там? Не речки ль полоса? Нет, это зеленя. Блестит холодная роса На гриве у коня — И дышат ладаном леса, Раскрытые до пня. 5. VIII.12 Завеса * Так говорит господь: «Когда, мой раб любимый, Читаешь ты Коран среди врагов моих, Я разделяю вас завесою незримой, Зане смешон врагам мой сладкозвучный стих». И сокровенных чувств, и тайных мыслей много От вас я утаил. Никто моих путей, Никто моей души не знает, кроме бога: Он сам нас разделил завесою своей. 8. VIII.12 Ритм * Часы, шипя, двенадцать раз пробили В соседней зале, темной и пустой, Мгновения, бегущие чредой К безвестности, к забвению, к могиле, На краткий срок свой бег остановили И вновь узор чеканят золотой: Заворожен ритмической мечтой, Вновь отдаюсь меня стремящей силе. Раскрыв глаза, гляжу на яркий свет И слышу сердца ровное биенье, И этих строк размеренное пенье, И мыслимую музыку планет. Все ритм и бег. Бесцельное стремленье! Но страшен миг, когда стремленья нет. 9. VIII.12 «Как дым пожара, туча шла…» * Как дым пожара, туча шла. Молчала старая дорога. Такая тишина была, Что в ней был слышен голос бога, Великий, жуткий для земли И внятный не земному слуху, А только внемлющему духу. Жгло солнце. Блеклые, в пыли, Серели травы. Степь роняла Беззвучно зерна — рожь текла Как бы крупинками стекла В суглинок жаркий. Тонко, вяло, Седые крылья распустив, Птенцы грачей во ржи кричали. Но в духоте песчаных нив Терялся крик. И вырастали На юге тучи. И листва Ветлы, склоненной к их подножью, Вся серебристой млела дрожью — В грядущем страхе божества. 10. VIII.12 Гробница * Глубокая гробница из порфира, Клоки парчи и два крутых ребра. В костях руки — железная секира, На черепе — венец из серебра. Надвинут он на черные глазницы, Сквозит на лбу, блестящем и пустом. И тонко, сладко пахнет из гробницы Истлевшим кипарисовым крестом. 10. VIII.12 Светляк * Леса, пески, сухой и теплый воздух, Напев сверчков, таинственно простой. Над головою — небо в бледных звездах, Под хвоей — сумрак, мягкий и густой. Вот и она, забытая, глухая, Часовенка в бору: издалека Мерцает в ней, всю ночь не потухая, Зеленая лампадка светляка. Когда-то озаряла нам дорогу Другая в этой сумрачной глуши… Но чья святей? Равно угоден богу Свет и во тьме немеркнущей души. |
