Я не смог удержаться от восхищенного возгласа:

— Какая красавица!

— Это наша дочь, Ванайя, — грустно произнес Товар; после упоминания этого имени и он, и Нула не выдержали и заплакали. Видимо, сыграл роль и коньяк, вызвав внезапный прилив чувствительности. По крайней мере у Нулы, потому что она уже выпила целый бокал и принялась за второй.

— Весьма сожалею, — поторопился заверить я, — что не знал, кто эта красивая девушка и что она умерла.

— Она не умерла, — произнесла Нула среди рыданий— Хотите посмотреть на нее?

Если какие-то колдуны и существовали в этом месте, то должны были находиться в бренди: напиток хотя и не превратил Нулу в залдара, но вызвал забавную метаморфозу — ее тон стал почти сердечным.

Чувствовалось, что все хотят, чтобы я встретился с Ванайей. Не желая их обидеть, я согласился. Мне казалось, это не будет таким уж тяжким испытанием — повидать такую красавицу.

— Пойдемте с нами, — пригласила Нула — Мы проведем вас в жилище Ванайи.

Она повела нас из зала в баллий. Иро Шан, который шел рядом, шепнул: «Будь осторожен, Карсон, не забудь о Дуаре!» Потом ткнул в ребро пальцем и захихикал.

— А ты помни о Налте, — посоветовал я.

— Постараюсь. Но согласись, что если Ванайя хотя бы наполовину так же хороша, как на портрете, то будет трудно вспомнить кого-нибудь, кроме нее.

Нула привела нас в заднюю часть замка, остановившись в дальнем углу отгороженного участка перед загоном, в котором маленький залдар, ростом с поросенка, стоял на коленях и пожирал лавандовое пойло из кормушки.

Залдар даже не взглянул на нас, увлеченный едой.

— Это Ванайя, — с тоской произнесла Нула — Ванайя, это Карсон с Венеры и Иро Шан из Гавату.

— Она очень грустит, — продолжала Нула сквозь рыдания. — Она так грустит, что отказывается разговаривать со своими родными, со своей матерью!

— Какое несчастье! — воскликнул я, посчитав, что лучше всего принимать с юмором этих бедных неудачников, ставших жертвами умственного расстройства. — Наверное, это работа негодяя Моргаса?

— Да, — вступил в разговор Товар. — Это сделал Моргас. Она отказалась стать его наложницей, и он украл ее, превратил в залдара и вернул нам.

Грустные, отправились мы обратно к центральному зданию.

— Ну, ты еще помнишь о Налте? — съехидничал я.

Иро Шан пренебрег ответом на вопрос и повернулся к Товару.

— Расскажите про Моргаса.

— Он всесильный вутоган, — начал наш хозяин. — Его крепость расположена выше по течению реки. Человек с дурной репутацией и дурными поступками. Он колдун: обладает способностями, превышающими возможности человека. У него много воинов, и во главе их он постоянно нападал на три остальных замка в этой части долины. Мой неприступен, и мы отбили атаки Моргаса, но, два других не устояли. Оставшихся в живых обитателей он угнал в свой замок и превратил в залдаров. Если хотите увидеть замок Моргаса, пойдемте к южной башне.

Вскоре мы взбирались по длинной спиральной лестнице, которая вела на вершину башни. Нула и остальные сопровождали нас. Она скептически фыркнула по дороге пару раз, а когда Товар указал на замок Моргаса, стоявший на возвышении и видный издалека, она ядовито произнесла:

— Как будто они его раньше не видели!

Оставалось пожалеть, что действие бренди кончилось.

Из башни было видно большое стадо залдаров. Они паслись за рекой, протекавшей близ замка Товара, и охранялись воинами. Наверняка над этим стадом мы пролетали несколько часов назад.

— Вы видите тех залдаров? — спросил Товар.

— Они не залдары, — вмешалась Нула, — это члены семейств Толан и Ладья, которым принадлежат два замка ниже в долине.

Товар вздохнул.

— Моргас превратил их в залдаров. Раньше мы всегда ели мясо залдаров, а теперь перестали: ведь можно съесть друга или родственника. Сейчас пищей нам служит только мясо зоратов — если удается достать. В долине раньше разводили прекрасных залдаров: каждое семейство владело стадом, и мы нередко собирали небольшие отряды и похищали залдаров, принадлежавших другим семействам, — это был отличный спорт!

Лучшие пастбища находятся в нижней части долины. Моргас обычно пасет свое стадо там. Он украл у нас много залдаров. Поэтому Толаны и Ладья или мы, Пандары, часто объединялись, нападали на людей Моргаса и отбивали залдаров. Мы ненавидели Моргаса. Хотя все воровали друг у друга залдаров, это не мешало нам оставаться добрыми приятелями. Наши семейства ходили в гости, заключали браки. Йонда у нас из семейства Толанов, а Нула — Ладьяг.

Тогда были славные времена. Но потом Моргас стал превращать людей в залдаров. Теперь нет смысла воровать бедных животных, потому что никто их не ест: чтобы случайно не съесть отца, двоюродного брата или даже тещу. Но Моргас и его люди едят залдаров: они каннибалы.

Почти стемнело, когда все вернулись в большой зал замка. Нула присела на скамью, глядя на нас безумными глазами: она явно лишилась рассудка. Очевидно, у Товара тоже не все дома, хотя рассудок не так помутился, как у Нулы. Насчет Эндара и Йонды ничего нельзя сказать: они сидели молча и угрюмо, и создавалось впечатление, что они боятся, особенно Йонда: испуг в ее глазах не проходил.

Хотелось поскорее выбраться отсюда, и я сожалел, что не нашел предлога отправиться в путь засветло. Теперь, когда горело лишь несколько слабых, мигающих огоньков, замок выглядел совсем зловещим. Вечерняя трапеза казалась прямым заимствованием из повестей о таинственных убийствах: безумная хозяйка, глядящая на нас с нескрываемым подозрением; скованный, мрачный хозяин; молчащая запуганная молодежь; слуги, скользящие безмолвно и крадучись из тени в тень; ужас и откровенная ненависть в их глазах.

Все навевало мысли об отравлениях и ядах, и, улучив момент, я предупредил Иро Шана о необходимости быть осмотрительным. Мы оба не ели пищу, если она была не в общей посуде, откуда ее брали остальные члены семейства; даже в этом случае начинали есть только после наших хозяев. Как явление общественной жизни или как светское мероприятие ужин никак нельзя считать удавшимся.

Сразу после еды я заявил о желании удалиться на отдых, ибо у нас позади тяжелый день, а рано утром намереваемся отправиться в путь. На это заявление Нула рассмеялась, автор романов ужасов назвал бы такой смех зловещим. Не представляю, что такое зловещий смех. Можно было бы назвать смех Нулы могильным. Конечно, разницы большой нет, но звучит более впечатляюще.

Мы с Иро Шаном поднялись из-за стола. Товар позвал слугу и приказал отвести нас в приготовленную комнату. Пожелали семейству доброй ночи и отправились вслед за слугой. Когда проходили мимо Йонды, она поднялась и положила руку мне на плечо.

— Карсон с Венеры, — прошептала она, — будь…

Но тут Нула метнулась вперед и оттащила ее прочь.

— Дура, — зашипела она на молодую женщину. — Ты хочешь стать следующей?

На какой-то момент я заколебался, но потом, пожав плечами, пошел вслед за Иро Шаном и молчаливым слугой. Тот шествовал перед нами в тени, которую слабая свечка в его руке делала еще темнее. Поднялись по скрипучей шаткой лестнице на балкон, окружавший большой зал, и вошли в комнату.

Слуга зажег маленький светильник и тут же пробкой вылетел из комнаты с вытаращенными от ужаса глазами.

— Ну, что скажешь? — спросил Иро Шан, когда мы остались одни. — Кажется, нас очень боятся.

— Нула вбила в свою безумную голову, что мы эмиссары Моргаса, и, очевидно, убедила слуг. Йонда ей не верит, Товар не очень. Ничего не скажу об Эндаре. По-моему, Йонда единственный человек в доме, здоровый душевно.

Все напоминает мне древнюю легенду, существующую в мире, где я родился. Там речь идет о старом волшебнике по имени Мерлин, который мог превращать своих врагов в существа низшего порядка, например, в свиней, — точь-в-точь как Моргас, по словам наших хозяев, превращает людей в залдаров.

Еще там действовала орда бравых рыцарей. Они разъезжали по стране, освобождая прекрасных дам, заточенных в крепостные башни или превращенных в упитанных свиней: сэр Галахад, сэр Гэвин, сэр Ланселот, сэр Парсифаль и сэр Тристрам — те, кого я могу припомнить. Они бросались в драку по малейшему поводу и даже без всякого повода, чтобы спасти кого-нибудь; но здесь сходство кончается, ибо что-то не видно ни одного храброго рыцаря, готового спасти прекрасную даму.