— А кто вукор? — осведомился солдат, который, как я помнил, больше всего неистовствовал в сражении с офицерами.

— Я.

— Вукор должен быть из наших, — прорычал он.

— Карсон организовал восстание и привел нас к победе, — закричал Кирон. — Карсон — вукор!

Из глоток моих товарищей и сотни новобранцев вырвались возгласы одобрения, но многие молчали или говорили что-то вполголоса недовольным тоном тем, кто стоял рядом. Среди них был и Каджи — солдат, который оспаривал мое право на руководство; вокруг него уже собралась группа сторонников.

— Необходимо, — объявил я, — чтобы все вернулись к своим обязанностям. Кораблем нужно управлять, кто бы им ни командовал. Споры о власти мы разрешим позже. Сейчас командую я. Камлот, Ганфар, Заг, Кирон и Хонан— мои лейтенанты. Они и я в настоящий момент — ваши командиры. Оружие всем немедленно вернуть Кирону в арсенал, за исключением тех, кому оно необходимо для охранной службы.

— Никто меня не разоружит! — разбушевался Каджи — Я имею столько же прав на оружие, как любой другой. Теперь мы все свободны. Никто не может отдавать мне приказы!

Заг пробился к нему сквозь толпу и схватил его одной рукой за горло, другой— за пояс.

— Ты будешь подчиняться приказам нового вукора или отправишься за борт, — прорычал он, отпуская беднягу и отдавая его оружие Кирону.

На мгновение установилась нездоровая тишина, которая затем взорвалась криками и смехом.

«Никто меня не разоружит», — кричал кто-то, передразнивая Каджи. Это вызвало новую волну смеха, и я почувствовал — опасность миновала. Кирон, используя подходящий момент, приказал всем идти в арсенал и возвратить оружие и сам первым показал пример; за ним пошли верные Солдаты Свободы.

Прошел час, прежде чем восстановился порядок. Камлот, Ганфар и я собрались в штурманской рубке на башне. Мачты второго корабля скрылись за горизонтом, и мы обсуждали, как захватить его без кровопролития и освободить Дуару и других вепайцев, находившихся там.

Мысль об этом вертелась у меня в голове с самого начала подготовки к мятежу, и это было первое, о чем заговорил сейчас Камлот. Но Ганфар сильно сомневался в успехе такого дела.

— Мало кто заинтересован в спасении вепайцев, — напомнил он нам. — У всех одна лишь мысль — собственная безопасность. Никто не будет рисковать обретенной свободой для дела, совершенно им не нужного.

— А ты сам что думаешь об этом? — спросил я.

— Я повинуюсь тебе и сделаю все, что прикажешь. Но я один, а их две сотни, и их желания необходимо учитывать.

— Я приму во внимание лишь желания своих офицеров, — заметил я. — Остальным буду приказывать.

— Это верный путь, — одобрил Камлот.

— Передай офицерам, что мы атакуем «Совонг» на рассвете, — приказал я.

— Но мы не может стрелять по нему, — запротестовал Камлот. — Там же Дуара!

— Надо взять корабль на абордаж, — заявил я. — На палубе в тот час останутся только часовые. На спокойной воде корабли могут подойти вплотную друг к другу, не вызывая подозрений. Абордажная команда будет состоять из ста человек, которые спрячутся, пока корабли не сблизятся. В утренние часы море обычно спокойно. Если нет, отложим на следующее утро. Отдай приказ, чтобы не было резни. Пусть не убивают тех, кто не сопротивляется, — добавил я. — Оружие небольших размеров и прочее снаряжение, а также вепайских пленников, мы заберем на «Софал».

— А что ты намереваешься делать дальше? — спросил Ганфар.

— Об этом потом. Сначала надо оповестить команду «Софала». Ты с Камлотом изложи мой план остальным офицерам, они — Солдатам Свободы, а уж те. — всем остальным. И пусть запомнят тех, кто встретит приказ без удовольствия. Их мы оставим на «Совонге», вместе с теми, кто сам захочет. В одиннадцать часов соберите на главную палубу всех, я выступлю перед ними.

Камлот и Ганфар удалились выполнять приказ, а я вернулся в штурманскую рубку. «Софал» двинулся вперед с возросшей скоростью и медленно нагонял «Совонг», но не так быстро, чтобы можно было заподозрить погоню. Наверняка на «Совонге» ничего не знали о событиях, происшедших у нас, потому что амторцам неизвестен беспроволочный телеграф, а у офицеров «Софала» не было времени сигнализировать на «Совонг» — настолько внезапно вспыхнуло и победило восстание.

Прошел по кораблю. Во многих местах собирались маленькие группы людей, слушавших, что им говорят Солдаты Свободы. Одна из групп, большая, чем остальные, внимала громкоголосому оратору, в котором я узнал Каджи. С первого взгляда стало ясно, кто является возмутителем спокойствия. Какое влияние он приобрел, неизвестно, но его выступление было направлено против меня. От Каджи я намеревался избавиться сразу после захвата «Совонга».

Когда протрубили одиннадцать часов, быстро собрался народ, и я спустился по трапу. Остановился перед людьми на одной из нижних ступенек, откуда видел всех и все видели меня. Большинство было спокойно и готово слушать. Лишь в одной группе, в центре которой был Каджи, бормотали и шептались.

— На рассвете мы возьмем на абордаж «Совонг» и захватим его, — начал я. — Приказ вы получите от своих непосредственных начальников, но хочу подчеркнуть одно: не должно быть ненужных убийств. После захвата корабля мы заберем на «Софал» оружие, продовольствие и пленников— все, что нам нужно. И одновременно отпустим на «Совонг» тех, кто не желает оставаться на этом корабле под моей командой, и тех, кого я не пожелаю оставить, — и, сказав так, посмотрел на Каджи и недовольных вокруг него.

Я продолжал:

— Каждый до рассвета может продумать свое будущее: останется ли он здесь, с нами, или перейдет на «Совонг». Те, кто останется, должны строго повиноваться приказам, необходимым в плавании, которое нам предстоит совершить. Цель экспедиции двойная: захватывать тористские суда и исследовать неизвестные земли Амтора. Вепайских пленников мы, конечно, вернем на родную землю.

Будут приключения. Будут и опасности. И я не хочу иметь на борту ни трусов, ни нарушителей порядка. Все должны быть полезны. Я уверен, богатые суда тористов постоянно бороздя! моря Амтора. Мы всегда найдем возможность, используя нашу военную мощь и боевое умение, захватить любой встречный корабль тористов, и это будет богатая добыча. Война, может быть, зажжет огонь восстания против тирании тористов. И Солдаты Свободы будут в первых его рядах!

А теперь вернитесь в свои каюты и хорошенько приготовьтесь к утренней атаке.

В эту ночь я спал мало. Офицеры постоянно приходили с докладами. От них я узнавал о том, что мне было нужнее всего, — о настроении команды. Никто не относился неодобрительно к захвату «Совонга», но о том, что последует дальше, мнения разделялись. Одни хотели, чтобы их высадили на берег, чтобы они могли вернуться домой; большинство с энтузиазмом думало о захватах и грабеже тористских судов, в то время как идея изучения неизвестных амторских морей воспринималась ими с недоумением и страхом; кое-кто не хотел отпускать вепайцев домой; было и активное, крайне голосистое меньшинство, которое настаивало, чтобы команда корабля сдалась тористам. Здесь явно чувствовалась рука Каджи.

— Тех, — объявил Ганфар, — на чью верность ты можешь положиться, почти сотня. Они признают тебя своим вождем и будут беспрекословно повиноваться приказам.

— Вооружи их, а всех остальных закрой в трюме, пока мы не захватим «Совонг». Как же быть с кланганами? Они не принимали участия в мятеже. Они за нас или против?

Кирон засмеялся.

— Они ни от кого не получили приказ, — объяснил он. — У них самих нет инициативы. Если только они не повинуются таким примитивным инстинктам, как голод, любовь или ненависть, они ничего не сделают без приказа вышестоящих.

— Их не волнует, кто командует ими, — добавил Заг. — Они служат достаточно верно, пока их хозяева не умрут, не потерпят поражения, не продадут их или не выгонят. Тогда они верно служат новому хозяину.