Вдоль фасада здания пришлось идти медленно: эта территория была в зоне видимости трёх видеокамер перед входом. Ещё не хватало "засветиться" перед охраной в последние минуты. То, что её минуты в этом доме последние – в этом я уже не сомневалась. И в животе было неприятное чувство, будто там что-то оборвалось.

Очутившись за углом, я пошла всё быстрее и быстрее, а потом снова побежала.

Хорошо, что камеры, стоящие вдоль задней стены здания включаются только ночью, иначе бы о сумках можно было забыть – самой бы унести ноги.

Ладно, будем надеяться, что всё продлится недолго. Зачем я только из школы уезжала? Могла бы все свои проблемы решить по телефону, выбравшись на природу, в сотне метров от "Штуки", там, наверное, всё должно было работать.

По обеим сторонам дорожки тянулись аккуратно подстриженные кусты. Повернув в боковую аллейку, которая вела к граву с багажом, я вдруг остановилась на полном ходу, словно натолкнувшись на невидимое препятствие. След от колёсика на подоконнике! Если дядя Боря увидит – сразу сообразит, что к чему. Мозги у него на все сто пятьдесят работают. Нет, не лет – процентов.

Впрочем, тут уже ничего не сделаешь. Назад ведь не будешь возвращаться. Зачем вызывать лишние подозрения? И так за последние полчаса мне пришлось тут проскочить мимо вахты раз шесть.

Я с удовлетворением вспомнила, что напоследок успела сделать маленькую гадость Варьке. Номинально она считается моей лучшей подругой, но никакого раскаяния я не чувствую. Поделом. Девчонке уже четырнадцать, а вредничает и капризничает словно пятилетняя. И даже то, что она не супер, а самый обычный ребёнок – не оправдание. В таком возрасте даже простые дети уже должны становится более-менее взрослыми. Или хотя бы более-менее воспитанными.

Теперь же пусть рассказывает, куда дела свою подругу, а если сможет доказать, что никуда не девала, то пусть попробует объяснить, почему Полина Германовна, выехав из пункта А так и не добралась до В. А пункт В – как раз её дом. Нет, это, конечно, понятно, что Варьку долго допрашивать не будут – и сама глупенькая как пробка от бутылки, и папа у неё довольно значительная фигура, да и так сразу поймут, что это дитя природы тут не при чём, но четверть часа в её жизни (не без моей помощи) будут испорчены – и то хорошо. Мелочь, как говорится, а приятно.

Увидев грав, который пришлось парковать вслепую, я почувствовала, что по спине пробежал невольный холодок: он стоял на самом краю небольшого, но довольно глубокого прудика. На третьем повороте, похоже, ошиблась. Ещё бы полметра – и за гравом пришлось бы нырять. И про вещи пришлось бы забыть – с мокрым багажом вряд ли пустят в космопорт.

Фиолетово-голубая рыбка, приоткрыв овал игрушечного ротика, с любопытством наблюдала за склонившимся над водой человеком, потом, безразлично трепетнув полупрозрачным хвостиком, исчезла в глубине. Интересно, оттуда, из-под воды, ей что-нибудь видно?

Лежавший на сиденье мобильник я выкинула в воду, носовой платок с остывшим пирожком бросила на соседнее сиденье – можно будет выкинуть потом, из грава. Ещё не хватало, чтобы платок остался плавать по поверхности пруда – лучше улики и не придумаешь.

Удобно устроившись на пластиковом, нагретом солнцем сиденье, я привычным движением натянула лямки страховочного ремня и дёрнула на себя рычаги управления.

Ничего не произошло. Грав остался на месте, словно приклеенный к траве.

Это ещё что за новости?

Поломка?

Только этого не хватало!

Приплыли, блин!!

Ведь только что летал?!!

Не сразу я вспомнила, что работает голосовое управление.

– Вверх и вперёд. – Голос невольно дрогнул. – Чем быстрее – тем лучше.

Ветер засвистел в ушах. Дословно последней фразы компьютер, конечно, не понял, но корень "быстр" вычленил. Умной машине этого хватило.

Внизу промелькнули нестандартно-широкие листья дуба. Автопилот резко подался в сторону, уворачиваясь от высокой ветки.

Из-за постоянного воздействия антигравитационных полей вокруг постоянных стоянок гравов все растения сильно мутируют в сторону увеличения высоты и размеров листьев. А под "тропинками", где постоянно летают эти более чем привычные для землян средства передвижения, приходилось время от времени вырубать все растения.

– Конечный пункт – Александрия, космопорт, – приказала я. – Переключение на ручное управление.

С обычным управлением летать куда привычнее. Я чуть опустила рычаг, снижая высоту. Даже на ручном управлении автопилот сам доведёт грав до нужного места. Будет необходима лёгкая корректировка при посадке, но это ещё не скоро.

На мониторе появилась информация. Время -- десять двадцать пять. Высота -- сто двадцать над уровнем моря. Облачность -- двадцать один процент. До Александрии -- двести восемьдесят семь километров триста метров. А оставшееся время полёта…

Я изумлённо поморгала, ещё раз взглянула на монитор. Цифры не исчезли и не изменились. Два с половиной часа! А у меня есть всего час, и то нужно будет бегать словно ошпаренной, чтобы всё успеть!

Я вызвала на экран карту маршрута. Тут же всё стало понятно. Точнее, я перестала понимать вообще всё. До берега Европы траектория полёта была ровной, словно стальная игла, затем, не доходя километров двадцать до береговой линии, пунктир маршрута по каким-то причинам делал резкий поворот чуть ли не на сто восемьдесят градусов и скрывался за пределами карты. Снова появлялся он совсем с другой стороны.

Некоторое время я изумлённо разглядывала экран. Интересно, откуда появился такой жуткий крюк? Погода, вроде, хорошая, и никаких маршрутов федерального транспорта на пути никогда не было, чтобы их огибать.

– Необходимо оптимизировать маршрут! – Приказала я компьютеру.

Компьютер гуднул и увеличил время полёта почти до трёх часов. Этого ещё не хватало! Или электроника глючит? Вот уж повезло так повезло!

Я с ненавистью оглядела приборную доску.

– Проверка операционной системы на возможные ошибки!

Компьютер степенно показал пару заставок, информацию о версии прошивки и дате последнего технического обслуживания, и только после этого неспешно принялся сканировать файлы.

От нетерпения я чуть не начала подпрыгивать в кресле. С такими темпами мне в Александрии даже к вечеру не очутиться, не то что через три часа.

И ещё: даже если в операционную систему грава забрался вирус, и сканер это обнаружит, каким образом это может помочь лично мне? Программеры сейчас сочиняют настолько хитрые вредоносные программы, что излечится от них можно только в ремонтных цехах. В этом случае технология проста: нуждающийся в ремонте грав добирается до первой же стоянки, пересаживает пассажира на другое транспортное средство и улетает на лечение.

Всё бы, конечно, хорошо, но в моём случае такой способ не сработает. Если бы траектория делала поворот где-нибудь над сушей, я бы вполне могла приземлится на берегу и дождаться второго грава. Но все странные телодвижения с изменениеми траектории грав вознамерился совершать над океаном – если я и смогу выбраться на берег, чтобы пересесть на исправную машину, то лишь через два с половиной часа, когда мой "Шаттл" будет уже на орбите.

Почему же мне сегодя так не везёт, а?

И как хорошо начинался день!

Минут десять я сражалась с электроникой. Пока шло сканирование компьтерной памяти на предмет вирусов и ошибок, я, используя все доступные мне методы, пыталась объяснить машине, куда именно и по какому маршруту мне нужно лететь. Тщетно. Чем больше я мудрила с аппаратурой, тем длиннее оказывался маршрут. Когда время полёта добралось до восьми суток и шести минут, я откинулась на спинку кресла и призадумалась. Как-то странно всё получается. Вчера Борис Емельянович сообщал, что в резиденции неполадки с Сетью. Но никаких неполадок я не обнаружила – мой комп работал на все сто. Сегодня глючит компьютер грава. Может это – продолжение вчерашней истории?