– Ладно, не буду.

Полина порозовела, увидев, что Пьер улыбается. Она раззадорилась по-настоящему и только сейчас поняла, что собеседника этот диалог только развлекает.

– Тоже мне! – Пробурчала она, немного подумала и изрекла. – Человек начинает издеваться над своим ближним, только если чувствует свою ущербность.

Потом с любопытством воззрилась на своего собеседника, ожидая его реакции.

Тот погрузился в длительные размышления, затем, ничего не надумав, крякнул:

– Да ты, я вижу, философка.

– Философ. Это существительное общего рода.

– Как это – общего?

– Ну, это значит, что его можно применять и к мужчинам и к женщинам. Так же, как "педагог", "учитель", "врач"…

– А "учительница"?

– "Учительница" – женский род. То, что какое-то слово имеет общий род, это не значит, что оно не может изменяться по родам, как прочие.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Я в "Штуке" учусь, – похвасталась Полина. – Слышал о такой?

– Не-а.

– У вас тут, наверное, информационная блокада, да? – Деланно печально подвела она итог.

– С чего это вдруг?

– Про "Штуки" знают все. Ты – первый, кому это неизвестно.

– Первый, но не единственный. И что же это такое?

– Учебное заведение для особо одарённых детей. Школа юных талантов. ШЮТ. На слэнге – "Штука". Всё просто.

– Ты, значит, у нас – особо одарённый ребёнок? – Осведомился Пьер, тщетно стараясь скрыть усмешку.

– Да, – мурлыкнула Полина. – А что, разве не видно?

– Вообще-то видно. С первого же взгляда. По крайней мере, как только ты подошла ко мне на стоянке и ещё даже ничего не сказала, а я уже понял…, – Пьер замолчал.

– Что – понял? – Нетерпеливо воскликнула Полина.

– Что ты не просто одиннадцатилетняя девочка.

– Мне десять лет.

– Я подумал, что все одиннадцать. А то и двенадцать.

Полина фыркнула:

– Если это комплимент, то очень плохой. Неужели я в самом деле такой старухой выгляжу?

Тут уже и Пьер не удержался от улыбки.

– Извини. Не хотел тебя обидеть.

– Я не обидчивая. А на нашем курсе я вообще староста, – невпопад ляпнула девочка.

– Здорово. А я в нашем гараже – завгар.

– Это кто такой?

– Заведующий гаражом.

Полина, наклонив голову, словно курица – на червяка, взглянула на спутника.

– Не тянешь ты на заведующего. Даже гаража.

– Анекдот такой есть. Рассказать?

– О завгаре?

– И о старосте курса.

– Расскажи. Попробую оценить местный юмор.

– Встретились как-то верблюд и прапорщик. Верблюд спрашивает: "Ты кто?". Прапорщик (воровато оглянувшись по сторонам, шёпотом): "Генерал! А ты кто?" Верблюд (воровато оглянувшись по сторонам, шёпотом): "Лошадь!"

Сначала Полина развеселилась, потом вспыхнула:

– Между прочим, я тебя не обманываю!

– Я тебя тоже… так, не особенно, – нашёлся Пьер. – Я просто не уточнял, что в гараже работаю я один. А при таком раскладе я имею полное право считать себя завгаром.

– На моём курсе сорок человек, – сухо сказала Полина.

– Ого!

Это было сказано так уважительно, что Полина смягчилась:

– А ты представляешь, каково мне: сорок человек – и все умники, просто жуть.

– Такие как ты?

– Почти.

Она бы ещё добавила, что вдобавок к этому в "Штуке" – ни одного взрослого, но вспомнила о браслете с микрофоном и решила промолчать. Кто его знает, вдруг он и здесь работает. И так понаговорила больше, чем нужно.

– Трудно?

Девочка молча вздохнула.

– А я сейчас даже не представляю, каково это – в школу ходить, – словоохотливо поддержал беседу водитель. – Смотрю на бедных детишек, как они встают каждое утро в одно и то же время и плетуться в одну и ту же школу, в один и тот же класс – и так на протяжении восьми лет – страшно становится. Сейчас я бы так не смог.

– Почему?

– Здоровья бы не хватило, – пояснил Пьер. – В детстве как-то проучился, десять лет проскочило – я и не заметил. А сейчас…, – он не договорил.

– Думаешь, для детей время быстрее летит?

Пьер улыбнулся:

– Ты говоришь так, будто сама не ребёнок.

Полина задумалась.

– Я не ребёнок, – наконец, сказала она.

В её голосе не было ни тени юмора.

Пьер даже повернулся, чтобы посмотреть на юную спутницу:

– Уверена?

– Абсолютно. Или, считаешь, люди взрослеют только тогда, когда попа в качелю перестаёт влезать?

Пьер расхохотался:

– Что-то вроде того.

– Ты так говоришь, потому что никогда не думал об этом. А когда подумаешь, хотя бы чуть-чуть, сам поймёшь, насколько не прав.

Пьер пожал плечами.

– Ты, к примеру, сколько языков знаешь?

– Стандарт и французский. Правда, французский – не очень? – признался он и тут же оправдался. – На нём вообще тут мало кто говорит. А я его выучить хочу. В совершенстве.

– Зачем?

– Просто, интересно. Красивый язык. А почему ты вообще об этом заговорила?

– Мне, например, десять лет, а я знаю пять языков.

– Какие?

– Русский. Испанский. Немецкий. Итальянкий, – принялась перечислять Полина. – Немножечко – латинский. Остальные – так, поверхностно.

– Поверхностно – это как?

– Полсотни слов. Только чтобы самый примитивный разговор поддержать.

– Я думал, лингвистикой только полиглоты занимаются.

– Я и не думаю заниматься никакой лингвистикой. Пять языков – это так, в рамках общего развития. Тем более, знать языки – это не главное, надо бы знать такие простые вещи.

– А что главное?

– Понимать тенденции их развития. Если мне позарез надо будет изучить, допустим, итальянский, я это сделаю гораздо быстрее, чем среднестатистический человек. У меня есть база из латыни, поэтому мне будет просто изучить любой язык романской группы. Испанский, португальский, итальянский…

– Французский тоже?

– Ага. Тем более, я его знаю чуть-чуть лучше остальных, которые знаю поверхностно, – чуть путанно пояснила она.

– Давай по-французски поговорим?

– Чем тебе стандарт не нравится? – Поинтересовалась девочка.

– Стандарт произошёл от русского. А мой родной – французский.

– И ты его хорошо знаешь?

Пьер сказал несколько фраз. Полина прислушалась, наклонив голову, потом попросила повторить. Пьер повторил.

– Нет, галактических языков я не знаю, – ответила она на стандарте. – Даже в общем. Они слишком сложные. Чтобы их изучать, нужно сначала освоить десяток узкоспециализированных предметов.

– Например? – Пьер упорно продолжал говорить на французском.

Полина так же принципиально отвечала на русском.

– Ксенопсихология одна чего стоит.

– При чём тут она?

– Языки других рас отличаются от наших, гуманоидных языков, как, например, – Полина задумалась, – планиметрия от стереометрии. Вроде бы предмет один и тот же – геометрия, а уровень совсем разный. Именно поэтому, прежде чем изучать инопланетные языки, как минимум нужно знать основы мироустройства чужой расы, основы мироощущения и вообще… много всего.

– Ты, наверное, отличница среди своих?

– С чего ты взял?

– Слишком умная.

– Отличники редко добиваются чего-нибудь в жизни.

– Сама додумалась?

– Папа говорит. А для таких вот как я – твёрдых хорошистов – открыты все двери. Хорошисткой я была в обычной школе, – пояснила девочка, – пока в "Штуку" не поступила.

– Странное название – "Штука".

– Нормальное название. Мне нравится.

– Скорее всего, ты просто привыкла.

– Может быть.

– А в "Штуке" ты как учишься? На тройки съехала? Или тоже хорошистка?

– У нас там совсем другая система оценок.

– Это какая же?

– Нам за каждый зачёт дают определённое количество очков. Если на карточке окажется меньше минус двухсот пятидесяти – можно ехать домой.