На миг мне стало нехорошо. Натка попала, как это называется, пальцем в небо. Моя мама умерла сразу, как только я родилась, а потом и меня пришлось выводить из несколькоминутной комы.

Увидев моё лицо, Наташа встревожилась:

– Я опять угадала?

– Почти, – поднялась я из кресла. – Ладно, правую руку на следующий раз оставим, хорошо?

– Ага! – Обрадовалась девушка. – Хочешь, кофе приготовлю? У меня и чайник есть.

– Как-нибудь в другой раз. Ты одна здесь живёшь? – Оглядела я комнату, в которой в разных углах стояли три кровати

– Не, с Катькой, но она всегда где-то бегает. Так что можно сказать, одна. Короче, заходи в любое время, я ещё много всего интересного знаю.

Когда я появилась в нашей с Мишуткой комнате, тот как раз заканчивал перекладывать местами аксессуары своего хобби.

Усевшись на свою кровать, я некоторое время наблюдала за этим процессом, потом саркастически осведомилась:

– И это ты называешь наведением порядка?

– А что?

Мне оставалось только вздохнуть, что я и сделала:

– Да ладно уж, ничего.

Несколько минут мы помолчали, потом я поинтересовалась:

– Как тебе Наташа?

– Нормально. А что? Она тебе гадала, да?

– Точно.

– Она всем гадает. Что-нибудь сошлось?

– Один раз она угадала, – дипломатично ответила я. – Может быть случайно, может нет, кто знает.

– А что она угадала? – Заинтересовался мальчик.

– Не скажу. Это слишком личное.

– Я-то думал, мы друзья!

Я внимательно посмотрела на Мишутку. Видик у него был тот ещё! Никогда бы не подумала, что он способен обижаться.

– Мы и есть друзья. Только я не люблю обманывать без особенной в том необходимости. Именно поэтому я сказала тебе правду, что ничего не скажу. В противном случае я могла бы наплести ерунды с три короба – и тебе бы пришлось мне верить на слово, потому что проверить ты всё равно не сможешь. Логично?

Мальчик подумал и согласился.

– Теперь я тебя больше уважать буду! – Сказал он и невозмутимо продолжил уборку.

Я осталась неподвижно сидеть на постели, хлопая глазами словно старая механическая кукла.

И как расценить эту сентенцию?

В психологии есть тип людей, которые что думают, то и говорят. Как правило, это очень расчётливые и холодные люди, ярко выраженные интраверты. Однажды, рассчитав все минусы и плюсы, они избрали линию своего поведения в отношениях с другими людьми – предельную откровенность. Именно она заставляет прочих людей в ужасе шарахаться от подобных психологических маргиналов, которым даже задать простенький вопрос "Как дела?" чревато, ибо в ответ можно услышать что угодно, от подробного описания всех своих болячек (после этого пару дней подряд при виде любой еды испытываешь стойкий приступ тошноты), до констатации факта, что у меня-то, мол, всё в порядке, а вот ты, приятель, за последнее время сдал; всего год прошёл, а уже пополнел, осунулся, да и постарел лет на пятнадцать, не меньше. Что, болеешь? Или дома какие-то проблемы?

Такие люди постоянно на грани фола, но они всегда выигрывают, потому что нельзя привыкнуть к их абсолютной честности на общем фоне остальных людей, когда каждый обманывает всех, кого можно, – ближних и дальних родственников, хороших и не очень хороших знакомых, друзей, врагов, совсем незнакомых людей, но чаще всего – самих себя.

Мишель таким не был.

Может он в самом деле такой наивным, каким кажется на первый взгляд?

Я размышляла над этой, в общем, не самой глобальной проблемой бытия, с четверть часа, но так и не пришла ни к каким определённым выводам. В итоге я порадовалась, что Мишель оказался куда более интересным персонажем, чем я предполагала – и это очень даже хорошо. По крайней мере, скучать мне в этом доме не придётся.

Часы на стене прокуковали шесть раз. Я автоматически взглянула на время, про себя отметив, что сверху, вместо привычной цифры "12" находится "10". То есть на Цитрее в сутках не двадцать четыре, а двадцать часов. Нужно запомнить. На моём мобильнике был первый час ночи. Вроде бы уже пора спать, а за окном ещё светло. С этими несовпадениями межпланетного времени и часовых поясов одна морока!

Только я включила компьютер, дверь без всякого стука распахнулась, в комнату, толкаясь и смеясь, вбежали те самые рыжие дети, которых я видела за обедом. Один из них догонял другого. Увидев меня, первый остановился.

– Ой, привет! В догонялки будешь?… Ой! – Последнее восклицание относилось к тому, что его обдали; ему оставалось только хлопать глазами, глядя на своего партнёра, который, пользуясь всеобщим замешательством, на четвёртой скорости выбежал из комнаты.

Я выключила монитор.

– Будешь? – С тоской в голосе повторил мой малолетний собеседник.

На разных концах галактики даже физические константы могут слегка варьировать. Самые устойчивые на этом свете – это законы детского мира. Они неизменны, где бы вы ни очутились. Это я веду к к тому, что я сразу поняла, что, если соглашусь, мне придётся водить. Не слишком приятная перспектива.

Но ведь я не соглашусь – это однозначно. Ещё не хватало бегать с этими малышами по всему дому, визжа и хохоча, словно сумасшедшая. Представляю, что было бы, если бы я там, на Земле, себя так повела. Точнее, не представляю. Мне это даже в голову не могло бы придти.

И тут же в голове мелькнуло: а что, если попробовать? Ведь меня же тут никто не знает. Кроме Мишутки. А он никому не скажет, как мы договорились. Подумаешь, повеселюсь вместе со всеми. Никому и в голову не придёт выяснять, кто я такая. Тем более, жаловаться на моё поведение журналистам.

– Давай начала выясним: ты кто?

– Как это?

– Девочка или мальчик?

Мой собеседник не удивился. Похоже, для него подобные вопросы были не в диковинку.

– Девочка. А вот он, – она кивнула в сторону полуоткрытой двери, – мальчик.

– А зовут тебя как?

– Августа. Ударение на "у".

– Гм-м… Ну и имечко.

– А меня зовут Фердинандом! – Перебил её брат. – И я на три минуты старше. А тебя как зовут?

– Полина.

– А фамилия?

– Води! – Вместо этого крикнула я, хлопнула Августу по плечу и выбежала из комнаты.

Никогда бы не подумала, что бегать настолько занятно! К нам присоединился Мишель. Добрых два часа мы носились друг за другом по дому, бесились, визжали и смеялись, словно сумасшедшие! И никто нас за это не ругал! Наверное, впервые в жизни я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Потом как-то неожиданно всё кончилось. Я вдруг обнаружила себя сидящей в какой-то комнате на большом диване в окружении моих партнёров по игре.

– ЗдОрово! – Пытаясь отдышаться, сказал кто-то из двойняшек и тут же пояснил. – Я – мальчик.

– Фердинанд? – Уточнила я.

– Можно просто Федя, – махнул тот рукой. – А ты откуда?

– Издалека, – отмахнулась я. – Да это и не важно.

Нравятся мне дети, честно признАюсь, только не суперы, а обычные, от которых можно вот так отмахнуться, чтобы не отвечать на важный, в принципе вопрос, и они тут же об этом забывают.

– У меня котёнок есть, – Сказал Федя. – Маленький, глаза только открылись. Хочешь посмотреть?

– Хочу! – С готовностью согласилась я, нисколько не притворяясь; мне на самом деле было интересно.

Котёнок оказался очень красивым, рыженьким, с трогательным розовым носиком. Он постоянно пищал и сучил лапками.

– Какой красивенький! – не удержалась я от восклицания и не смогла не похвастаться. – У меня в доме тоже кот живёт. Мы его Шахматистом зовём.

– Почему?

– Потому что он чёрно-белый.

– В клеточку?

Я фыркнула, покачала головой.

– Он говорить умеет.

– Как это?

– Через синтезатор речи.

– Эти синтезаторы – такие дорогущие! – Огорчённо произнёс мальчик. – К нам в магазин однажды завезли…

Мне не часто приходилось обращать внимание на стоимость вещей. Я подумала, что, да, пожалуй, синтезатор – довольно дорогая штука. Папа на дни рождения никогда не дарит мне дешёвых подарков. Впрочем, о том, что это – подарок, говорить, наверное, не стоит, иначе следующий вопрос будет о родителях, и опять придётся выкручиваться.