21:3. У южного берега Кипра море было мелкое, и отсутствовали гавани, куда могли бы зайти корабли. В состав римский провинции Сирия входила не только Антиохия на севере, но и Финикия с Иудеей на юге; они сэкономили немало времени, проследовав открытым морем по направлению к Тиру, где находилась безопасная гавань, не замерзающая круглый год.

21:4. Иудеи и христиане могли повсюду рассчитывать на гостеприимство своих собратьев; радушный прием гостей делал честь хозяину дома и был неотъемлемой составляющей их культуры; по сравнению с гостиницами, нередко служившими публичными домами, гостеприимные дома друзей были намного предпочтительней.

В свете традиционных иудейских представлений о связи Божьего *Духа с пророчеством, можно предположить, что пророчество каким-то образом пронизывало напутствие учеников. Вместе с тем, эта фраза не является обычным для Луки описанием пророчества и, вероятно, просто указывает на то, что ученики отговаривают Павла от посещения Иерусалима на основании своего предвидения того, что там произойдет (20:23; 21:11).

21:5,6. Тир славился своими песчаными пляжами.

21:7-16

21:7. Птолемаида, крепость, основанная Птолемеем И, стала затем римской колонией (некогда известной под названием Акко) и важной гаванью.

21:8. Кесария находилась примерно в 40 милях к югу от Птолемаиды, и если они действительно добрались туда за один день, то должны были плыть морем.

21:9. В язычестве девственность иногда связывалась с духовной силой (был даже особый римский орден незамужних женщин, известных под названием весталок), но здесь, скорее, Лука имеет в виду, что дочери Филиппа были девицами моложе шестнадцати лет. Форма греческого глагола указывает на то, что они пророчествовали постоянно. Еврейское предание о пророчествующих дочерях Иова (в *3авете Иова), вероятно, относится к более позднему времени, но подтверждает высокий статус пророчиц в древности.

21:10. Вероятно, Агав вышел из Иерусалима примерно вто же время, когда Павел прибыл в Кесарию, и пришел туда через несколько дней. (Кесария была штаб-квартирой римских властей Иудеи, но Лука использует здесь понятие «Иудея» по отношению к местности, которая в древности называлась Иудейским царством, а не к римской провинции Иудея.)

21:11.*Ветхозаветные пророки часто представляли свои *пророчества наглядно, как это делает здесь Агав (напр.: Иер. 27:2). Некоторые комментаторы указывают на то, что некоторые детали этого пророчества неточны (Павла связали именно язычники, хотя обвинителями были иудеи), но не надо долго изучать ветхозаветные пророчества, чтобы понять, что присущие им поэтические вольности не мешали точной передаче сути предсказания (напр.: 4 Цар. 19:7,28,33,35). Пояс представлял собой длинный кусок ткани, который оборачивали вокруг поясницы несколько раз; он служил одновременно и карманом. 21:12–14. Греки и подпавшие под греческое влияние евреи рассматривали любые пророческие предсказания как предостережения; но текст не дает оснований полагать, что Агав хочет, чтобы Павел избежал того, с чем ему предстоит столкнуться. Рассказы о мучениках часто включают наставления о том, как избежать мученичества (из-за преклонного возраста, молодости и т. п.). Друзья Павла, узнав, что его ожидает, пытаются отговорить его от похода в Иерусалим из любви к нему, но, как выяснилось, это было ошибкой (ст. 14).

21:15. Путешествие из Кесарии в Иерусалим занимало два дня; они остановились на ночлег у Мнасона (ст. 16).

21:16. Некоторые члены еврейской общины, издавна существовавшей на Кипре, перебрались в Иерусалим и стали одними из первых учеников (4:36). Имя «Мнасон» чаще встречалось у римлян, а «Иасон» — у евреев и греков, но иногда имя «Мнасон» носили и евреи (напр., так звали одного позднейшего римского *раввина).

21:17–26

21:17. Радушный прием был оказан не только Павлу, но и прибывшим с ним необрезан-ным христианам из язычников, которым иерусалимские иудео-христиане предоставили кров в своих домах (хотя сам Павел мог остановиться в доме своего племянника — 23:16). Таким образом, это лаконичное сообщение очень важно и, вероятно, произвело большое впечатление на первых читателей (см. коммент. к 10:28).

21:18,19. В это время Павел доставляет пожертвования христиан из язычников (24:17; ср. коммент. к 20:1–4).

21:20–22. Иерусалимские христиане принимают служение язычников, но не могут преодолеть присущую иудеям неприязнь к языческой культуре. Иерусалим был уже не тот, каким он описан в Деян. 2; напряженность нарастала, наемные убийцы (си-карии, или «кинжальщики») убивали в храме знатных иудеев, подозреваемых в сотрудничестве с римлянами. На подъеме был еврейский национализм, а сознание национальной исключительности вело к нетерпимости к тем иудеям, которые поддерживали дружеские отношения с представителями других народов. Поэтому Павла обязывают доказать его приверженность иудаизму; не желая поставить под угрозу порученную ему миссию нести свет язычникам, Павел готов подтвердить свое иудейское происхождение любой ценой, за исключением признания небиблейского принципа национальной исключительности.

Иерусалимская *церковь подает наглядный пример преданности национальной культуре. Христиане из язычников, осуждающие соблюдение закона иудео-христиана-ми, но соблюдающие при этом свои собственные церковные и культурные традиции, вступают в противоречие с духом *Нового Завета, который призывает людей отказаться от грехов, но не от положительных или нейтральных элементов своей культуры. (Христианский апологет Иустин Мученик, отмечая наличие этого противоречия во II в., ясно дает понять, что разделяет раннехристианское представление о том, что евреи могут соблюдать закон и в то же время быть последователями Иисуса; см. «Диалог с Трифоном», 47.)

Иаков говорит, дословно, о «многих десятках тысяч» уверовавших (ст. 20) — минимум о 50 тыс., что составляет (если эта цифра достоверна) десятую часть населения еврейской Палестины и в восемь раз превосходит число *фарисеев. Несколько лет спустя сам Иаков был предан мученической смерти проримской религиозной верхушкой, но его репутация поборника иудейской культуры была так высока, что простой народ Иерусалима потребовал отстранения его убийцы от должности.

21:23–26. Эти меры предосторожности должны были защитить Павла отложных обвинений, особенно если он собирался появляться во дворах храма. Павел вносит полагающуюся сумму за благочестивых иерусалимских христиан, которые исполнили на-зорейский обет; язык оригинала позволяет предположить, что Павел заплатил и за предшествующий обет, который он исполнил, когда не смог попасть в Палестину (18:18). Голову полагалось брить на седьмой день очищения, а приносить жертвы в храме — на восьмой день (Чис. 6:1—21), но, согласно предписаниям ритуального закона, минимальная продолжительность обета составляла тридцать дней, следовательно, Павел присоединился к остальным в обете не только теперь. Те, кто брал на себя издержки назо-реев (как, напр., Агриппа I), считались благочестивыми.

В правление Кумана, римского прокуратора, непосредственно предшествовавшего Феликсу (23:24), один римский воин возмутил народ тем, что разделся донага на территории храма; по оценке *Иосифа Флавия, около 10 тыс. человек были затоптаны насмерть во вспыхнувшем после этого мятеже. Когда другой воин сжег свиток с иудейским законом, Куман уступил требованиям толпы и казнил его. Ненависть к язычникам и к тем, кто сотрудничал с ними, нарастала, и менее чем за десятилетие привела к войне, закончившейся кровавой расправой над повстанцами (в одночасье в Кесарии было уничтожено более 20 тыс. иудеев) и разрушением храма.

21:27. См.: 19:34. «Асия» — римская провинция Азия в западной части современной Турции.