8:6,7*Автор Евр. снова возвращается к сказанному ранее в 7:12: старое священство было связано со старым законом и его заветом, и оба они оказались несовершенными, если могли быть упразднены.

8:8,9. Выражение «новый» завет в Иер. 31:31 может быть также переведено как «обновленный» завет. Первый завет-договор должен был быть записан в сердцах людей (Втор. 30:11–14), и праведный действительно имел такую запись в своем сердце (Пс. 36:31; 39:9; 118:11; Ис. 51:7), но, согласно Иеремии, большинство израильтян не имели закона в сердце (ср., напр.: Втор. 5:29). Различие между первым и новым заветами именно в том, что израильтяне нарушили первый завет-договор (Иер. 31:32), а новый закон будет записан внутри них, и они познают Бога (Иер. 31:33,34).

8:10–12. Язык Иеремии перекликается с языком первого завета: «буду их Богом, а они будут Моим народом» (напр.: Лев. 26:12). «Знать» Бога — это тоже язык завета, но на личностном уровне, он относится к тесным взаимоотношениям с Богом, которые были у пророков.

8:13. Автор, несомненно, уверен в том, что старое «близко к уничтожению», поскольку служение в храме не было непосредственно прервано возвеличиванием Иисуса, но оно было уже на пороге упразднения. Если данное послание было написано в конце 60-х гг., что представляется вполне вероятным (см. введение), многие евреи диаспоры осознавали, что римляне вскоре уничтожат Иерусалим и его храм. Если исключить немногочисленные религиозные группы, которые не были столь зависимы от Иерусалимского храма (напр., *ессеи), большинство палестинских евреев были вынуждены изменить систему своих религиозных обрядов после того, как в 70 г. н. э. храм был разрушен.

9:1-10

О принципе соответствия небесного и земного святилища см. в коммент. к 8:1–5. Автор в своих описаниях в 9:1 —10 строго следует *Ветхому Завету, не позволяя себе опираться на все современные ему модификации святилища. (Сказанное в ст. 4, 5 уже во многом не отвечало действительности, многое было упразднено. Но, согласно целому ряду иудейских преданий, считалось, что в конце времен это будет восстановлено.) Эти стихи, с точки зрения грамматики, также указывают на святая святых; даже вопреки некоторым иудейским представлениям о том, что жертвенник каждения находился в святая святых, автор, должно быть, имеет в виду, что этот жертвенник, хотя и принадлежал святая святых, не был внутри него, в отличие от ковчега Завета. *Ветхий Завет ясно свидетельствует о том, что жертвенник каждения находится в святом отделении скинии. В еврейском оригинале 3 Цар. 6:22 о месте нахождения жертвенника курения говорится несколько неопределенно, однако автор Евр. заявляет, что ряд предметов в святилище «принадлежат» святая святых, хотя они там и не находятся.

Большинство деталей первоначальной скинии описывались с позиций древней ближневосточной культуры. Некоторые особенности просто указывали израильтянам на то, что это был «храм». Устройство скинии, состоявшей из трех частей, со святая святых, расположенной в самом ее конце, напротив главного входа, было характерно и для типичного египетского храма времен Моисея. Внутренняя отделка скинии самыми дорогими материалами (напр., чистым золотом) и красочными тканями вблизи ковчега Завета испокон веков знаменовала собой прославление святости божества; это настраивало на приближение к Богу с должным благоговением и почтением. Ряд других особенностей скинии отражает практические стороны ее устройства, которые Бог благословил. Например, если более поздний храм был построен из кедрового дерева (как обычные ханаанские храмы), то скиния была сделана из дерева акации — единственного подходящего материала, который был доступен в Синайской пустыне. У кочевников были также известны святилища в виде палатки.

Но главное назначение скинии в том, чтобы противопоставить служение Богу разным культам, известным в культуре других народов. Как и в большинстве древних храмов на Ближнем Востоке, в храме Бога был жертвенник, на котором приносились в жертву животные, жертвенник каждения (предназначенный для притупления запаха горящей плоти на алтаре), стол с хлебами предложения и др. В языческих храмах часто находилось ложе и другие предметы, изображавшие бога, истукан, которого одевали, «кормили» и ухаживали за ним. Но в Доме Божьем такого идолопоклонства не было. Аналогичным образом, в крупных египетских храмах по обеим сторонам часто находились святыни — для богов-попечителей; но такого не было и не могло быть в храме Бога, единственного истинного Бога. Святая святых в древних храмах Ближнего Востока соответствовала ковчегу, на котором воздвигали изваяние бога (иногда в виде восседающего на крылатых существах, напоминавших херувимов). Но главное отличие храма Божьего состояло в том, что на месте, где ожидалось присутствие истукана — изображение божества, не было ничего, потому что ничто не может адекватно представить славу Божью.

Автор Евр., полагая, что детали строения современной земной скинии важны (он верит, что они указывают на небесное святилище), не искажает текст. Его скромные предположения явно противостоят аллегориям *Филона, который объясняет каждую деталь как некий символ, о чем ни один из читателей времен Моисея и не догадывался (льняное полотно символизировало землю, пурпурный цвет — воздух, семи-свечник — семь планет и т. д.). В отличие от автора Евр., однако, некоторые читатели *Ветхого Завета ныне предпочитают более причудливую трактовку скинии *Фи-лона.

По *закону *Ветхого Завета, грех мог быть прощен, искуплен (Божий «гнев усмирен» заместительной жертвой) только через пролитие крови.

9:11. Согласно представлениям, бытовавшим в I в. н. э., небо было чистой, совершенной и не подлежащей изменениям реалией; небесное святилище, таким образом, может быть идеальным и единственно возможным прототипом для земной скинии. О храме «нерукотворном» см. в коммент. к Деян. 7:40,41 и 48–50.

9:12. Первосвященник на ежегодном празднике Дня *искупления вносил в святилище кровь тельца за себя и кровь козла за свой народ (Лев. 16:6,11,14–16). Согласно *кум-ранскому Свитку войны, «вечное искупление» наступит только в конце времен, после окончательного сражения; сейчас этот начальный этап искупления совершается через постоянное жертвоприношение первосвященника (ср.: Дан. 9:24).

9:13,14. Если бы автор захотел сослаться на библейский пример священника, который сам приносит себя в жертву, он мог бы сопоставить того, кто окропляет кровью народы (как это делают священники в Ветхом Завете; см.: Не. 52:15), с тем, кто берет на себя грехи Израиля (Ис. 53:4–6, 8—12); но он ограничивается сравнением с жертвоприношениями левитов. Он пользуется старым аргументом «насколько же более» (который применяли иудейские толкователи): если кровь жертв в День искупления может удалить грех (гипотетически; ср.: 10:4), насколько более действенна кровь *Христа!

9:15. Здесь автор соединяет «новый завет» (см. коммент. к 8:6—13), искупление и «вечное» наследие (в противовес временному наследству, которое их предки обрели на земле — гл. 3, 4; ветхозаветный образ «наследия» Земли обетованной использовался в древнем иудаизме для описания наследия грядущего мира).

9:16,17. «Завещание» можно также перевести как «завет» (KJV) или «воля» (NIV, NRSV, TEV), и древние писатели часто обыгрывали эти значения, используя особый прием — игру слов. «Завещания» обычно запечатывались и открывались только после смерти завещателя; «заветы», или договоры, были соглашениями двух равноправных сторон, или партнеров, или заключались между более высокой и подчиненной сторонами. (Некоторые исследователи усматривали связь договора-союза, заключенного между сюзереном и вассалами, с договором-союзом [заветом] между Богом и Израилем. Так как эти заветы имели силу в рамках определенной династии — сын сюзерена должен был исполнить условия в завете после смерти своего отца, то этот завет в определенном смысле соответствовал завещанию. Но такая связь включает в себя разные культурные факторы, от одного из которых обычно и отталкивается автор Евр., и не исключено, что именно такую связь он подразумевал.) Независимо от игры слов (каламбуры и остроумные высказывания часто использовались в древности), автор высказывает здравую точку зрения: древние заветы обычно скреплялись кровью (см., напр.: Быт. 31:54).