Перед автором Евр. стояла трудная задача. Хотя история была полностью на его стороне (как показало разрушение храма, происшедшее несколько лет спустя), — он хотел, чтобы и вся Библия была на его стороне тоже, а в Библии сказано, что левит-ское священство было «вечным» (напр.: Исх. 40:15). Конечно, некоторые тексты в Писании могут подорвать доверие к буквальному смыслу указанной фразы (напр.: Исх. 32:10). Но автор Евр., допуская аллегорическое толкование древнего священства (как и считали некоторые иудеи в его время) или признавая вечные принципы как форму выражения преходящей природы явлений и вещей, свойственную данной культуре (как и полагают многие современные комментаторы), демонстрирует более приемлемый для его читателей подход к этой проблеме. Для него новое и высшее священство, обетование о котором ясно звучит в Писании, само по себе отменяет старое священство.

7:11–19. *Свитки Мертвого моря, в итоге, признают две личности, двух помазанников: военачальника-*Мессию, происходящего из царского рода Давида, т. е. из колена Иуды, и помазанного священника из колена Левия. Но в Пс. 109 показано, что эти две роли исполняет одна личность; священник «по чину Мелхиседека» не обязательно происходил из потомков Левия и был фактически выше Левия (7:4—10).

*Филон говорил о «совершенстве» Левия как об идеале священства; автор Евр. не согласен с этим. Как Платон и его последователи, он отмечает: то, что способно изменяться, не может быть совершенным, потому что совершенное по природе не нуждается в изменении. Бог обещал другое священство, вечное, и, следовательно, неизменное (7:17; ср.: 7:3), которое упразднит первое и несовершенное. (Термин «от-менение», в ст. 18, использовался даже в деловых документах для отмены каких-либо прежних установлений в законном порядке.) 7:20,21. Это священство также выше ле-витского, поскольку, в отличие от него, гарантируется клятвой Бога (см. коммент. к 6:13–18). Этот тезис составляет частичный ответ на всякое утверждение в *Ветхом Завете о том, что предписания левитов относятся к вечным установлениям; Бог изменял ряд пунктов в *законе, когда это было необходимо ради свершения исходного, вечного предназначения Его закона (напр.: Иер. 3:16), но в данном случае Он поклялся и обещал не менять Своих намерений. 7:22–25. О превосходстве вечного священника перед временными священнослужителями см. также в 7:11–19. Маловероятно, что его читатели, зная о политике иерусалимской знати, могли бы думать о назначении и смещении священников римлянами. Более вероятно, однако, что автор здесь хочет только подчеркнуть смертную природу священников. Относительно «поручителя» в ст. 22, следует отметить, что этот термин использовался в деловых документах — по отношению к гарантии вкладов — через слово или обязательство, а также через гаранта — человека, который может дать свое поручительство.

7:26. Священники из левитов должны были избегать всякого осквернения, а перед Днем искупления предпринимались особые меры, чтобы первосвященник мог избежать скверны. Это был единственный день в году, когда первосвященник мог войти в святая святых (в тот день он мог входить туда несколько раз; ср.: Лев. 16:13–16). Конечно, современная практика иерусалимских первосвященников не отличалась такой строгостью взглядов, которая была присуща *раввинам прежних времен. Но все же их тщательная забота о том, чтобы уберечь первосвященника от осквернения, весьма показательна (его изолировали от общения с другими за неделю до этого дня; меры предпринимались и для того, чтобы не допустить у него поллюций накануне ночью и др.). Но таких земных первосвященников в принципе нельзя было сопоставить с небесным первосвященником, так же как земная скиния была лишь тенью совершенного небесного святилища (см. коммент. к 3:1; 8:1–5).

7:27. Сами первосвященники не приносили ежедневные жертвы, они отвечали за служение священников, которые осуществляли жертвоприношения. Огонь на жертвеннике поддерживался постоянно; израильтяне приносили ежедневные жертвы; священники совершали в храме жертвоприношения каждое утро и каждый вечер за весь израильский народ. Автор Евр., возможно, объединяет обязанности всего священства с обязанностями первосвященника в День искупления, тем самым подчеркивая необходимость повторов в левитском религиозном культе. Но, возможно, он вкладывает в слово «ежедневно» гиперболический смысл — «постоянно», год за годом. Только в День искупления первосвященник приносил жертвы за свои грехи, а затем и за весь народ (Лев. 16:6,11,15,16). 7:28. После *воскресения Иисуса автор, естественно, соизмеряет Сына с «вечным» священством по чину Мелхиседека» в Пс. 109:4 (Евр. 7:17). Многие древние мыслители воспринимали как «совершенное» только то, что было вечным. (Автор Евр. цитирует обетование, данное в законе, тем самым подчеркивая, что закон нельзя обойти. Обращаясь к различным доводам в Гал. 3, Павел говорит об обетовании, которое предшествует закону и которое закон не может отменить. Таким образом, и Павел, и автор Евр. показывают с разных позиций, что обетование выше закона.)

8:1–5

В иудаизме традиционно проводились параллели между небесным и земным (напр., небесный и земной суд, или синедрион), как и вообще в древности (напр., вавилонский храм Мардука и ханаанский храм Ваала). (Некоторые древние храмы на Ближнем Востоке и более поздние mithraea были построены таким образом, чтобы отображать структуру мироздания, подчеркивая божественное управление всей вселенной. Филон, естественно, опирался на принцип небесного прототипа и земной его копии, даже в более широких масштабах, следуя моделям Платона. Когда Филон проводит детальное сравнение небесного и земного храмов, он пользуется аллегорией и рассматривает идеальный небесный храм как добродетель, его жертвенник — как отражение идей, его ткань — как землю и т. д.) Соответствующие параллели между небесным и земным предусматривались, вероятно, в Исх. 25:8,9, и часть этих текстов цитируется в Евр. 8:5.

Многие в иудаизме — от эллинистических традиций в литературе мудрости (Прем. 9:8) до *апокалиптических видений и писаний, а также более поздние *раввины — говорили о земном храме как о копии небесного. Вечность и ценность старого храма соотносились с истинным храмом на небе.

8:1. Образ Иисуса, восседающего по правую руку от Бога, восходит к Пс. 109:1 (Евр. 1:13), и это ясно указывает на ту же персону, что и священник по чину Мелхиседека (Пс. 109:4, процитированный в Евр. 5:6; 7:17).

8:2–5. См. коммент. к 8:1–5. Как и последователи *Платона (включая и точку зрения по этому вопросу Филона), автор Евр. рассматривает земные вещи как «копию и тень» небесной реалии (8:5). (Слово «копия» в NRSV передается как «план, чертеж», что соответствует и описанию идеального храма, данному в *LXX в Иез. 42:15; многие детали этого описания автор Евр. мог интерпретировать символически, и такой подход вполне согласуется с символическим языком Книги Пророка Иезекииля в других местах, напр.: 31:2–9.) В отличие от Платона, автор Евр. видит в небесной реалии не просто идеальный мир, который воспринимается лишь умозрительно, для него Иисус реально ушел туда. Еврейские *апокалиптические авторы иногда также говорили о грядущем земном царстве (где непременно присутствовал величественный храм) как о нынешней реалии на небесах.

Автор Евр. приводит здесь обширную цитату из Иер. 31:31–34, подтверждая свою мысль о том, что в самой Библии было предсказано изменение *закона. Этот текст также подкрепляется свидетельствами членов *Кумранской общины, которые написали *Свитки Мертвого моря; они видели себя в качестве народа этого «нового завета». Но они более строго истолковывали закон Моисея, тогда как подход данного автора к этой проблеме более либеральный, чем у *Фило-на (13:9). Он оценивает принципы как вечные, незыблемые, но формы их воплощения — как преходящие и зависящие от культуры.