3:14. «Начало» — божественный титул; см. коммент. к 1:8 и 22:13. (Это также может иметь отношение и к первоначальному титулу римского императора — phnceps, что означало «первый», т. е. первый среди римских граждан.) «Аминь» — еще один титул Иисуса, т. е. подтверждение Божьей истины; ср.: 2 Кор. 1:20.

3:15,16. Холодная вода (а иногда горячая вода со специями) использовалась для питья, а горячая вода — для мытья, но в Лаодикии не было природного источника воды. Вода шла по трубам из горячих источников, расположенных в шести милях к югу от города, и, как и холодная вода, которую могли принести с гор, становилась теплой ко времени, когда она достигала Лаодикии. Хотя воду можно нагреть, естественная теплота местной воды (в отличие от горячей воды из источников в соседнем Иераполе), вероятно, была предметом постоянных жалоб местных жителей, большинство из которых привыкли к комфорту. (Вода, которая поступала в Лаодикию, была мутной, в ней было много взвесей, хотя она была лучшего качества, по утверждению географа Страбона, чем в Иераполе.) Иисус как бы говорит: «Ты ни холоден (т. е. не годен для питья), ни горяч (т. е. не годен для мытья), а потому бесполезен, и Я отношусь к тебе так же, как ты к водоснабжению, — Меня тошнит от тебя».

3:17,18. Лаодикия была преуспевающим банковским центром; гордясь своим богатством, она отказалась от помощи римлян после землетрясения в 60 г. н. э. и осуществила перестройку города за счет собственных средств. Она славилась своим текстильным производством (особенно шерстяных тканей), а также своей медицинской школой и производством ушных лекарств и глазной мази, которая заслужила особо высокую оценку во Фригии. Лаодикийская церковь была широко известна тем, что отражала культуру города, лишенную духовности.

Хотя греки не разделяли нравственных позиций палестинских евреев по отношению к наготе, все, кроме мудрецов из *киников, соглашались, что отсутствие одежды — здесь вследствие бедности (в данном случае духовной) — не желательно. Фригийская «глазная мазь» была, вероятно, не мазью, а скорее порошком, которым посыпали веки (в отличие от Тов. 6:8). О белых одеждах ср.: Отк. 3:4; здесь это может означать резкое противопоставление знаменитой лаодикийской «черной шерсти».

3:19. Ср. с многочисленными пророческими обличениями Израиля в *Ветхом Завете. 3:20. Ср. с Ин. 10:1–4, Мф. 24:33 и 42. Совместные трапезы помогали гостю и хозяину установить тесные дружеские отношения. Иисус здесь приглашает лаодикийских христиан к трапезе (ср.: Отк. 2:7; в отличие от 2:14,20) — на *мессианский пир (см. ком-мент. к 19:9); это приглашение на обильный и щедрый пир в виду их духовной нищеты (ср.: 3:17,18). Но дверь к тесному общению в настоящее время еще закрыта — с их стороны (в противовес 3:7,8).

3:21,22. Здесь звучит приглашение приобщиться к правлению Божьему; Иисус является соправителем, а Его народ принимает участие в этом, поскольку возвышен до такого положения, что может вместе с Иисусом управлять на земле (как в *Ветхом Завете и в уповании иудеев на возвеличивание Израиля). Предвечный в славе престол Божий был предметом обширных дискуссий среди еврейских *апокалиптических авторов и мистиков; см. коммент. к 4:2.

Иудейские мистики (многие из тех, кто написал *апокалипсисы, напр. *1 Енох.) стремились к созерцанию невидимого Бога и моделировали свои представления, опираясь на видения славы престола Божьего из Ис. 6 и Иез. 1 (ср.: Исх. 24:9— 11; 3 Цар. 22:19; Дан. 7:9,10). Можно только вообразить себе, как эти видения переплетались с фантасмагорическими картинами Божественной славы у мистиков. В отличие от таких надуманных картин предвечного престола Божьего, описания у Иоанна просты, как и в *ветхозаветных повествованиях, они достаточно емкие и глубокие, чтобы передать величие Божье. Изображение тронного зала, а также деятельности окружавших его созданий может быть также пародией на царский двор и поклонение в императорских храмах — довольно дерзкое откровение для сосланного иудейского пророка, каким был Иоанн. 4:1. Фраза «после всего» служит переходом к следующему видению, которое было ему дано (7:9; 15:5; 18:1; ср.: 7:1; 19:1; 20:3; Ин. 5:1; 6:1; 7:1); обычно эта фраза использовалась для связи со следующим текстом. «Я взглянул, и вот» — фраза, характерная для языка видений (напр.: Иез. 10:1; 44:4; Дан. 10:5; также 1 Енох., *4 Езд. и в других произведениях этого *жанра). О «звуке трубы» ср.: Отк. 1:10. Хотя в других местах Откровения Иоанну сказано: «Подойди» (17:1; 21:9; ср.: Ин. 1:39), в данном случае используется фраза «взойди сюда», которая может также служить аллюзией на призыв Бога к Моисею: «Взойти на гору» (в более поздних иудейских преданиях — на небо) для получения откровения (Исх. 19:24; 24:12; 34:2); подобные выражения часто встречаются и в *апокалипсисах. Открытое небо — тоже метафора откровения (Отк. 11:19; 19:11; Ин. 1:51), которая восходит к ветхозаветной модели (Иез. 1:1), воспринятой и в других еврейских апокалипсисах (включая и дверь, напр., в 1 Енох.).

4:2. «В духе» означает, что Иоанн получил духовный дар видения (см. коммент. к 1:10); аналогичным образом Дух поднял Иезекииля, и перед ним отверзлись небеса (Иез. 11:1,24). Еврейские мистики подчеркивали смертельную опасность вознесения, позволяющего узреть престол Божий; многие были недостаточно подготовлены, чтобы пережить это вознесение через духовные сферы (см., в частности, *3 Енох, и свидетельства раввинов). В некоторых апокалипсисах допускается также, что ангелы могли непосредственно вознести кого-то на небо (*2 Вар., *Сходства Еноха, 2 Енох., Завет Авраама). Как и Иезекииля, Иоанна подхватил и вознес на небо Дух Божий.

4:3. Об описании престола см. в Иез. 1:26,28 и 10:1. (Престол символизирует собой честь и достоинство правителя; к нему обычно вели несколько ступеней; в основании престола обычно изображались поверженные враги.) Это простое описание резко контрастирует с пышностью, свойственной римским императорам, а также с другими вымышленными картинами небесных дворцов (1 Енох. 14), гиперболизированными изображениями величия (напр., у поздних *раввинов рост венценосного ангела определяется такой величиной, которая равна расстоянию, преодолеваемому за пять тысяч лет) или оборота земли, неба и ада (особенно в более поздних работах); Иоанн даже не пытается соединить вместе другие имеющиеся в *Ветхом Завете образы престола (ср., напр., Дан. 7 в 1 Енох. 14).

4:4. «Старцы» (старейшины) — это наделенные полномочиями представители городов в Ветхом Завете и более поздних иудейских сообществ, которые были посланцами своих общин (напр.: Втор. 21:6); см.: Ис. 24:23. В изобразительном искусстве в Малой Азии небольшое число священников могло представлять тысячи молящихся. Число «двадцать четыре» связывают с двадцатью четырьмя книгами еврейских писателей, составлявшими иудейский канон, с двенадцатью коленами плюс двенадцать *апостолов и т. д., но это число здесь, вероятнее всего, является аллюзией на двадцать четыре череды священников. Эти череды были установлены в *Ветхом Завете (1 Пар. 24, 25), просуществовали вплоть до *новозаветной эпохи и впоследствии встречаются во времена раввинов и упоминаются в более поздних надписях. Верные Богу мертвые изображаются, таким образом, как священники, совершающие богослужение (Отк. 1:6). (В еврейской *апокалиптической литературе часто образы грядущего перекрываются современной небесной картиной праведных умерших.)

В греческих произведениях божества иногда изображаются в белых одеждах (напр., Деметра и Кора); многие древние мыслители, и среди них *Пифагор, и ряд *раввинов ассоциировали белый цвет с добром, а черный — со злом. Эти образы, несомненно, возникали в древнем сознании на контрастах дня и ночи; ночь при этом связывалась с волхвованием и (в еврейском мышлении) с демонами (бесами).

Римляне и нередко иудеи хоронили своих покойников в белом. По иудейским преданиям, ангелы почти всегда облачались в сверкающие белые одежды. Самое важное здесь, что в белое облачены поклоняющиеся Богу (3:4). Иудейские учителя изображают Израиль увенчанным откровением Божьим на Синае; праведных иногда изображали как носителей небесного венца. (В *Вознесении Исаии описывается праведный с венцом, облаченный и посаженный на престол на небе, но это произведение может быть и христианским. Оды Соломона, который был вознесен Духом на небо, — христианское сочинение [ср.: 4:2]. Но не всегда легко отличить раннехристианские произведения от еврейских, которые были переосмыслены с христианской точки зрения.) Но, вероятно, венцы здесь — это венки, которыми награждали победителей, т. е. тех, кто оставался верным до смерти (см. коммент. ко 2:10; 3:11). (Во многих иудейских преданиях говорится о небесном собрании; у *раввинов — о законодательном собрании, судебном органе, который состоит из ангелов или почивших богословов; этот образ восходит к ангельскому суду Бога в Ветхом Завете и ханаанским образам пантеона семидесяти богов Эля, которые в иудейском предании были заменены анге-лами-хранителями семидесяти народов.)