9:18–20. См.: Исх. 24:6–8. Некоторые небольшие изменения в формулировке отмечаются в других местах (у *Филона), но это может быть простым совпадением; древние комментаторы обычно допускали небольшие изменения в тексте, чтобы более ясно и отчетливо донести до читателей позицию автора. К числу значительных изменений относится добавление о воде, червленой шерсти и иссопе: автор, очевидно, соединяет Исх. 24 с Лев. 14:6 или Чис. 19:6 (используя вариант мидраша), чтобы вызвать ассоциации с очищением — в последнем случае от греха (Чис. 18:9).

9:21,22. См., напр.: Исх. 29:37, Лев. 8:15 и 16:16–20. *Иосиф Флавий добавляет к *Ветхому Завету, говоря, что даже одежды священников, священное убранство и т. д. были очищены кровью; хотя автор Евр., возможно, не заходит так далеко, весь религиозный культ был в определенном смысле освящен через пролитие крови. Кровь была официально необходима для искупления в законном порядке (Лев. 17:11); исключения в обрядах допускались для самых бедных израильтян (Лев. 5:11–13), но исключение лишь подтверждает правило. (В иудейских преданиях окропление кровью в Исх. 24:8 также толкуется как кровь ради *искупления.)

9:23. Автор вновь возвращается к параллелям между земным и небесным святилищем (см. коммент. к 8:1–5; 9:1-10). Если земная скиния может быть освящена только кровью (9:11–22), то и небесное святилище тоже. Но для совершенного святилища требовалась совершенная жертва.

9:24–26. «Вечное» священство по чину Мелхиседека (7:17; Пс. 109:4) не было основано на ежегодных жертвоприношениях; если бы «вечное» требовало постоянных жертвоприношений, они бы не имели ни начала, ни конца. Но это священство основано на единовременной, совершенной жертве на кресте. Иудеи часто подразделяли историю на многие века (существует несколько таких вариантов), но главная граница раздела проходила между веком нынешним и веком грядущим. «К концу веков» — эта фраза раскрывает направленность земной истории, кульминационным моментом которой является установление правления Бога; в судьбоносном акте *Христа автор усматривает момент становления грядущего века в недрах настоящего (ср.: 6:5). 9:27,28. Автор подчеркивает здесь мысль о том, что, как и человек умирает однажды (привычная мысль даже для греческой классической литературы, хотя *Платон учил о реинкарнации), Христос должен был принести Себя в жертву за грех только один раз. Когда Он появится снова (ср. ст. 24), это ознаменует собой будущее спасение (так же как появление священника на внешнем дворе традиционно означало для народа, что жертва принята и их грехи прощены; ср.: 1:14). Фраза «чтобы подъять грехи многих» восходит к Ис. 53:12.

Хотя *Иосиф Флавий и, возможно, некоторые иудейские мыслители использовали в определенной мере терминологию реинкарнации из произведений *Платона, подавляющее большинство иудеев в I в. н. э. ожидали одной смерти, а затем воскресения и суда (очередность двух последних событий варьирует у разных еврейских авторов). Как и во времена *Ветхого Завета (Иез. 18:21–32), иудеи осознавали, что смерть была отправной точкой для грядущего суда. (Так, более поздние *раввины в конце I в. призывали своих *учеников к покаянию, чтобы смерть не настигла их внезапно; приговоренные к смерти должны были сказать: «Пусть моя смерть *искупит все мои грехи» [носр.: Пс. 48:8—10,15]. Часто считалось, что умирающие должны судиться вне очереди — см., напр., рассказ о праведном страже Иоханана бен-Заккая, когда он лежал на смертном одре; в одном из преданий говорится, что праведные окружены сонмом добрых ангелов, а нечестивые — злыми ангелами и т. д. Хотя в других традициях не говорят о реинкарнации, там есть представление о временных наказаниях, которые искупали оставшиеся у человека грехи. Например, считалось, что разложение плоти помогает искупить грех; символом наказания для того, кто умер до вынесения приговора, был камень, помещенный на гроб; считалось также, что ни один израильтянин не может провести больше года в *геенне. Эти представления о возможности искупить грех после смерти не имеют ясных параллелей в Ветхом или в *Новом Заветах.) Автор Евр. придерживается точки зрения, которая разделялась большинством иудеев и единодушно — новозаветными авторами, о том, что смерть лишает всякой возможности примирения с Богом.

10:1-18

Только *Христос был истинной, единственно необходимой жертвой для небесного святилища (9:23–28).

10:1.*Платон писал о земном мире, о чувственном восприятии мира вещей, который представляет собой лишь тень реального мира, постигаемого только разумом. В I в. н. э. даже многие иудейские писатели (в *диаспоре) говорили о чистом и совершенном небе и о подверженной тлению земле. Они также часто рассуждали о том, что душа должна быть устремлена к горнему, к высшим реалиям, где она первоначально и возникла. Не опираясь в целом на платоновское восприятия мира, автор Евр. соглашается, что земная скиния, представляет собой тень небесной (он находит библейское обоснование этого тезиса, см.: 8:5), но он так же, как еврейские *апокалиптические писатели, считает, что небо показывает, чему будет подобен мир грядущий. Для автора Евр., однако, первый этап (9:24,28) этого грядущего, его предвкушение уже проявилось в земной истории (6:5).

10:2,3. Автор снова возвращается к мысли о том, что совершенное не нуждается в изменении или дополнении. В древней системе аргументации риторические вопросы играли заметную роль. «Напоминается» — это может означать, что жертвы ежегодного праздника Дня искупления напоминают людям о их грехах, так же как Пасха напоминала об искупительных актах Бога (Исх. 12:14; ср.: Лев. 16:21) — в отличие от установлений нового завета (8:12).

10:4. Палестинский иудаизм утверждал, что День искупления, сопряженный с *покаянием, был необходим для прощения большинства грехов, связанных с нарушением *закона.

Многие философы решительно выступали против идеи о пролитии крови жертвы, поскольку считали это немыслимым в совершенном храме, где все подчинено разуму. Это мнение автор Евр. не разделяет, признавая, как это принято в большинстве культур в человеческой истории, необходимость пролития крови жертвы (10:19); он просто утверждает, что жертвоприношения животных были недостаточными для искупления человека в небесном святилище (9:23), а потому они представляются ненужными теперь, когда пришел *Христос. Он может опираться на множество '"ветхозаветных прецедентов относительно истинной цены жертвоприношения животных (см., напр.: 1 Цар. 15:22; Пс. 50:17; Прит. 21:3; Ис. 1:11; Иер. 11:15; Ос. 6:6; Ам. 5:21–27), как он указывает в процитированном им примере (Евр. 10:5–7).

До 70 г. н. э. евреи *диаспоры и некоторые палестинские евреи подчеркивали духовное использование прообразов жертвоприношений, но при этом лишь немногие из них отрицали необходимость жертвоприношений. Все люди в Древнем мире, независимо оттого, посещали они храм или нет, знали, что жертвоприношения составляют важную часть религиозного культа; некоторые философы противостояли этому, но в большинстве древних храмов эти жертвоприношения совершались. Автор Евр. рассматривает их значение в прошлом как символическое, указывающее на совершенную жертву Христа (9:23).

10:5–7. Здесь автор цитирует Пс. 39:7–9. 10:8,9. Автор продолжает разъяснять процитированный текст. Бог не только не желал жертвоприношений, но это не соответствовало Его истинной воле; именно об этом и говорит псалмопевец.

10:10. Хотя *Ветхий Завет был написан на еврейском языке, с редкими вкраплениями текстов на *арамейском, большинство евреев в 1 в. н. э., рассеянных по всей Римской империи, пользовались переводом на греческий язык. В дошедших до нас еврейских текстах говорится: «Вы открыли мои уши», а большинство греческих версий передают эту фразу следующим образом: «Вы приготовили Мне тело» (дабы исполнить волю Божью). Иудейские комментаторы обычно выбирали тот вариант, который иллюстрировал их собственную точку зрения (некоторые комментаторы даже слегка изменяли изучаемый текст, приспосабливая его к своей точке зрения); здесь и автор Евр., и его читатели пользуются греческим переводом, и автор разъясняет это следующим образом: «не жертвы, но тела, во исполнение воли Божьей» — совершенной жертвы тела *Христова. Такая аргументация согласуется с древними правилами экзегетики, принятыми у иудеев, и преподнесена она весьма искусно.