– Тот, кто убил ее, успел хорошенько с ней позабавиться, – сказал полицейский в сопровождении приглушенного хора сардинских проклятий коллег.

Ева заметила, что ее напарница крестится и шепчет, как она догадалась, что-то вроде молитвы на сардинском языке: «Пусть земля тебе будет пухом».

Глаза Морено были на мокром месте, и когда он увидел мрачный взгляд, которым Ниедду обменялся с Эрриу, из его глаз выкатились две слезы.

– Тело в очень плохом состоянии, но думаю, что это и вправду она, – слабым голосом сказал Ниедду.

– Вы уверены? – спросила судья Аделе Маццотта, подошедшая, чтобы помочь в опознании.

– Да, это она, – через несколько секунд подтвердила Паола Эрриу. – Это Долорес Мурджа…

Ева и Баррали расположились на каменных сиденьях в том месте, которое, согласно указателям, называлось «оградой правосудия», где, как предполагалось, после совершения жертвоприношений ждали ответа нурагических богов. Когда Долорес опознали, Морено упал в обморок. Кроче и Раис успели поддержать его, прежде чем он рухнул на землю.

– Ты уверен, что не хочешь, чтобы тебя осмотрели? – снова спросила Раис, указывая на машину «Скорой помощи».

– Нет, спасибо. Это была минутная слабость. Мне уже лучше. Просто нужно немного отдохнуть.

Ева была в замешательстве: ей хотелось задать ему десятки вопросов, учитывая, что в данный момент Баррали был единственным следователем, присутствовавшим на месте всех трех ритуальных убийств. Кроме того, он был и единственным, кто имел прямой контакт с Роберто Мелисом, духовным главой неонурагистов, внезапно ставшим главным подозреваемым в убийстве Долорес. Но она боялась, что это ухудшит ясность его сознания, и без того нарушенную болезнью. К тому же они с Марой пообещали Грации не допускать Баррали к расследованию ради его же блага.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Морено, избавляясь от сдержанности. – Спрашивай все, что хочешь.

Евина напарница в ста метрах от них была занята разговором с Фарчи, Ниедду и Маццоттой. Ей пришлось проявить личную инициативу, что, вероятно, привело бы к столкновению с Раис.

«К черту все. Важно немедленно фиксировать собственные впечатления», – размышляла Ева.

– Как ты себя чувствуешь, Морено?.. Почерк кажется таким же, не так ли? – наконец спросила она.

После опознания Тромбетта снял овчинную шубу, в которую была завернута Долорес, и обнаружил радиальные разрезы кончиком ножа на спине молодой женщины. По словам Баррали, эта деталь так и не попала в газеты.

– Да, но есть что-то странное. Что-то не сходится.

– Помимо того факта, что в этом случае мы опознали девушку, что еще не так?

– Насилие… Это новый элемент. Остальные потерпевшие не пострадали. Долорес – да. Кто-то избил ее… Это единственное различие, если мне не изменяет память.

– Кукла, которую сфотографировали… что это? Думаю, что она была и в предыдущих случаях.

– Одни называют ее sa pippia ‘e Mannaghe, другие sa mamma ‘e sa funtana. Она символизирует дух, обитающий в святых колодцах.

– Значит, она связана с культом воды?

– Точно. Своего рода божество дождя, которое в последнее время использовалось для запугивания детей, но в прошлом, согласно нурагической анимистической религии, считалось могущественным и внушающим страх подземным божеством, одной из ипостасей Великой Матери Средиземноморья. Как видишь, все всегда сводится к ней.

– Можешь ли ты подтвердить, что она была и в других местах? – спросила Ева. На самом деле она уже знала ответ, изучив материалы: это была попытка проверить коллегу.

Баррали поднес пальцы к вискам, энергично массируя их. Он оказался в затруднительной ситуации.

– Морено?

– Да, они были и в Оруне, и в Мацанни. Мы нашли кукол рядом с основными сценами преступления.

– Хорошо… Кроме избиения, еще что-то не так?

– Да, но я не могу понять что, – признался Баррали дрожащим голосом, обнаруживающим всю его эмоциональную и умственную хрупкость.

– Не волнуйся, – сказала Кроче, кладя руку ему на плечо и стараясь не показывать жалость. Она чувствовала себя виноватой за то, что поторопила его. – Ты вспомнишь.

Морено покачал головой.

– Есть еще кое-что очень важное… – пробормотал он, глядя в пространство. – Но оно ускользает от меня…

– Спокойствие. Я уверена, что на этот раз мы его поймаем, кем бы он ни был, – сказала Ева, вставая. – Дай мне минуту. Я посмотрю, сможем ли мы выбраться отсюда до того, как нас вышвырнут криминалисты.

Женщина сделала пять шагов, однако слова Баррали заставили ее остановиться.

– Не могу сказать, откуда я знаю, но это не тот человек, которого я искал все эти годы, – сказал он с непоколебимой уверенностью.

– Слушай, можно я поведу?

– Нет.

– Ну…

– Да зачем тебе вести? Пытаешься сказать мне, что я на это не способна?

– Раис, почему ты драматизируешь каждое мое слово? Если будешь принимать все на свой счет, заболеешь. Мне просто захотелось поводить машину, вот и все.

– Ладно… И все равно – нет.

Полицейские вернулись к машине Мары после того, как отвезли Баррали домой и обменялись несколькими словами с его женой. Обе не могли избавиться от напряжения, накопившегося у святилища Серри. Еще они чувствовали вину за смерть девушки: по какой-то неясной причине ощущали личную ответственность, хотя только взялись за это дело.

– Что ты сказала Грации? – спросила Раис, заводя двигатель и направляясь в сторону Кальяри.

– Правду. Что это Фарчи хотел привлечь его к делу и что обнаружение тела потрясло его, – сказала Кроче. – Что, если б это зависело от нас, мы бы не привлекли его.

– Это ложь, – сказала Раис с циничной улыбкой на губах.

– Переживу, – возразила Кроче.

– Как она это восприняла? Судя по тому, как она посмотрела на меня, когда мы прощались, я бы сказала, что не очень хорошо, верно?

– Ну, она просто хочет покончить с этой историей, но теперь прошлое как будто снова вернулось. Нам-то все равно, мы слушаем про это пару часов в день. Но ей приходится терпеть сутки напролет. Если история с Долорес разобьет Баррали, ей придется собирать его по кусочкам.

– Все-таки он был прав, – признала Раис.

– И все были убеждены, что он сумасшедший. Включая нас.

– Говори за себя. Я никогда так не думала.

– Но это ты хотела закрыть дело любой ценой, – возразила Ева.

– Это другое. Я была уверена, что у нас не будет шанса раскрыть эти преступления после стольких лет. Над Баррали смеются все, но он не сумасшедший. Хоть я так и сама говорила, но я просто над ним подшучивала.

– Ладно… Как ты думаешь, что теперь будет?

Раис задумалась на несколько секунд.

– То, что Фарчи пригласил в прокуратуру всех, кроме нас, означает, что мы будем отрезаны от следствия. До свидания, нераскрытые. Текущее важнее. Скорее всего, специально для этого расследования создадут специальную группу.

– Думаешь, они возьмут туда Ниедду?

– Вероятно.

– И нас?

– Они бросят нас обратно в эту чертову кладовку.

– Баррали убежден, что убийца не тот, что был раньше, что это подражание. Кто-то, вдохновленный старыми преступлениями.

– Кто-то их копирует?

Ева кивнула:

– Есть некоторые вещи, которые кажутся ему странными, но он не смог понять, какие именно.

– Ну… С этой девушкой действительно налажали.

– Бедная… Твои бывшие коллеги – с ними можно работать?

– Они – кучка женоненавистников, пропитанных тестостероном и предубеждениями. Ни у кого из них нет достаточного опыта, чтобы раскрыть это дело.

– Я слышала, как сотрудник криминалистической лаборатории сказал, что они взяли кровь из-под ногтей девушки. Если повезет, это может привести к ДНК убийцы.

– Будем надеяться. Это было бы манной небесной, но я не стала бы слишком на это полагаться. Она всю ночь находилась под открытым небом. Органический материал мог быть скомпрометирован, – заметила Мара.