– Нет, папа, я подумал.

В то утро внезапный лед прихватил возделываемые поля. Лошадь и две коровы умерли, возможно, от холода, а другие животные голосили всю ночь; некоторые словно сошли с ума и начали биться головой о стены, раня себя. Даже дети начали болеть один за другим. Предзнаменования деда воплотились во всех красках. Бастьяну больше не мог терять время.

– И?.. – надавил он.

– Я сделаю то, что ты хочешь, – прошептал парень, склонив голову.

– Я тебя не услышал.

Микели посмотрел на родителя и повторил громче:

– Я сделаю то, о чем ты меня просил.

Бастьяну несколько секунд взвешивал пристыженный взгляд сына, затем кивнул:

– Ты сделаешь это сегодня вечером. Я зайду за тобой после ужина.

Микели, побежденный и униженный, согласился.

– Отпустите его и вымойте, – сказал Бастьяну своим братьям. Затем тихим голосом: – И заприте его в комнате до вечера. Я ему больше не доверяю.

Двое следовательниц собирались войти в оперативный штаб, когда мобильный телефон Евы начал вибрировать. Она бросила на него быстрый взгляд и увидела, что звонит Баррали.

– Раис?

– Что?

– Это Морено, – сказала она, указывая на телефон.

– Хорошо, ответь. Может быть, ему пришло на ум то, что может быть полезно для нас… Я зайду, разнюхаю обстановку.

Ева кивнула и отошла в конец коридора, подальше от дверей кабинета.

– Морено?

– Здравствуй, Ева. Я не вовремя?

– Признаюсь тебе, что с тех пор, как я поступила на службу, все постоянно не вовремя. Так что нет, примерно как обычно.

– Прости, Ева. Я видел эту жуть в газетах…

– Угу. Гадость какая… Мы еще не видели Фарчи, но у него явно глаза налиты кровью.

– Давление СМИ не пойдет на пользу расследованию. Есть риск совершить серьезные ошибки. Вам придется быть осторожными.

– Знаю. Но что касается меня и Мары, то на самом деле никакой опасности нет: нас не зачислили в спецкоманду, и мы должны были передать старые дела в отдел убийств.

– Обычные политические игры… Мне жаль, правда.

– Теперь нам нужно решить еще одну проблему, поскольку все думают, что это мы связались с газетами, чтобы отомстить… Ладно, забудь. Расскажи о себе: как дела?

– Конечно, лучше, чем вчера. Вот поэтому я тебе и звоню. Я на холодную голову порассуждал о месте преступления…

– Рассказывай все.

– На мой взгляд, это подражание. Несомненно, это тот, кто тщательно изучил старые случаи и очень хорошо знает культовое значение различных элементов. Но это не может быть тот же человек, который убивал тридцать и сорок лет назад. По возрасту, конечно, но не только…

– Есть ли какая-нибудь деталь, которая заставляет тебя склоняться к этой теории?

– Маска немного отличается от остальных. Старые были выполнены вручную, более грубо. Последняя, кажется, экземпляр массового производства, если ты понимаешь, о чем я…

– Определенно. Мы можем провести криминалистический анализ и посмотреть, сможем ли отследить до мастера, который ее сделал.

– Вы можете попробовать, конечно. Это может быть интересной зацепкой.

– Что-то еще?

– Да… Это больше личное ощущение.

– Все равно говори. Никто настолько не знаком с этими делами, так что…

– Это связано с тем, как сильно Долорес избили перед тем, как убить. Не совпадает с остальными жертвами. Когда я видел предыдущих девушек, могу тебя уверить, что… Не держи меня за сумасшедшего, но там было какое-то уважение к жертве, забота. По крайней мере, судя по тому, какими их находили. Вымытые и причесанные волосы, кожа без царапин и синяков… Было что-то вроде pietas, жалости, чуть ли не желание обеспечить уют. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Отлично понимаю.

– Я еще кое-что вспомнил, Ева. Что-то очень-очень важное, но я предпочитаю не говорить об этом по телефону и даже не хочу обсуждать это в присутствии Мары. Хочу поговорить об этом с тобой.

Если он собирался застать ее врасплох, то ему это удалось.

– Ева?

– Да, я здесь.

– Как думаешь, ты могла бы уделить мне несколько минут?

– Конечно, хорошо. Мы можем заняться этим вечером, после работы?

– Отлично.

– Спасибо за информацию. Я должна попрощаться, потому что идет Фарчи.

– Тогда до встречи.

Ева закончила разговор – и поймала мрачный взгляд начальника, который шел к ней. Прежде чем она успела открыть рот, Фарчи сказал:

– Кроче, в мой кабинет. Сейчас же.

– Хочешь, я позвоню Раис?

– Нет. Пойдем.

Женщина с тревогой посмотрела в сторону оперативного штаба и последовала за своим начальником.

– Закрой дверь, – приказал Фарчи.

– Синьор, если это касается статей, которые…

– Нет. Я знаю, что это были не вы. Проблемой будет убедить в этом и ваших коллег, но я позабочусь об этом… Садись.

Комиссар передал ей папку.

– Отчет о вскрытии Тромбетты… Просмотри быстренько.

Ева начала читать, стараясь не думать о том, что если ее напарница узнает, что она разговаривает с Фарчи без нее, то непременно обидится и все неправильно поймет.

– Так что? – спросил начальник через пару минут.

– Ниедду уже сообщил мне о первых результатах вскрытия. Ничего нового, все как мы ждали.

– Девушка была напичкана наркотиками, – сказал комиссар. – И ее несколько раз изнасиловали. Отек мозга привел ее в предкоматозное состояние. Экстрадуральная гематома[102] головного мозга возникла в результате побоев. Девушка была совершенно без сознания, когда ее убили.

– Да, – подтвердила Ева.

– Сейчас анализируют материал, найденный под ногтями девушки, а также то, что могло быть волокном человеческой дермы[103], найденной между зубами бедняжки. Может быть, сегодня вечером появятся первые результаты… Как ты думаешь, что произошло?

– Нам с Раис кажется, что Долорес могла участвовать в какой-то ритуальной оргии после того, как ее накачали наркотиками или склонили к употреблению наркотиков. Должно быть, она сопротивлялась, и в этот момент они избили ее, а затем изнасиловали или что-то в этом роде.

– Значит, ты тоже думаешь, что Мелис мог быть замешан? Я спрашиваю тебя, чтобы понять, что говорить начальству…

– Синьор, я не уверена. Но если проанализировать ситуацию, его биографию и то, что было найдено в его доме, а также странное поведение его адептов, он кажется основным подозреваемым.

Комиссар мрачно кивнул:

– Вчера вы были на Монте-Арчи.

– Да, но мы попросили разрешения у…

– Перестань оправдываться. Я не думаю ни на тебя, ни на твою языкастую напарницу.

– В чем тогда дело?

– Я хочу тебя предупредить, – сказал Фарчи. – Ты не знаешь эту среду и этот город. А я подозреваю, что вокруг дела крутятся странные персонажи. Факт неудавшейся вчерашней поимки уже заставил меня кое-что почуять. Сегодняшние статьи подтвердили это.

Ева кивнула. Она не знала, что на самом деле имел в виду инспектор, однако все равно ценила его внимание. Но и удивлялась – ведь она больше не участвовала в расследовании. Кроче спросила его об этом.

– Да, я не включил вас в команду, но у меня не было выбора. Официально вы не будете заниматься этим делом, но, если вы готовы, я бы попросил вас присматривать за всем, работая с некоторыми членами команды, которым я доверяю больше всего.

– Конечно, синьор… Но… могу я узнать, чего именно ты боишься?

Несколько секунд комиссар смотрел на нее оценивающе.

– Пока я предпочитаю не говорить тебе, в том числе потому, что не знаю наверняка… Но знай: утечка была преднамеренной.

Ева кивнула.

– Спасибо, что осталась сегодня утром… У меня есть для вас еще одно задание. Те придурки, которых вы привели сюда, не хотят сотрудничать со следствием. Никто из них не произнес ни слова.