Ева провела пальцами по лицам и мысленно помолилась за двух коллег, которых больше не было рядом. Подошла к чемодану Майи, открыла его и достала из внутреннего кармана запаянный целлофановый пакет. Открыла и вытащила рыжие локоны дочери. Она отрезала их со слезами на глазах, прежде чем ввести ей смертельную дозу калия, который положил конец ее мучительным страданиям, обрекая ее на жизнь в аду на земле. Ева положила волосы на кровать, закрыла глаза и погладила их, позволив своей тактильной памяти восстановить ощущения, которые она испытывала, касаясь волос маленькой девочки.

– Я чувствую, что ты покидаешь меня, – прошептала она пустому дому. – Не знаю, хорошо это или плохо, но я решила позволить тебе это сделать.

Кончики пальцев скользнули по шелковистым волосам, создавая иллюзию, что дочка в этой комнате и слушает ее.

Остров и это дело стали для нее чем-то вроде чистилища. Ева поняла это час назад, когда туман в ее сознании рассеялся и она увидела кристально ясное решение убийства Долорес.

– Может быть, я сумасшедшая, если так думаю, но у меня сложилось впечатление, что это ты привела меня сюда, на этот остров, как будто знала, что мне нужно это сделать, чтобы освободить Долорес, освободить тебя и…

Было трудно в этом признаться. Но она взяла себя в руки и сказала:

– …отпустить тебя, любовь моя.

Кроче снова открыла глаза и поняла, что если Майя когда-то и была здесь, то теперь ее нет.

Ева прислонила волосы к носу, но их запах давно выветрился.

– Спасибо, что простила меня, – сказала она, ложась.

Когда ее настиг сон, она все еще держала в руке локоны Майи. На ее губах играла безмятежная улыбка человека, который больше не боится уснуть.

Старик с трудом подвинулся, чтобы лечь на спину.

– Конечно, я знал, – прошипел он через несколько секунд.

– Настоящая жертва была не Микели, а моя, – сказал Бастьяну, все еще не веря в это.

Бенинью почти незаметно кивнул.

– Во времена великого голода недостаточно принести в жертву одну из наших женщин. Богине этого мало… Когда томится земля и не может отдохнуть небо, тогда проводник душ должен отказаться от самого дорогого, что у него есть на свете, чтобы Богиня сочла его достойным своего прощения.

– Значит, ты пожертвовал моим отцом. Его убила не болезнь, а ты…

Слезы струились по щекам старика, исчезая двумя ручьями в изгибах, образованных морщинами, которые изрыли его лицо.

– Я сделал это, чтобы спасти тебя, твоих братьев, всех Ладу и людей, живущих в этих горах. Мы – хранители Богини. Жертвовать собой на благо общества – наша судьба. Так было испокон веков.

Бастьяну поднялся во весь свой циклопический рост.

– Убив сына, я получил другого. Тебя, – прошептал старик.

Внук наклонился и обхватил руками его голову. Он не обращал внимания на запах смерти и поцеловал лицо, смачивая губы горькими слезами, вспоминая, как это было прекрасно, когда в детстве его держал дед-великан. Теперь роли поменялись.

– Мне незачем тебя убивать, – пробормотал Бастьяну. – И тебе не нужно… Что касается отца, ты поступил правильно. Мы все должны поблагодарить тебя за твой выбор.

Бенинью вздохнул. Внук поцеловал его в лоб и отпустил.

– Теперь моя очередь сделать то же самое, – сказал он.

Старик изобразил улыбку на губах и понял, что наконец может умереть спокойно, без лишних мыслей.

– Прощай, mannoi, – сказал Бастьяну, в последний раз пожимая ему руку.

Ева подождала, пока Раис закончит с вице-квестором, а потом, не говоря ни слова, они вместе направились к стоянке. Мара завела двигатель, и напарницы поехали. За всю дорогу они не проронили ни слова.

Раис нарушила молчание только тогда, когда припарковала машину возле дома Баррали.

– Ты уверена, что хочешь это сделать?

Ева кивнула.

– Тогда пошли.

Грация открыла дверь и вышла к ним, улыбаясь.

– Доброе утро, девочки.

Они поприветствовали друг друга и обменялись некоторыми формальностями.

– Как он? – спросила Ева.

Лицо женщины омрачила тень.

– Смерть Ниедду сильно повлияла на него. Просто подкосила.

– Она всех застала врасплох, – сказала Мара. – Но Морено, безусловно, пострадал больше всего.

– Где он сейчас? – спросила Кроче.

– За домом, в саду. Я заставила его проделать кое-какую физическую работу, – сказала Грация, подмигивая.

– Слушай… – начала смущенно Ева.

– Я так поняла, вам нужно поговорить с ним о деле, – прервала ее женщина, глядя на файлы, которые Мара держала в руках. – Все в порядке. Вообще-то я даже могу воспользоваться этим и пройтись по магазинам. Сейчас та фаза болезни, когда я боюсь оставлять его одного. Вы не возражаете?

– Конечно-конечно. Мы можем остаться с ним, без проблем, – успокоила ее Мара.

– Идеально. Найдете его?

Две женщины кивнули.

– До скорого.

– Увидимся позже, – попрощались они с ней. Затем обменялись долгим взглядом и присоединились к Морено в саду за домом, где он занимался обрезкой.

– Руки вверх! – воскликнула Мара, заставив его подпрыгнуть.

Ева покачала головой, прикрывая рукой лицо.

– Серьезно?

– Не смогла удержаться. Извини, Морено.

Мужчина приложил руку к сердцу и выругал ее по-сардски. Раис усмехнулась и села на крыльцо.

– Прости ее. Должно быть, у нее было очень трудное детство, – извинилась Ева.

– Кто бы говорил, – сказала Мара.

– Господи, я чуть не умер… Ты за это заплатишь, Раис, – сказал полицейский, опускаясь на один из кованых стульев. – Доброе утро, я не ожидал вашего визита.

– Да, извини нас, – сказала Ева, тоже садясь. – У нас есть новости по делу, и мы хотели узнать твое мнение. Я предполагаю, что тебе это не понравится.

Мужчина снял садовые перчатки и кивнул:

– Меня это не удивляет. Хотите, я вам что-нибудь приготовлю? Кофе?

– Я позабочусь об этом, – сказала Мара, вставая и направляясь на кухню. – Расскажи ему.

Ева протянула Морено бумаги.

– Насколько сильно я должен волноваться? – спросил Баррали, поправляя свои очки для чтения.

– Это твой консультант, – сказала Ева. – Валерио Ноннис, антрополог. Мы думаем, что он убил Долорес.

Через полчаса Баррали, узнав о новостях расследования, закрыл папку и кивнул, сняв очки.

– Вы чертовски хороши. Молодцы, правда.

– Маццотта сильно помогла нам. Без ее помощи и прикрытия мы бы вернулись в начальную точку, – ответила Ева.

– Мне жаль, что ты столкнулась с бывшим мужем, – сказал Баррали Маре. – Это был удар ниже пояса.

– Я тебе так скажу: меня это не сильно удивило. Этого и следовало ожидать от такого мудака.

– Чем я могу вам помочь, девочки? Мне кажется, вы проделали образцовую работу.

– Есть одна вещь, которая не сходится, – сказала Мара.

– Послушаем.

– История у нас доходит до определенного момента. Потом что-то заклинивает, а именно в ночь sa die de sos mortos, – продолжила Раис.

– Нам пришлось дважды допросить Нонниса, – продолжила Ева. – Мы обе поняли, что у этого ублюдка серьезные проблемы с управлением гневом, но он не убийца. Совсем нет. Мне ничего не стоило довести его до предела, и именно тогда я поняла, что он никогда не сможет совершить убийство. По крайней мере, не убийство Долорес, которое требовало хладнокровия.

– Если только он не распланировал все заранее до мельчайших деталей, в том числе и действия на случай непредвиденных обстоятельств, – предположил следователь.

Ева и Мара встретились взглядами, затем миланка внимательно посмотрела на кобальтово-синее море. Она поняла, что это был первый настоящий осенний день с тех пор, как она прибыла на остров. В небе сгущались грозовые тучи. Максимум через час начнется ливень.