Моряки утверждают, что у каждого судна есть своя душа, независимая от состава команды и офицеров. По их мнению, хорошая команда, посаженная на корабль с худой душой, портится… и обратно. В подтверждение приводятся примеры: броненосцы “Император Николай I” и “Адмирал Сенявин”… считаются с плохой душой; броненосцы “Император Александр III”, “Адмирал Ушаков”, крейсер “Дмитрий Донской” — с хорошей.
Души у молодых, то есть новых кораблей, обрисовываются с первого же плавания. Броненосец “Орел” сразу попал в категорию плохих. Пожалуй, в этом поверий есть что-то такое, чего никак не объяснишь.
Если придерживаться такого взгляда, то можно утверждать, что у “Светланы” прекрасная душа»{276}.
9.3. «Дмитрий Донской»
Третий день боя
На этих страницах уже не раз встречалось имя ветерана Тихоокеанской эскадры, пришедшего в составе 2-й эскадры вновь на место своей боевой службы. Чтобы, как полагается воину, встретить смерть в бою. Строго говоря, благодаря «Дмитрию Донскому» к дням Цусимского боя следовало бы присоединить и 16 мая.
Крейсер 1-го ранга «Дмитрий Донской»[333] Исчерпав все средства сопротивления после ожесточенного боя с шестью японскими крейсерами, второго ночного боя с миноносцами врага и высадки, помимо своей команды, команды миноносца «Буйный» и спасенных с «Ослябя» на берег пустынного острова Дажелет, крейсер «Дмитрий Донской» утром 16 мая 1905 года был отведен своим старшим офицером капитаном 2-го ранга Константином Платоновичем Блохиным, заменившим в бою смертельно раненного командира, на глубокую воду, и с Андреевскими флагами на мачтах завершил свою 20-летнюю службу Российской Империи.
Крейсер и его князь
Свое донесение о бое кавторанг Блохин заключил словами: «Наконец, считаю не лишним отметить следующее случайное обстоятельство, которое осталось мной непроверенным: крейсер “Дмитрий Донской” окончил свою долгую службу и затонул 16 мая, в день, как говорят, смерти своего патрона — Великого Князя Дмитрия Донского».
Источники сообщают, что Великий Князь Дмитрий Донской умер 19 мая, а на 15 мая приходится память дня убиения Святого Царевича Дмитрия.
Таким образом, последний сражавшийся корабль Цусимы был смертельно ранен в день убиения Св. Царевича Дмитрия, а погиб за три дня до даты смерти пра-пра-…прадеда Царевича — Св. Великого Князя Дмитрия Донского. В 1905 году князь Дмитрий Донской еще не был причтен к лику святых. Произошло это уже в наши дни, и дата памяти его установлена 19 мая.
Так что капитан 2-го ранга Блохин, ощущая необычность, связанную с гибелью последнего крейсера Цусимы, не зря отметил это «случайное» обстоятельство[334].
Присутствие мглы делало горизонт неясным
Ни в коем случае не собираясь вновь пересказывать ход сражения в Корейском проливе 14–15 мая 1905 года, покажем только несколько моментальных его снимков, снятых, так сказать, с мостика «Дмитрия Донского». При этом воспользуемся как донесением о бое{277} старшего офицера крейсера капитана 2-го ранга Блохина, так и его показанием в Следственной Комиссии{278}.
В начале своего донесения капитан Блохин отмечает, что 14 мая день был солнечный. Но присутствие мглы делало горизонт неясным.
«На телеграфной станции (радиостанции. — Б.Г.) нашего крейсера безостановочно получались знаки телеграфирования на непонятном языке. На судах нашей эскадры, по распоряжению Командующего, телеграф совершенно молчал».
В 11 часов дня «Донской» принял участие в короткой перестрелке с японскими крейсерами, что благотворно повлияло на дух команды. Настроение команды хорошее и до того после нее стало просто праздничным. Надо еще раз сказать, что эту праздничность настроения команд подчеркивают в своих донесениях о бое офицеры «Орла» и «Сисоя», «Адмирала Нахимова» и «Владимира Мономаха», «Авроры» и «Олега», «Светланы» и «Адмирала Ушакова». Эскадра вступала в бой на высочайшем подъеме боевого духа.
К.П. Блохин подчеркивает, что с появлением главных сил неприятеля 1-й броненосный отряд под флагом Командующего эскадрой увеличил ход, занял место во главе 2-го и 3-го отрядов и построил линию кильватера. После этого около 2 часов завязался бой между главными силами.
Нравственная связь
В начале боя старый крейсер, по приказу адмирала Энквиста, остался охранять на пару с «Владимиром Мономахом» транспорты и был вдалеке от эпицентра боя. Большую часть сражения 14 мая старшему офицеру пришлось провести на заднем мостике крейсера:
«Рулевая машинка, служившая исправно за время перехода на Восток крейсера, в самом начале боя 14 мая почему-то отказала, пришлось править на ручном штурвале с заднего мостика, и командир поручил это дело мне, оставаясь сам на переднем мостике и управляя оттуда машиною.
Не знаю в точности, когда была исправлена рулевая машинка, но к управлению на паровом штурвале с переднего мостика перешли только в седьмом часу вечера, и до этого времени я безотлучно находился на заднем мостике. Могу с гордостью сказать, что Иван Николаевич, талантливо и смело управлявшийся, мне доверял…
Капитан 1-го ранга Иван Николаевич Лебедев
Каждый раз, когда при маневрировании благополучно переживался какой-нибудь критический момент, а таких моментов было много, Иван Николаевич всегда бодрый и веселый, оборачиваясь ко мне, приветствовал меня жестом, я отвечал ему тем же, показывая, что и для меня не чужда морская оценка пережитого момента. Эти взаимные приветствия свидетельствовали о существовании непрерывной нравственной связи между мной и моим командиром, и мне приятно было это сознавать».
«Сражение продолжалось, и стали уже появляться его результаты. В начале 4-го часа мимо “Донского” прошел изящный крейсер “Светлана” с большим дифферентом на нос. Немного позже опрокинулся и затонул броненосец “Ослябя”.
Вышел из строя “Князь Суворов”, линия броненосцев стала уклоняться вправо…»
О передаче командования эскадрой
«В начале 6-го часа наши броненосцы шли в кильватерной колонне курсом близким к норду и вели бой правым бортом… Передовым в отряде броненосцев шел теперь “Бородино”, и японцы буквально засыпали его градом снарядов.
Около 6 часов вдоль линии наших судов пробежал миноносец “Буйный”, неся сигнал: “Командующий передает начальствование флотом адмиралу Небогатову”.
В Командующего верили, и потому сигнал этот, отрепетованный судами эскадры, произвел на всех тяжелое впечатление.
На броненосце “Император Николай I” (флаг контр-адмирала Небогатова) подняли ответ и скоро затем сигнал: “Броненосцам курс норд-ост 23°”».
В своем показании Следственной Комиссии капитан 2-го ранга Блохин к сказанному о передаче командования Небогатову прибавил следующие весьма важные сведения:
«Считаю нужным подробно остановиться на этом эпизоде. Сигнал этот о передаче командования был отрепетован большинством кораблей эскадры. Когда старший сигнальщик Зотов спросил меня:
— Можно ли спускать сигнал? Я ответил вопросом:
