Не пытаясь оспорить мнение Жерве об отношениях между Рожественским и подчиненными, скажем только, что мнения об этом сохранились разные. В чем у нас еще будет случай убедиться. Но и из этой «марксистской» оценки личности Адмирала видно, что и рядовые матросы преклонялись перед суровым Адмиралом и уважали его.

Жерве, сам участник русско-японской войны, также подтверждает известный нам факт, что в Порт-Артуре после гибели Макарова одной из желанных кандидатур на пост Командующего флотом считали именно Рожественского. Отчетливо обозначены и политические взгляды Адмирала. Мы, христиане, считающие, что «сознание определяет бытие», можем только подтвердить верность этих взглядов.

Далее Жерве говорит: «Много неоспоримых данных заставляет нас думать, что Рожественский отдавал вполне ясный себе отчет в действительном состоянии русского флота в эпоху перед русско-японской войной; возможно, однако, что он значительно выше оценивал боевые качества 1-ой Тихоокеанской эскадры, как постоянно плававшей в дальних водах, имевшей более или менее постоянный состав и составленной из новейших боевых судов.

Вряд ли, тем не менее, подлежит сомнению, что Рожественский расценивал боевую силу японского флота значительно выше русских морских сил, находившихся на Дальнем Востоке: Рожественский оба раза, в 1900 и 1903 годах, принимал весьма видное участие в стратегических играх, производившихся в Морской Академии и разыгрывавших как раз войну России с Японией. Во время этих игр боевая сила японского флота всесторонне и тщательно изучалась; характерно указать, что во время игры 1903 года участники ее пришли к заключению, что “чтобы иметь неоспоримое преимущество перед японским флотом, следует нам иметь флот в 1¹ /₂ раза сильнее японского”».

Вместе с тем Жерве повторяет некоторые стандартные обвинения в адрес адмирала Рожественского:

«Судя по некоторым фактам из деятельности Рожественского в должности Начальника Главного Морского Штаба в 1903 году (относился несочувственно к тревоге, поднятой начальником оперативного отделения Штаба по поводу неготовности русских морских сил к войне с Японией; был против приобретения строившихся южноамериканских боевых судов, купленных позже Японией), можно думать, что Рожественский не верил в возможность близкой войны с Японией».

Поскольку эти обвинения в адрес Зиновия Петровича повторяются постоянно с теми или иными вариациями, причем заодно подвергается критике вся его деятельность на посту Начальника Главного Морского Штаба — не путать с Генеральным! — ответим раз и навсегда на эту критику отдельной главой.

А чтобы уж действительно не путать эти два штаба, приведем краткую историческую справку, дающую понятие о том, что такое Главный Морской Штаб и какова его роль в русской военно-морской истории.

«Главный Морской Штаб. Центральный орган управления в Морском министерстве России и ВМФ СССР. Берет начало от Управления начальника штаба по морской части, созданного в 1821 г., которое в 1827 г. преобразовано в Морской штаб, а в 1831 г. — в Главный Морской Штаб (ГМШ). 1-м начальником ГМШ был Генерал-адъютант АС. Меншиков. Первоначально ГМШ состоял из канцелярии, управления генерал-гидрографа и дежурного генерала и строительного департамента, при котором находился ученый комитет.

После Крымской войны (1853-1856) ГМШ был существенно преобразован. В него стали входить: канцелярия по морской части, Гидрографическое управление, Морской ученый комитет, Инспекторский и строительный департаменты. В 1860 г. ГМШ прекратил деятельность, его функции были переданы органам Морского министерства. Через 25 лет ГМШ был возрожден и состоял из военно-морского ученого отдела и отдела личного состава.

В 1903 г. (в период руководства ГМШ контр-адмиралом З.П. Рожественским. — Б.Г.) в Военно-Морском ученом отделе создано оперативное отделение (прообраз Морского Генерального Штаба), & в 1904 г. этот отдел состоял из стратегической и распорядительно-учебной частей. Военно-морской ученый отдел ведал разработкой планов боев, использования флотов, подготовкой и плаваниями кораблей и вспомогательных судов, сбором и обработкой сведений об иностранных флотах, разработкой новых форм и способов действий сил флотов, совершенствованием военно-морского образования, изданием руководящих документов и военно-морской литературы. Отдел личного состава решал кадровые вопросы.

В 1906 г. наряду с ГМШ создан Морской Генеральный Штаб, взявший на себя функции оперативного органа. В составе ГМШ остались отдел личного состава и морской ученый отдел. 1-й ведал учетом личного состава, назначениями и перемещениями по службе, производством в чины, награждениями, увольнением в запас и отставку, обоснованием новых штатов, созданием уставов, инспекциями и смотрами. 2-й отвечал за учебный процесс в военно-морских учебных заведениях. Организация ГМШ постоянно совершенствовались. Накануне 1-й мировой войны он состоял из морского учебного комитета, отдела личного состава, распорядительной, строевой и мобилизационной частей»^{46}.

Что касается упомянутых Жерве южноамериканских судов, то речь идет о двух мощных броненосных крейсерах, построенных на верфях Италии для аргентинского флота. При прямой поддержке английского правительства и американского капитала суда эти купила Япония, и они вошли в состав Соединенного флота под именами «Ниссин» и «Кассуга». Непокупкой этих судов для флота отечественного, вернее, срывом этой покупки, уже столетие попрекают адмирала Рожественского.

Следует сказать, что те из критиков, которые пытаются придать своим обвинениям сколько-нибудь документальный характер, ссылаются обычно на очерк «Стратегический обзор русско-японской войны» весьма известного лейтенанта А.Н. Щеглова, также уже знакомого нам, помещенный в его книге, или, вернее, служебной записке «Значение и работа штаба на основании опыта русско-японской войны». Записка эта стала катализатором процесса создания Морского Генерального Штаба. Работа Щеглова была впервые опубликована только в 1941 году. В настоящее время в Москве она имеется только в малодоступной широкой публике библиотеке имени генерала Антуана-Анри Жомини Академии Генерального штаба РФ.

В целом труд лейтенанта Щеглова обосновывает необходимость создания в России Морского Генерального Штаба. И обосновывает убедительно, поскольку закончен он был 10 декабря 1905 года, и в этот же день была подана докладная записка А.Н. Щеглова Морскому Министру адмиралу Бирилеву, а уже 24 апреля 1906 года последовал Высочайший рескрипт о создании Генмора.

В этой связи совершенно умилительно звучат слова от советского издательства, предпосланные основному содержанию книги:

«…Передовые представители флота с пристрастием исследовали причины поражения (в русско-японской войне. — Б.Г.) и проекты возрождения флота и его боеспособности.

Однако поскольку во главе морского управления продолжали оставаться старые руководители, доцусимского периода, видевшие во всех этих проектах и предложениях обвинительные акты себе и своей деятельности, идеи реформ не имели никаких шансов на осуществление».

И далее с большевистской прямотой приводится вышеуказанный временной расклад. К сказанному прибавляется также, что уже к концу 1906 года Генеральный Морской Штаб был полностью сформирован и приступил к работе. И как констатирует то же советское предисловие: «В результате этой работы флот оказался более или менее подготовлен к мировой войне и в основном выполнил стоящие перед ним задачи». 

От чего к чему

Прочтя эти строки, написанные с пролетарским негодованием и с социалистической откровенностью о «проклятом царизме», обратив также внимание на приведенные в них сроки создания Морского Генерального Штаба, а также учтя дату издания — 1941 год, задумаешься.