За это говорят устройство первичных ячеек, система отбора даже на непартийные руководящие должности, повышения по линии партии, занесение непартийных членов общества в «сочувствующие» и так далее. В итоге ни одно событие в государстве не избежало решающего влияния партии при своем совершении. И рухнула КПСС мгновенно — как по команде извне. Выполнив порученное.

В результате ее 74-летнего владычества в России роль самой большой масонской ложи в мире стало выполнять практически все нынешнее постсоветское образованное общество, да и вообще значительная часть постсоветского «новорусского» населения. Что характерно, в подавляющем большинстве своем вовсе не осознавая этого да и просто будучи незнакомо с самим словом «масон». Что не мешает ему дружно выступать «против тронов и алтарей».

Уникальность КПСС заключалась в том, что в отличие от других масонских лож она могла действовать открыто, поскольку власть в завоеванной «мировой революцией» России[38] принадлежала ей. В других странах, в том числе в дореволюционной России, мировая масонская организация вынуждена была ограничивать сферу своего влияния только подбором руководящих кадров в высшие эшелоны власти.

В России и эта задача осложнялась историческим укладом страны — православным самодержавием. Но беда наша в том, что на протяжении более чем столетия перед национальной катастрофой 1917 года войну с антихристианским интернационалом русские государи вели при острой нехватке верных кадров. Именно этим объясняется подмеченный Иваном Солоневичем факт, что смерть от руки врага среди последних шести русских самодержцев, начиная с Павла I, составляла 50% — что в несколько раз превышает процент гибели русских солдат первой линии не только в японскую, но и в Первую мировую войну.

Отсюда ясна и «цена вопроса» для мирового масонства во всех его видах и ответвлениях в решении главной задачи — чтобы ни один верный русский человек не мог стать плечо к плечу со своим Государем на сколько-нибудь значимом государственном посту. За ценой здесь не стояли.

Я думаю, что теперь проблема занятия совершенно непригодного для базы флота Порт-Артура вместо Мозампо, даровая отдача наших земель, бывших Русской Америкой и ставших лучшей и самой богатой частью Соединенных Штатов и Канады, и многие другие «мутные» и «смутные» вопросы нашей новой и новейшей истории стали читателю яснее.

Но Россия с ее вековыми традициями православия и самодержавия, так ненавидимая за эти традиции масонами, демократами и интеллигентами, все равно была крепким орешком даже для мировой криптократии.

Дух дышит, где хочет, и до поры до времени на нессельроде и меншиковых находились в достаточном количестве Лазаревы, Нахимовы, Невельские, Лихачевы, Дубасовы, Алексеевы, Макаровы и многие другие верные сыны Престола и Отечества. Хотя и им максимально затруднялся выход на действительно решающие политические посты.

Прирожденного геополитика адмирала Дубасова, к примеру, поставили возглавлять Морской Технический Комитет[39]. Но обращает на себя внимание факт, что с этим учреждением связаны судьбы и двух других замечательных адмиралов.

Так, Геннадий Иванович Невельской, несмотря на поддержку со стороны самодержавных императоров Николая I и Александра II, был отстранен, в конце концов, от руководства созданной им Амурской экспедиции и назначен в ученое отделение МТК, служившее, по выражению тогдашнего Управляющего Морским Министерством адмирала Н.Н. Краббе, прибежищем всех «полуживых и малодеятельных». Видимо, это учреждение исключало любое активное вмешательство его сотрудников в события, происходившие как внутри страны, так и за ее пределами.

Молодого, полного сил адмирала Ивана Федоровича Лихачева, еще в 1861 году занявшего Цусиму, а в 1866 году — начальника первой, им же созданной броненосной эскадры, сначала отправляют агентом (атташе) в Англию и Францию, а в 1882 году предлагают должность… председателя МТК, бесправную перед министром. Оскорбленный Лихачев уходит в отставку. Навсегда.

Как-то это типично, вы не находите? Все равно как великого дипломата Н.П. Игнатьева назначить на пост Министра Внутренних Дел, требующий совершенно иных специальных навыков и знаний!

Однако во время войны труднее становится тормозить продвижение очевидно талантливых людей. Если в русской армии к началу японской войны не было достаточно ярких фигур и выдвижение на пост Командующего Маньчжурской армией А.Н. Куропаткина удивления не вызвало, а поставленного Главнокомандующим адмирала Алексеева удалось представить невеждой в вопросах сухопутной войны и лишить реальных рычагов власти, то с флотом оказалось сложнее.

Несмотря на все принятые меры, адмиралы, сочетающие одаренность и верность, в России еще были. Командовать флотом в Порт-Артур отправился адмирал С.О. Макаров, и в это же время в Петербурге — еще до катастрофы 31 марта с «Петропавловском»! — другой адмирал стал предпринимать энергичные усилия по оказанию помощи Тихоокеанской эскадре.

Звали этого адмирала Зиновий Петрович Рожественский, и был он в ту пору «исправляющим должность» — в силу своего контр-адмиральского звания — Начальника Главного Морского Штаба с правами товарища (заместителя) Министра, опередив при этом 23 вице-адмиралов, пребывавших в списочном составе флагманов Российского Императорского Флота. Именно с должности Начальника Главного Морского Штаба пришел на пост Управляющего Министерством адмирал Ф.К. Авелан, знакомый нам еще по переписке с адмиралом Ф.В. Дубасовым по порт-артурскому вопросу.

«Человек это был необыкновенный. Если мы посмотрим на его изображения на фотографиях, то обратим внимание на величественную осанку, прекрасную выправку флотского офицера, умные, проницательные глаза на красивом мужественном волевом лице. Современники отмечали, что, выступая перед командами кораблей, простыми, но яркими словами, он так мог воодушевить людей, что они были готовы сразу броситься в смертельную атаку. В быту он бывал очень внимательным к окружающим, умел быть обаятельным и милым.

Зиновий Петрович не имел протекции, связей и тому, что стал Начальником ГМШ и Командующим эскадрой, которая должна изменить ход войны, спасти честь Родины и флота, был обязан в первую очередь своим выдающимся качествам. Окружающие чувствовали, что этот человек обладает колоссальной внутренней энергией, ему верили, за ним шли. Его также уважали за безупречную честность, необыкновенную работоспособность, непреклонную волю.

Он был беспредельно предан своему Императору, Отечеству и флоту, готов был умереть за них и готов был послать на смерть других»^{35}.

Этими словами капитан 1-го ранга Владимир Яковлевич Крестьянинов начинает в своей книге главу, посвященную Командующему 2-й эскадрой. Слова эти особенно ценны тем, что сказавший их отнюдь не принадлежит к «поклонникам» адмирала Рожественского, а, скорее, к его «гиперкритикам»[40].

Действительно, контр-адмирал З.П. Рожественский был человеком необыкновенным, а путь до своего высокого поста прошел без какой-либо протекции, будучи сыном простого военного врача.