4. Адмирал Рожественский знал, что адмирал Того… рассчитывал нанести первый удар слабейшей части русской эскадры — из японских телеграмм. Из следующей части его письма: “Наконец, ко времени последних телеграмм от неприятельских крейсеров их Главнокомандующему держал корабли так, что адмирал Того, рассчитывая нанести первый удар и т.д.”, видна связь между неприятельскими телеграммами и тем, на что рассчитывал Того.

5. Адмирал Рожественский узнал о намерении английского адмирала, якобы сосредоточившего свои силы у Вэйхайвэя, истребить русский флот — из японских телеграмм».

Свидетельство очевидца

«…После напечатания этой статьи появилась статья “Бой при Цусиме” капитана Вл. Семенова в газете “Двадцатый Век” от 5 апреля до 8 мая 1906 года, № 10–38. Эта статья под тем же заглавием появилась потом также в отдельной брошюре (СПб., 1906). Автор этой статьи был участником боя и находился при штабе адмирала Рожественского на флагманском корабле “Суворов”. В этой статье в № 10 от 5 апреля и в брошюре… сказано следующее:

“На эскадре всякое телеграфирование было прекращено. Зато мы тщательно принимали телеграммы японцев, а минеры прилагали все старания, чтобы определить и направление, откуда они идут…”[379]

Приведенное показание очевидца создает твердую почву для построения моей статьи…»

Реакция военно-морской общественности

Отреагировали на эти, не побоюсь сказать, откровения о самом таинственном морском бое в истории человечества только опять же петербургские технари в лице декана Кораблестроительного отдела Санкт-Петербургского Политехнического института профессора К. Боклевского, предпославшего статье Б. Гинцбурга следующее введение:

«Милостивый Государь Борис Яковлевич!

Вашу статью под заглавием “К разъяснению загадок в Цусимском бою” я прочитал с живейшим интересом. Насколько могу судить, Вы в этой статье устанавливаете совершенно новую, до сих пор еще ни разу не появлявшуюся в специальной литературе, точку зрения. Мне кажется, что наши специалисты — моряки должны бы были отнестись с полным вниманием к тем выводам, которые сами собою вытекают из сопоставления фактов, указываемых Вами в Вашей интересной работе.

Прошу Вас, Милостивый Государь, принять уверение в моем к Вам глубоком уважении и искренней преданности».

Профессору Боклевскому зря казалось: ни один представитель официального ВМФ ни в царской, ни в советской, ни в демократической России на работу Гинцбурга, совершенно по-новому освещающую действия русского командования в последние часы перед Цусимским боем и в начале его, никак не отреагировал.

Только в конце 1980-х годов на незаурядную интуицию адмирала Р. обратил внимание опять же инженер — Вячеслав Чистяков, похоже, вполне независимо от Бориса Гинцбурга. В начале четвертой части уже описан знаменитый «маневр Того» в завязке боя, в результате которого японский адмирал на четверть часа подставил свои корабли под расстрел всего левого борта русской эскадры. Но был оставлен до лучших времен вопрос: как Того Хейхатиро дошел до жизни такой? Ведь по гроб жизни мужику было обидно. Пора раскрыть последние тайны, которые читателю, в общем-то, и так сейчас очевидны[380].

Адмирал Того все время сближения эскадр послушно выполнял навязанный ему «сценарий», автором которого был… адмирал Рожественский!

Радио вступает на тропу войны

Сходившиеся противники располагали новым, невиданным доселе средством связи — радио! С начала суток 13 мая наши станции хранили молчание, работая только «на прием»[382]. Японцы же, напротив, использовали радиосвязь без малейшей опаски. Мы слушали. Японцы говорили. Оценивая интенсивность искрового сигнала, опытные радиотелеграфисты могли с хорошей точностью определить расстояние до передающей станции, а четкий «коридор» Восточного Корейского пролива давал вторую необходимую координату — направление! Адмирал Р. отнюдь не был «слеп». Он знал, что японцы держатся на створе северных «ворот», а здравый смысл подсказывал, что Того расположит свою «палочку» оптимально, то есть справа от русского курса. Он действительно считал число невидимых соседей и объявлял его флоту. 

Читайте Клаузевица

Что мог противопоставить Рожественский нависшей над ним «палочке»? Последнее оставшееся в его распоряжении средство — военную хитрость!

«Хитрец, — писал Карл Филипп Клаузевиц, — вызывает в суждении противника такие ошибки, которые представляют последнему дело не в настоящем свете и толкают на ложный путь»^{352}.

И вот… В 12 часов 20 минут Рожественский перестроил эскадру в две колонны, подставив под удар слабейший «музей образцов». Однако разнокалиберный «музей» оказался расположен по левому борту четырех новейших броненосцев, то есть с противоположной от предполагаемого появления неприятеля стороны…

Адмирал выставил свою приманку. Впрочем, толку в ней было бы немного, если бы тот, кому она предназначалась, не видел ее… Но здесь Командующий 2-й эскадрой мог быть спокоен. Его «забота» о неприятельских разведчиках оправдала себя: Того, мы помним, видел русскую эскадру «будто бы собственными глазами»…

Как отреагировал Командующий Соединенным флотом на предложенную ему «жертву», о которой немедленно должны были донести ему его разведчики — «глаза» японской эскадры?

Никак! Ибо в отличие от многих позднейших историков опытный и осторожный адмирал Того сразу же заподозрил в «нецелесообразном» строе Рожественского скрытый замысел, а в умышленно подставленном «музее образцов» распознал приманку-живца, призывавшего его отказаться от почти готовой «палочки над Т». Оставя приманку без внимания, Того продолжал неторопливо сближаться, лишь изменив примерно в 1 час дня курс с чистого веста на зюйд-вест…

Около 1 часа 20 минут пополудни по часам русской эскадры, через 10–15 минут после перехода Того с веста на зюйд-вест, противники вышли на видимость друг друга. И по всем очевидным нормам здравого смысла русский адмирал был обязан перестроиться обратно в боевой порядок, и как можно скорее!..

Действительно, как только визуальный контакт из предположения превратился в уверенность и головные суда русской эскадры стали видимы с «Микаса»: «Адмирал Того приказал начать бой и первым делом атаковать правую колонну неприятеля, начиная с его головного корабля, для чего в 1 час 40 минут (по меридиану Киото, то есть в 1 час 21 минуту по часам русской эскадры. — Б.Г.) приказал своим главным силам — 1-му и 2-му боевым отрядам — лечь на Kypc NW34°»^{353}.

Если русская эскадра и теперь останется в двух колоннах, атакованные «Суворовы» будут лишены огневой поддержки левой колонны, закрывая ее своими корпусами от японской эскадры. А левая музейная колонна при нападении на нее будет беззащитна.

Но прошла минута — строй русских остался неизменным. Другая минута, третья… Еще через десять минут[383] Того опустил бинокль — нужды в нем более не было, ибо Рожественский только что сам решил свою судьбу: время, отпущенное ему на обратное перестроение, истекло. Приманка действительно стала жертвой.