Апогея своего Анти-Властъ должна достигнуть при Антихристе, но уже и сейчас ей подчинилось большинство населения Земли, и ее влияние продолжает распространяться и укрепляться.

Но, скажем еще раз, не-Властью является любое подчинение, если оно не от Бога.

И человеку, отвергающему Православие, трудно уразуметь, что Христос сохранит за собою всю мыслимую полноту Власти в то время, в которое Антихрист, наконец, обретет полноту Анти-Власти. Ведь чем больше полнота Анти-Власти, тем больше разрушает она все и, в первую очередь, саму себя. Оглянитесь вокруг, господа! А обретение полноты Анти-Власти Антихристом полностью разрушит все. И наступит Царство Божие.

Понятно, что исторически Анти-Власть всегда пытается прикрыть свое разрушительное воздействие псевдосозиданием — типа заботы о благе всех людей Земли, об их правах и свободах, построения самых справедливых обществ, мировой революции или просто глобализации.

Одним из наглядных примеров воздействия Анти-Власти на мировой исторический процесс и является русско-японская война, знаковым эпизодом которой стало Цусимское сражение.

Мнение ученого специалиста, хорошо известного многим любителям «альтернативной истории»[456], подкупает своей объективностью и видимой научностью. Да и вообще, как советовал еще Корнелий Тацит, аннализируя патриотическую и прочую деятельность славных парней, вроде Калигулы и Нерона, давайте, ребята, поменьше эмоций. Sine ira et studio[457], так сказать. Какие заговоры? Ведь даже из текста этой книги следует, что все случившиеся с Россией несчастья, во всяком случае львиная доля их, осуществлены, очевидно, русскими руками. Руками русских политиков, министров и генералов. Последнее дает повод и возможность врагам России говорить до сих пор о «внутренних» причинах и пружинах «русских» революций, о внутренней слабости исторической власти.

Обычный аргумент таков. Во времена расцвета самодержавия (стандартные же примеры расцвета: екатерининская эпоха или в крайнем случае война 1812 года) во главе Империи и ее вооруженных сил стояли талантливые лица. А при загнивании самодержавия наверх вышли посредственности, поскольку иных «господствующий класс» выдвинуть из своей среды уже не мог. А луч-шие-де его представители сами становились в ряды противников исторической русской власти, осознав ее «дикость и отсталость». 

Не умножая сущностей

Ложность этих посылок не приходится доказывать читателю, сколько-нибудь внимательно прочитавшему предыдущие страницы.

Ограничимся примером рассмотренных выше судеб главных героев нашей трилогии — адмиралов Дубасова, Алексеева и Рожественского. Каждый из них сочетал в себе не только таланты моряка и флотоводца, но и государственного человека Божией милостью, по крайней мере, всеимперского масштаба. Каждый из них был человеком правды и совета, верным человеком. Все они пользовались при этом несомненным личным благоволением Императора. Казалось бы, сочетание данных факторов должно было обеспечить нахождение этих людей на ключевых постах, определяющих политику страны. Однако было сделано все, чтобы этого не допустить. Методы использовались по форме разные.

Блестящего Командующего Тихоокеанской эскадрой, одного из лучших, по общему мнению, на тот день адмиралов русского флота и прирожденного геополитика Федора Васильевича Дубасова, наиболее подходящего кандидата в Начальники Главного Морского Штаба с перспективой стать Управляющим Морским Министерством, назначают безвластным председателем Морского Технического Комитета. Ставя тем самым точку на его военной и политической карьере.

Для победителя в русско-китайской войне, неформального Командующего в этой войне международными силами адмирала Евгения Ивановича Алексеева, когда возникает реальная угроза занятия им поста Морского Министра, срочно выдумывается пост Наместника Его Величества на Дальнем Востоке. Последнее, помимо всего прочего, приводит «к резкому изменению всей в целом успешно налаживающейся системы оперативного руководства Флотом» со стороны Главного Морского Штаба^{492}.

При этом, ясное дело, у Алексеева отбираются все реальные рычаги власти. Если вполне гражданский министр Витте бесконтрольно тратит десятки миллионов рублей на строительство и оборудование убийцы Порт-Артура — порта вторжения Дальний, то «всемогущий» Наместник любую грошовую мелочь, связанную с превращением Артура в действительный оплот России на Тихом океане, вынужден годами согласовывать с Петербургом.

Фактически невластным оказывается адмирал Алексеев и в оперативном управлении эскадрой. То есть, сломав одну систему управления флотом, определенные силы в Петербурге не дали заменить ее другой. Что, в конечном счете, и привело наш флот в ту войну «к трагической, непредвиденной и неоправданной гибели»^{493}. Одновременно велась невиданная и невидимая кампания дискредитации Алексеева как потенциального главнокомандующего в грядущем вооруженном конфликте. Что и позволило вывести его из игры, когда этот конфликт начался.

Особенно замечательно, что ни одна из сторон: ни Наместник, ни Главморштаб — так и не поняли даже после войны, насколько каждая из них была безвластна, и зачастую обвиняли друг друга. Истинный же враг, если иметь в виду конкретные персонажи, до сих пор остается в тени. Уметь надо!

Адмирала Зиновия Петровича Рожественского, не мудрствуя слишком и не умножая сущностей, обрекают на заведомую гибель в неизбежном, неравном и тщательно срежиссированном бою или на позор несанкционированного отступления 2-й эскадры, непобедимость которой была загодя так широко разрекламирована российской прессой. Отступления, которое в этом случае гражданским мужеством отнюдь бы не назвали.

История последнего царствования наглядно демонстрирует, что истинно талантливые и верные русские военные и государственные люди — люди правды и совета, говоря словами адмирала Рожественского, таинственным образом не могли подняться выше уровня генерал-лейтенанта — по Табелю о рангах — и занять посты непосредственно в окружении Государя Императора.

Исключения типа Петра Аркадьевича Столыпина, назначенного по личному настоянию Государя, от глаз которого не успели убрать подлинный текст донесения одного из губернаторов, только подтверждают общее правило. Да и судьба Столыпина достаточно характерна. 

Непонятая трагедия

Непонятая трагедия русской истории состоит в том, что на протяжении более чем столетия перед национальной катастрофой 1917 года войну с наступающим антихристианским интернационалом русское православное самодержавие в лице русских государей вело при острой нехватке верных кадров. Неудивительно, что смерть от руки врага среди последних шести русских самодержцев составила 50%, что в несколько раз превышает процент гибели русских солдат первой линии не то что в японскую, но и в Первую мировую войну.

А последний наш Царь при всем желании своем уже практически не имел шансов найти людей правды и совета и, тем более, ввести их на соответствующие должности в свое окружение.