— А мне хотелось бы узнать, почему ещё один ваш рыцарь не принял участия в турнире?!

Голос был настолько наглым, что я отвлёкся от размышлений и поднял голову. Кому, интересно, предназначены эти дерзкие слова? Это что же… мне?!

Всякий, кто … высказывает мнение,

ничем при этом не рискуя, отчасти

смахивает на шарлатана. Если он не

рискует пойти на дно вместе с кораблем,

он похож на зрителя приключенческого

фильма.

Нассим Николас Талеб.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, Новая Марка, Рёц, 29.09.1410 года.

Напротив меня стоял, покачиваясь с пятки на носок, молодой рыцарь и пристально меня рассматривал. Нагло, в упор. Я сразу почувствовал, что юноша нарывается. И делает это специально.

— Я не рыцарь… — скромно опустил я голову вниз, чувствуя, что начинаю закипать.

— А мне плевать! — без церемоний заявил парень, — Если ты сидишь среди рыцарей, то и вести себя должен, как рыцарь! Ты готов себя вести, как рыцарь?!

— До сих пор никто не жаловался! — у меня появилось горячее желание стукнуть наглеца чем-нибудь тяжёлым, да посильнее, посильнее!

— Не жаловался? — посмотрел на меня мутным взглядом молодой рыцарь, — Кто же жалуется на мокрицу? Её просто давят! Сапогом!

— Выбирай выражения, Танкред! — вклинился Гельмут, — Ты пьян, я вижу, ты пьян, но ты обижаешь гостя! А это грех!

— Я в своём праве! — упрямо заявил парень, — Я рыцарь! А он простолюдин! Значит — тварь! Я могу обращаться с ним, как пожелаю!

У меня даже пальцы начали подрагивать, настолько мне хотелось вцепиться ему в горло. Страшным напряжением воли я всё ещё сидел, тупо пялясь на носки его сапог. Но душа кипела!

— Это не простолюдин, — веско проронил брат Марциан, — Это один из посольства Великого магистра Ордена дома святой Марии тевтонской! И если ты не будешь соблюдать приличия…

— Он? Посольство? — хмыкнул Танкред, — В самом деле? У Великого магистра не нашлось никого лучше? Ну, так и быть! Я соглашусь, что он… почти что рыцарь! Если…

Покачивание с носков на пятку и с пятки на носок, так раздражающее меня, прекратилось. Молодой Танкред стал серьёзен.

— Я дал обет, везде прославлять безупречную красоту девушки Брунгильды! — заявил он, — Если этот ваш… недомерок, согласится, что девица Брунгильда в самом деле несравненной красоты, так и быть… я уйду! Но пусть только он осмелится возразить!!!

— Кхе-кхе-кхе!!! — закашлялся брат Марциан. Подавился что ли?..

— Но я никогда не видел этой Брунгильды! — возразил я, — Как же я могу подтвердить или опровергнуть, что она самая красивая? В моё время бытовала легенда, что красивейшей назвали Афродиту… Был такой случай, когда богиня Эрида…[1]

— Или ты признаёшь, что девица Брунгильда прекраснейшая, или я тебя вызываю! — перебил рыцарь.

— Но я…

— Ну?!

Я бросил взгляд на Катерину, внимательно разглядывающую облака. Если я сейчас признаю… да ни за что!!

— Нет!

— Не-е-е-ет?..

— Нет!

— Ты отказываешься назвать прекраснейшей Брунгильду?!

— Кхе-кхе-кхе!!!

— Да! Отказываюсь!

— Тогда я вызываю тебя на бой! Я, рыцарь, вызываю тебя на бой! Попробуй только отказаться!

— Я не откажусь… — медленно проговорил я, чувствуя, как моя кровь переплавляется в вулканическую лаву, — И если уж ты меня вызвал, то я имею право выбрать оружие!

— Какое ещё у тебя право, сопляк?! — возмутился негодяй.

— Обычай, — мягко поправил его брат Вилфрид, — Освящённый веками обычай… Или ты против рыцарских обычаев, юноша?..

— Пусть будут обычаи! — скрипнул зубами Танкред, — И что же ты выбираешь?

— Меч, — серьёзно ответил я, пытаясь незаметно стянуть с пальца перстень. Если я проиграю, то ничего не жалко! Кроме перстня. Перстень проиграть я не имею права! — Я выбираю: биться пешими, в том, что на нас сейчас надето, и короткими мечами! Самыми короткими из тех, что здесь имеются!

— А?! — изумлённо воззрился на меня Танкред.

— Повторить? — любезно предложил Вилфрид.

— Не надо… — отмахнулся юноша, — Но… почему?! Словно… чернь![2]

— Потому что ты его вызвал, и он имеет право выбора оружия! — словно маленькому, разъяснил ему Вилфрид, — А он выбрал то, что выбрал. Ты отказываешься?..

— Нет! — содрогнулся Танкред.

— Тогда выходи на поле! — предложил Вилфрид, — И подыщи себе оружие! Помнишь? Самое короткое из возможных!

— Да за прекрасную Брунгильду… я ж его… — пробормотал Танкред.

— Убью! — решил я, вставая, — Убью и труп скормлю собакам! Нет! незачем обижать преданных животных! Свиньям! Я скормлю его свиньям! Большего он не достоин!

Я встал и впервые взглянул прямо в глаза Танкреду. Бедняга отшатнулся. А я понял наконец-то, что имел в виду брат Гюнтер, когда пытался мне рассказать про «особый взгляд». Всё просто! Надо только самому поверить, что ты готов убить. И твоя уверенность обязательно передастся твоему противнику. Обязательно!

Я первым шагнул к полю, толкнув плечом рыцаря. Не могу сказать, что ненароком. Специально я его толкнул, специально! Пусть чувствует мою решимость! Одновременно, незаметным движением кончиков пальцев кинул перстень на колени Катерины. Краем глаза заметил, что девушка удивлённо встрепенулась и покосилась на свои ноги. И быстро положила на колени ладошки. Замечательно! И я зашагал к полю, твёрдо ставя ноги.

У меня нет оруженосцев. Потому, кстати, я и выбрал «сражаться в том, что на нас сейчас надето», помня, между прочим, что я-то в бригандине! А если этот Танкред без неё, то кто мешал ему надеть что-то подобное заранее? Осторожнее надо быть, когда кого-то на поединок вызываешь!

У меня нет оруженосцев, и я удивился, что больше половины оруженосцев наших рыцарей бросились мне помогать.

— Ребята! — расчувствовался я, — Спасибо, но… мы будем биться без доспеха!

— Мы слышали, — за всех ответил простуженный, — Мы вашей милости меч подберём! Надёжный! А то бывает всякое… А вы в мечах… хм!.. В общем — поможем! Да и вообще, нехорошо, когда идёт человек биться, а поддержки не чувствует. Вот мы — поддержка! Да и остальные наши ребята за вас переживают. Пожелания победы передают! А, вон Сакс уже меч несёт, ну-ка, ну-ка… Нормально! Добрый клинок! Верная рукоять! С Богом, ваша милость! Покажите этому ублюдку, что такое крестоносный Орден!

Что сказать, приятно!

В руки мне сунули неплохой фальшион. Я сразу вспомнил, как во время поединка брата Гюнтера с польским рыцарем… как его? Ах, да, Кнышко из Бржески. Так вот, его оруженосец, вооружённый таким же фальшионом, чуть не одолел оруженосца Гюнтера, у которого был шестопёр. Уж очень ловко и быстро этот фальшион успевал вспарывать воздух перед носом нашего оруженосца! Эх, мне бы так!

С другой стороны, короткий меч мне привычен, я помню, что с коротким мечом продержался чуть не минуту против доктора Штюке, а это вам не орешков пощелкать! С длинным мечом я и пяти секунд не выдерживал. А вы думали, почему я остановился именно на коротком мече?!

Мой противник уже стоял передо мной, недоумённо рассматривая короткий меч в своей руке. У него был излюбленный меч ландскнехтов, алебардейщиков и пикинёров — «кошкодёр».[3] Он что, такие мечи первый раз видит?! Отлично! И я торопливо вскинул руку, сигнализируя о готовности к бою. Теперь рыцарь тоже не будет мешкать, иначе над ним смеяться будут!

И в самом деле, слегка поморщившись, юноша неуверенно взял «кошкодёр» в руку, разок рубанул им воздух перед собой, для пробы, и неохотно поднял руку вверх. Ну, что там Гельмут?..

Барон махнул платком. И я бросился в атаку. А что мне терять?..

С первых мгновений боя я понял три вещи: первое — юный рыцарь и в самом деле не имел дела с короткими мечами, а следовательно, он держит неправильную дистанцию. Казалось бы, какая разница, если ошибка всего в полшага? А, нет! Удары рыцаря попросту не доставали до меня! Для того, чтобы хорошенько попасть, ему теперь нужно было сделать эти самые полшага ко мне! Второе — рыцарь быстро понял свою оплошность и теперь лихорадочно подыскивал правильную дистанцию. И третье — если он это сделает до того, как я его свалю, мне конец. Он мощнее, быстрее и опытнее. Несмотря на молодость. Итого: у меня очень маленький, но шанс. Шанс, длинной в несколько секунд. Или сейчас, или никогда! Ну…