Аббатиса порывисто встала. Гневно сверкнула глазами. Неторопливо надела головное покрывало. Прошла к дверям и на пороге резко обернулась:

— Вы спрашивали, что вы будете иметь взамен? Славу, честь, признание и ни одного косого взгляда в спину, вот что вы будете иметь!

— Да-да, это я уже понял… Вы можете начинать писать письмо его святейшеству!

— Уже написано! Осталось только дату поставить! — Настоятельница порывисто шагнула за дверь.

Фон Плауэн отставил в сторону кубок с вином. Сложил ладони в молитвенном жесте, облокотился локтями на стол и глубоко задумался. Он перебирал каждое слово прошедшей беседы, вспоминая не только слова, но и жесты, интонацию, тембр голоса… Надо будет позже уточнить, откуда эта аббатиса, из какого рода. И не враждует ли её род с родом де Мино, родом послушницы Катерины. Впрочем, не это главное.

Через двадцать минут Великий магистр встал и прошёл в соседнюю комнату, где беззастенчиво разбудил спящего писаря.

— Брат Левкий, — властно приказал он, — Ступайте и немедленно разыщите брата Марциана из Перуджи. И пусть незамедлительно явится ко мне, хоть прямо в исподнем, мне всё равно, лишь бы быстрее.

Ночь обещала быть долгой.

Пословица звучит витиевато:

Не восхищайся прошлогодним небом,

Не возвращайся, где был рай когда-то,

И брось дурить — иди туда, где не был.

Владимир Высоцкий.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, замок Мариенбург, 19–20.09.1410 года.

— Привет, ты как? — тихонько шепнул я.

Я стоял на стене, возле заряженной кулеврины, недалеко у горящего факела, держа в руках пальник с незажжённым фитилём, ноги расставлены в стороны — НЕ ГОТОВ!

Катерина торопливо доливала в бочку воду из деревянного ведра.

— Нормально, — шепнула в ответ девушка, — Вчера ещё двоим сумела посеять зерно сомнения, в смысле, про «ангела», несущего победу. Ты уверен, что мы поступаем правильно?

— Уверен! По моим расчётам, фон Плауэн ни за что не позволит, чтобы кто-то украл у него лавры славы. А значит, постарается меня отсюда побыстрее убрать! Что мне, собственно, и надо!

— А что поляки? — Катерина перелила, наконец, воду из ведра, отставила его в сторону и принялась поправлять выбившуюся из-под чепца прядку волос.

— Суетятся, — односложно ответил я.

Я очень хотел верить, что поляки свёртывают лагерь, а не готовятся к штурму. Второй раз устроить им «кровавый» дождь я так и не решился, поэтому волновался. А поводом для волнения послужила очередная тревога. В лагере противника наблюдатели заметили повышенное оживление и суету.

Катерина вытянулась в струнку, пытаясь хоть что-то рассмотреть вдали.

— Не люблю зиму, — поёжившись, признался я.

— Да ты что? — рассеянно ответила девушка, — А катание на санях? На коньках? А игра снежками?.. Постой! А когда это ты успел зиму разлюбить?!!

— А сейчас разве не зима? — удивился я в ответ, — Мне сказали, что зима, это когда холодно. Мне — холодно!

Катерина хихикала так, что я испугался, что она со стены упасть может.

— Я и забыла, что ты из жарких краёв, — вытирая слёзы смеха, призналась она, — Эх ты, горе моё! Ничего, придёт зима, может ты её полюбишь!

— Не понял… — пробормотал я, — Это что: будет ещё холоднее?!

— Будет-будет, — пообещала девушка, — Ещё как будет!

— Уже боюсь! — серьёзно признался я.

— Что тут? — послышался знакомый голос.

На стену взбирался Великий магистр Генрих фон Плауэн. По виду, не выспавшийся, раздражённый. Катерина пискнула, подхватила ведро и помчалась к лестнице, чуть не столкнувшись по пути с Великим магистром.

— Что тут у вас? — проводил фон Плауэн девушку подозрительным взглядом.

— Без изменений, — отрапортовал брат Томас, — Поляки суетятся, но на приступ не лезут… и, вроде бы, не собираются лезть!

— Неужели… снимают осаду? — голос магистра дрогнул.

— Похоже на то, — с оттенком сомнения, согласился командор.

— Бдительность не терять! — фон Плауэн пошёл по стене, всматриваясь в далёкие польские ряды, — Это может быть ловушкой!

Дальше они о чём-то жарко заспорили с братом Томасом, но вдалеке от меня и я уже не слышал их слов. Зато я услышал, как звонко закричал один из крестоносцев под стеной:

— Уходят! Поляки уходят! Господин гроссмейстер! Разведка доносит, что поляки уходят!!! Вы слышите меня, господин гроссмейстер?!

Генрих фон Плауэн широко перекрестился, поднимая взгляд к небесам. А потом бросил неприязненный взгляд в мою сторону. В принципе, я догадываюсь, почему. Сам организовал слухи про «ангела», врагов побеждающего. Только ещё не был уверен, что эти слухи дошли до магистра. Теперь уверен! Дошли!

— Бить в колокола! Созвать всех рыцарей на благодарственный молебен! — распорядился Великий магистр, торопясь к лестнице, — Всех! И объявить, что после молебна, будут важные распоряжения!

Ну, вот… Что-то грядёт. Знать бы, к добру ли?..

Сразу после торжественной литургии, крестоносцы выстроились в боевые порядки в самом широком месте крепости — в Нижнем Замке. Тысячи людей, как оказалось, вполне разместились в этом месте. И ещё остались широкие проходы, по которым ходил Великий магистр, громко делая свои объявления. Оруженосцев не приглашали, но Катерина молча ухватила меня под локоть и потащила — куда бы вы думали? в гости к Кенану из Старогарда! как забавно устроен мир! как он непредсказуем! кто бы мог подумать, что сказки помогут нам?! — и я всё слышал из открытых дверей его каморки. Впрочем, так поступили не мы одни — все двери оказались распахнуты настежь!

Сначала Великий магистр поблагодарил всех крестоносцев за стойкость. И заметил, что стойкость, доблесть, мужество и отвага — это второе имя рыцаря-крестоносца!

— Да! — выкрикнули крестоносцы.

— Мы догоним и разгромим проклятого врага! — патетически воскликнул магистр.

— Да! — выкрикнули крестоносцы.

— Нет такой силы, которая справилась бы с Орденом! — продолжал накручивать фон Плауэн.

— Да!! — хором ответили рыцари.

— С нами Бог!

— Да!!

— Да славится имя Божие!

— Да!!

— И Великого магистра фон Плауэна! — закричал чей-то юный голос.

Крестоносцы, как по команде, повернули головы в сторону крикуна.

У меня тут же возникло стойкое ощущение, что это нанятый лизоблюд, задача которого, восхваляя магистра, нейтрализовать те слухи, которые Катерина распускала по моей просьбе.

— Да здравствует фон Плауэн! — отчаянно прокричал тот же голос.

— Ура! Ура! — подхватили выкрик ещё голоса с четырёх сторон. Очень жиденькие голоса. И, тоже, похоже, нанятые.

— Ура… — нехотя поддержали с десяток других голосов, по всей видимости, опасаясь не поддержать. Как бы худа не вышло.

— Ура… ура… — мелкой рябью пробежало по рядам крестоносцев и затихло.

— Ну, что вы, братья?! — укоризненно воскликнул фон Плауэн, — Я такой же рыцарь, как и все вы… И если сподобил Господь занять высокий пост, то не для себя стараюсь — для всего Ордена!

— Ура! — завопил всё тот же, молодой голос.

— Ура… ура… — нехотя откликнулись крестоносцы.

— Мы вернём величие нашему Ордену! — закричал Великий магистр, понимая, что нужно снова поднимать боевой дух.

— Да!

— Мы заставим бояться и уважать нас!

— Да!!

— И пусть трепещут враги!!!

— Да!!!

— Тогда пора седлать коней! Но, нет, братья! — сдал назад Великий магистр, — Сперва нужно выполнить все обеты и обещания… Вот, помнится, обещал я, как только снимут осаду, одного человека отправить к папе римскому… да-да, человека! Хотя он и пытался выдать себя за ангела. Хм! Но пусть Святой престол сам с ним разберётся. Я решил отправить в Рим посольство! Они повезут моё письмо папе римскому, а заодно сопроводят этого… человека. Во главе посольства будет славный рыцарь, всем известный своими доблестями и заслугами, брат Марциан из Перуджи!