Его правый глаз дергается.

— Зачем?

— Потому что я хочу знать, а ты мне и так много задолжал.

Он отводит взгляд, его челюсть работает, пока он обдумывает мою просьбу. Его покорный вздох заполняет тишину, едва слышимый за сильным биением моего учащенного сердцебиения.

— Он попросил меня попросить прощения у каждого из вас и поставить мои акции на семейное голосование, как сегодня, — мой отец делает шаг к двери, но я протягиваю руку, чтобы остановить его.

— Почему ты не выбрал этот вариант?

— Я не хотел рисковать акциями ради того, что, как я знал, было невозможно после всего, что я сделал.

— Лучше попытаться и потерпеть неудачу, чем не пытаться вообще, — я бы предпочел терпеть неудачу снова и снова, чем ограничивать свои возможности и все равно терпеть неудачу.

Мне потребовалось много времени, чтобы к этому прийти, но я устал выбирать легкий путь. Просто посмотрите на моего отца и на то, что это ему дало.

Ничего, кроме страданий.

Ему придется провести остаток своей жизни, задаваясь вопросом, что бы произошло, если бы он попытался получить помощь и заслужить наше прощение. В то время как мы проживем остаток жизни счастливыми со своими семьями, он будет дуться на свои страдания и неудачи, зная, что в глубине души был небольшой шанс, что мы могли бы научиться прощать его, если бы он приложил усилия.

Но я думаю, никто из нас никогда уже это не узнает.

Я смотрю на Лео.

— Я голосую «за».

Брови Лео подпрыгивают, а глаза моего отца расширяются. Я знаю, что мой голос бесполезен, но я бы предпочел трахнуть моего отца в последний раз, заставив его задуматься, что он мог бы сделать, чтобы заслужить еще одно «да».

Убей их добротой, всегда говорила мама.

Я надеюсь, что мой отец умрет из-за этого.

Кэл

Мой отец выходит из кабинета Лео с высоко поднятой головой, несмотря на свою колоссальную потерю. Мои братья хмуро смотрят на него, пока он не пропускает лифт и не исчезает в аварийном выходе на лестнице, стук двери эхом разносится по залу ожидания.

— Я займусь всей документацией по дому, — Лео похлопывает меня по плечу, прежде чем закрыть за мной дверь.

Мои братья поворачиваются ко мне лицом.

Глаза Роуэна сияют, несмотря на ровную линию его губ.

— Мы подумывали о том, чтобы поужинать, если ты не против.

— Конечно. Я умираю с голоду, — я делаю шаг к лифту, но останавливаюсь, когда Деклан смотрит на дверь, через которую ушел мой отец.

— Все действительно кончено, — бормочет он себе под нос.

Роуэн хлопает его по плечу.

— Не говори мне, что тебе грустно.

— Я просто… — его губы плотно сжимаются.

— Разочарован? — я предполагаю.

Оба моих брата поворачиваются, чтобы посмотреть на меня.

— Именно так, — Деклан отводит взгляд. — Глупо чувствовать себя так после того, как мы получили все, что хотели…

— Я чувствую то же самое, особенно после того, как он сказал мне, что дедушка дал ему выбор помириться с нами и все равно выбрал себя.

— Не удивлен, — губы Роуэна кривятся.

Плечи Деклана напрягаются.

— Даже после всего этого времени и всего, через что мы прошли, трудно принять, что твой отец — эгоистичный кусок дерьма.

— Давай расскажи мне об этом. Я тот, кто потратил половину своей жизни на терапию, пытаясь, — моя улыбка не достигает моих глаз.

Роуэн фыркает от смеха.

— По крайней мере, один из нас получил помощь в решении проблем с отцом.

— Считай, что двое, — Деклан стряхивает руку Роуэна со своего плеча и направляется к лифту.

Рот Роуэна открывается.

— Ты идешь на терапию?

— Не говори мне, что ты не думал об этом, — Деклан бросает на него взгляд.

Роуэн качает головой.

— Я буду продолжать жить опосредованно через тебя.

— Трус.

Деклан делится всеми детскими фактами, которые он узнал за последние несколько недель во время поездки в любимый итальянский ресторан. Никогда в жизни я не думал, что услышу, как мой брат говорит о том, что у него будет ребенок, но я рад за него и Айрис. После всего дерьма, через которое прошел Деклан, он заслуживает шанса стать таким отцом, которого мы желали.

Как и ты.

Напоминание заставляет меня позвонить Лане из уборной, чтобы пожелать ей и Ками спокойной ночи.

Как только наша официантка приносит нам воду и принимает заказы, Роуэн начинает рассказывать о предстоящей реконструкции Дримленда и о парке, над котором они с Зарой работали вместе с командой создателей.

Я задаю Роуэну больше вопросов, чем обычно, получая от него яркую улыбку.

Деклан поворачивается ко мне.

— Я горжусь тобой.

— Мной? Почему?

Его карие глаза светлеют.

— За столько разных вещей, но больше всего за то, как далеко ты продвинулся за такой короткий промежуток времени. Я счастлив видеть тебя счастливым и… свободным.

Мое горло сжимается.

— Кто знал, что ты такой болван?

— Что я могу сказать? Гормоны беременности Айрис, должно быть, влияют на меня.

Роуэн фыркает.

— Я не думаю, что это так работает.

— Отвали. Именно поэтому я никогда не говорю ничего хорошего, — Деклан бросает скомканную бумажную обертку от соломинки в лицо Роуэна.

— Хорошо. Моя очередь, — Роуэн поднимает свою воду в воздух. — Я хотел бы поднять тост за то, чтобы мы наконец осуществили наши мечты.

Я стучу своим стаканом о его.

— И получили женщин, которые помогали нам на этом пути.

После ужина с моими братьями я не останавливаюсь, пока в полночь не добираюсь до дома у озера. Я стараюсь не шуметь, отключаю сигнализацию и поднимаюсь по лестнице. Мы с Ланой заняли недавно обустроенную мастерскую в качестве нашей спальни, которая находится на противоположной стороне второго этажа, далеко от комнаты Ками.

Лана лежит посреди кровати, свернувшись калачиком, зажав подушку между руками. Лунный свет льется сквозь занавеску, которую она оставила открытой, освещая изгибы ее лица. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в макушку. Она не шевелится, поэтому я пользуюсь возможностью принять душ, прежде чем лечь в постель.

Матрас прогибается под моим весом, когда я забираюсь под одеяло.

— Привет, — хрипит она, поворачиваясь ко мне лицом. — Который час?

Я обнимаю ее и прижимаю к себе.

— Уже поздно.

— Я думала, ты собираешься остаться в Чикаго, — она прижимается к моей груди.

— Я не хотел ждать, — я провел большую часть своей жизни вдали от Ланы, поэтому последнее, что я хочу делать, это тратить еще больше времени.

Кроме того, я обещал Ками блинчики с шоколадной крошкой по утрам, и я действительно не хочу ее подводить.

— Все ли прошло хорошо с адвокатом? — она моргает, глядя на меня, прогоняя сон из глаз.

— Это было… интересно.

Она хмурится.

— Что случилось?

— Оказывается, у дедушки был еще один поворот сюжета.

Ее глаза расширяются.

— Что ты имеешь в виду?

— Дедушка дал нам возможность проголосовать за то, должен ли наш отец получить свои акции или нет.

— О, Боже мой, — ее рот остается открытым.

— Я знаю. Мы были, мягко говоря, удивлены.

— Так это все? Ты свободен от него?

Я киваю.

— Деклан провел свое первое заседание совета директоров сегодня.

— Это потрясающе, — она улыбается мне. — И как прошел разговор с Арнольдом?

— Он хочет, чтобы я встретился с ним и командой на следующей неделе, чтобы обсудить некоторые идеи, которые у меня есть.

Ее улыбка становится шире.