Мое сердце словно разорвано на части.

— Во-первых, я потерял причину трезвости.

Ее брови хмурятся.

— Что? Деньги? Хоккей? Желание жить нормальной жизнью?

— Ты, Лана. Я потерял тебя.

Алана

Я трясу головой достаточно сильно, чтобы мое зрение затуманилось.

— Ты не можешь стоять здесь и обвинять меня в своей зависимости.

Он цепляется за мой подбородок, заставляя меня смотреть ему в глаза.

— Я не виню тебя. Я просто честно говорю о том, что произошло в прошлый раз.

— Что произошло в прошлый раз?

Его пальцы, сжимающие мой подбородок, напрягаются.

— Я вернулся. Хоть я и поклялся тебе, что этого не сделаю, я все равно вернулся, потому что был глупым, полным надежд дураком.

Я втягиваю воздух.

— Когда?

— Прямо перед тем, как моего дедушку отключили от аппаратов.

— Но это было… более двух лет назад.

О, нет.

Выражение его лица пронзает мое сердце невидимым кинжалом.

— Я сначала не поверил, — его взгляд опускается, а напряжение сводит его плечи, каждый из его мускулов напрягается под тканью рубашки, — Но потом я своими глазами увидел, как ты целуешься с тем парнем, Виктором, прямо у «Последнего Звонка».

Мои глаза сужаются.

— Кто тебе о нем рассказал?

Его верхняя губа кривится от отвращения.

— Это имеет значение?

Я отворачиваюсь.

Его грудь вздымается и опускается от глубокого выдоха.

— Знаешь что? Не имеет, потому что не в этом дело.

Мои глаза закрыты.

— Тогда в чем?

— Я подвел тебя в последний раз той ночью.

Моя голова трясется так сильно, что мозг сотрясается.

— Как? Я даже не знала, что ты был в городе.

— Потому что вместо того, чтобы сражаться за тебя — за нас — я выбрал легкий путь в ту ночь. Знакомый. Неправильный. Вместо того, чтобы решать свои проблемы, я хотел утопить их в алкоголе, пока не перестану чувствовать боль. Пока я не заморозил ту часть своего мозга, которая видела тебя в объятиях другого мужчины. Это было так тяжело после всех усилий, которые я приложил, чтобы протрезветь, но я не мог найти в себе силы остановиться. Я не хотел. Моя главная причина поправиться была украдена у меня, и мой дедушка сказал, что именно это и произойдет.

Он обнажает передо мной свою душу, и я не могу в данный момент разорвать ее.

— Я знаю, что разрушил наш шанс на что-то большее. С моей стороны было эгоистично даже пытаться в прошлый раз, зная, в каком душевном состоянии я нахожусь и что наша встреча вполне может разрушить нашу дружбу.

— Зачем тогда было рисковать? — вопрос, на котором я зациклилась, вылетает из моих уст вместе с любым чувством самосохранения.

Он делает глубокий вдох. Мой желудок скручивается узлом, мышцы напрягаются так сильно, что причиняют боль.

Его взгляд останавливается на моем.

— Я всегда думал, что нам суждено быть вместе. Возможно, я немного ошибся со временем, но это не меняет того факта, что в этом мире я не хочу никого больше, чем тебя.

Дыхание становится намного более затрудненным.

— Раньше я выжидал, потому что никогда не было подходящего момента. Три года уже не кажутся большой разницей, но тогда казалось, что это целая жизнь. К тому времени, когда тебе исполнилось восемнадцать, я уже был неудачником с одним пребыванием в реабилитационном центре за плечами. Я был ублюдком, а ты… — он замолкает.

— Если ты скажешь девственницей, я тебя ударю.

Кэл дразнил меня этим, пока однажды ночью я не сломалась и не переспала с иногородним. Он злился целую неделю, что было неслыханно.

— Идеальна. Ты была идеальна, — он проводит костяшками пальцев по моей щеке.

Успокойте бабочек.

— У тебя были мечты, и у меня тоже. Один из нас должен был бы смириться, а я не хотел этого для нас. Не хотел рисковать тем, что ты обидишься на меня, когда мы станем старше, — его улыбка колеблется. — Оглядываясь назад, я думаю, это была глупая причина.

— Я не обижаюсь на тебя. Я просто хочу перекрыть тебе поток воздуха и время от времени наблюдать, как твое лицо багровеет.

— При определенных обстоятельствах я бы с удовольствием разыграл твою фантазию, — он подмигивает.

— Конечно. Наше стоп-слово может быть еще.

Смех вырывается из его рта, чистый и легкий, когда он смотрит на меня как…

Как раньше.

— Это — то, чего мне не хватало, — он жестикулирует с ухмылкой. — Я знаю, что не могу вернуться назад и изменить то, что сделал в прошлый раз, когда был здесь. И как бы дико это ни звучало, я не жалею об этом, хоть и потерял тебя в процессе. Потому что лучше бы я знал, какого это, иметь тебя на одно лето, чем вообще не иметь.

Мое сердце готово взорваться, особенно после того, что он сказал дальше.

— У нас было тяжелое начало этим летом, но я просто надеюсь, что мы снова сможем стать друзьями. По крайней мере, пока я здесь.

— Друзья? — пол уходит из-под меня.

Он читает мое лицо, как свою любимую книгу.

— Я знаю, что вчера сильно облажался.

— Да. Тотально.

— Я рад, что ты рядом со мной, чтобы держать меня в узде.

— Считай это моим вкладом в общество. Мы не можем допустить, чтобы кто-то вроде тебя бегал по городу с эго размером с озеро Мичиган.

— В конце концов, у меня должна быть какая-то надежда, когда есть еще озеро Вистерия, с которым нужно бороться.

Я сжимаю губы в плохой попытке скрыть улыбку.

Он вздыхает.

— Смотри. Я знаю, что просить снова стать друзьями — это с натяжкой… — да, потому что ты поцеловал меня до потери сознания всего неделю назад. — Но я надеюсь, что мы сможем найти способ поладить, пока я здесь.

Я закусываю нижнюю губу, пока обдумываю его предложение. Дружба породила бы ожидания. Это может дать нам несколько ограничений, которые, как мы надеемся, не позволят нам сделать что-нибудь глупое.

Верно. Конечно же это сработало, когда он был здесь в последний раз.

Я теперь умнее. Тогда волнение от того, что мы стали парой, превзошло мой здравый смысл. Но сейчас я более подготовлена. Я выросла. Отпустить гнев, который я испытываю к нему, было бы признаком зрелости.

Недоверие к нему и его пристрастию — не признак незрелости, а опыт.

Проблемы, которые я пережила не только с ним, но и с сестрой. Проблемы, которые научили меня всему, что я знаю о жизни с близкими людьми, страдающими от зависимости.

Я открываю рот с полным намерением отвергнуть его предложение о дружбе, но только для того, чтобы сжать губы. Он не единственный, кто скучает по нашей дружбе.

Я тоже.

Я качаюсь на пятках.

— Если ты хочешь снова стать друзьями, нам нужно установить некоторые границы.

— Границы?

— Если ты снова напьешься, как в ночь выпускного Ками, нам конец. Навсегда.

Он тяжело сглатывает.

— Отлично.

Ну, черт. Я ожидала немного большей нерешительности в этом вопросе.

— И больше никаких поцелуев, — слова вылетают из моего рта.

Его губы изгибаются в самой сексуальной ухмылке.

— Это сложно, но я могу попробовать.

— Ты жил долгое время, даже не пытаясь, так что я думаю, ты сдержишься, — мои щеки горят при воспоминании о прошлой неделе.

— Это было раньше, — его голос становится глубже.

— До того, как…?

— Я узнал, как ты ощущаешься подо мной, — он проводит костяшками пальцев по моему лицу. Воздух между нами потрескивает, по коже бегут мурашки.

Глупо было даже думать, что мы можем попытаться подружиться. Не может быть, чтобы это когда-либо произошло — не тогда, когда простое прикосновение его руки заставляет мое тело реагировать подобным образом.