Я отбрасываю свои эмоции в сторону и поддерживаю свою дочь, которой нужно, чтобы я сосредоточилась на настоящем.

Ками ждет внутри, чтобы не вспотеть, пока я устанавливаю ее детское кресло. Из-за тесноты заднего сиденья Кэла нижняя половина моего тела остается вне машины, пока я изо всех сил пытаюсь продеть ремень безопасности через отверстия.

— Все в порядке? — от жара его дыхания на моей шее кожа покрывается камушками.

— Идеально, — я ругаюсь, когда пряжка ремня безопасности врезается мне в костяшки пальцев.

— Сейчас. Давай я тебе помогу, — грудь Кэла упирается в мою спину, когда он протягивает руку через мое тело, чтобы помочь мне с ремнем безопасности. Наши тела сцепляются друг с другом, как два магнита, притяжение друг к другу слишком велико, чтобы его игнорировать.

Я втягиваю воздух, когда по коже бегут мурашки. Он проводит подушечкой большого пальца по ним, делая еще один резкий вдох.

— Перестань.

Я отстегиваю ремень безопасности, предоставив ему починить его.

Он не дает мне места для побега, вместо этого предпочитая работать вокруг меня. Ему не нужно много времени, чтобы разобраться.

— Все готово.

Я подпрыгиваю от звука его голоса, и моя задница упирается в его промежность.

Мои глаза расширяются одновременно с его резким вдохом.

Вот дерьмо.

Кэл

Лана пытается оттолкнуть меня, но из-за того, как наши тела касаются друг друга, ее задница прижимается к моему члену. Она замирает подо мной с едва слышным вздохом.

Мой член, уже полутвердый от того, что произошло в доме, реагирует на ее прикосновения. Кровь приливает прямо к источнику моей проблемы.

— Ты… — она изо всех сил пытается закончить предложение.

— Ты была в этом же платье на нашем первом свидании, — отвечаю я. Платье почему-то выглядит даже лучше, чем тогда, и я завидую любому ублюдку, который увидит ее сегодня.

— Я не… — она смотрит на меня через плечо, сдвинув брови. — Подожди. Ты помнишь, во что я была одета той ночью?

Я понимаю ее удивление, учитывая, насколько я был зависим от таблеток.

— Я все помню, — мой взгляд падает на ее рот. Воспоминание о том, как она прижалась ко мне, заставляет мои губы покалывать.

Ее язык вытягивается, чтобы провести по нижней губе, и я испытываю искушение заменить ее язык своим.

Наш поцелуй прошлой ночью бесплатно поселился в моей голове с тех пор, как это произошло. Независимо от того, как сильно я пытаюсь отвлечься, он всегда возвращается на передний план

Что, если бы я остался?

Что, если бы мы обсудили случившееся, а не убежали?

Что, если бы я снова поцеловал ее, к черту сожаления?

Вместо этого я пил до тех пор, пока физически не смог вернуться домой и снова поцеловать ее.

— Мама! Ты готова?

Я вздрагиваю. Лана снова прижимается ко мне, заставляя выйти из машины и уйти от соблазна ее губ.

Наверное, это к лучшему.

— Давай тебя пристегнем, — голос Ланы становится более хриплым, чем обычно, когда она жестом приглашает Ками подойти. Пока Лана пристегивает Ками, я кладу в багажник коробку с пирожными.

Неловкое напряжение между Ланой и мной усиливается, когда мы садимся в машину. Я никому не даю водить свою машину, а сейчас я позволяю Лане делать то, что запрещено моим братьям.

Только потому, что она не доверяет тебе за рулем.

Я постукиваю пальцами по бедрам в тщетной попытке отвлечься от невыносимого давления, нарастающего в груди.

Я бы никогда не стал подвергать жизнь Ланы и Ками такому риску, поэтому, о чем бы она ни думала…

Это чертовски больно.

Мрачные мысли мгновенно вылетают из моей головы, когда Лана выезжает с подъездной дорожки. Шины визжат, и машина сигналит, когда Лана кричит, что у нее преимущественное право проезда, хотя я точно знаю, что это определенно не так.

Я использую ручку-держатель впервые в жизни, когда она перемещается по городу. Здесь не так много знаков «стоп» или светофоров, но она умудряется тормозить на каждом из них одинаково — достаточно сильно, чтобы заставить меня биться об ремень.

Мое сердце колотится о грудь.

— Ты водишь как сумасшедшая.

Она хихикает.

— Я не виновата, что свет так быстро сменился с желтого на красный.

— Ты ехала за сорок, когда он стал желтым!

Она пожимает плечами.

Я вытираю влажную кожу на лбу.

— Как у тебя все еще есть права?

— Вероятно так же, как ты избежал попадания в тюрьму после того, как душил Уайтта.

Мой рот открывается.

— Ты — угроза.

— Я не попала в аварию.

— Вероятно, потому что все в городе знают, что нужно избегать дороги, когда ты на ней.

Она щелкает пальцами.

— Это многое объясняет. Неудивительно, что я никогда не попадаю в пробки в час пик.

— Только потому, что ты причина, по которой люди торопятся.

Она смеется, пока ее щеки не краснеют, а глаза не слезятся. Я восхищен звуком почти так же, как выражением ее лица, когда она поворачивается ко мне с самой яркой улыбкой.

Ты абсолютно беспомощен. Я прикусываю щеку, чтобы подавить стон.

Лана наконец удостоила меня взглядом, как только припарковала машину возле школы Ками.

— Спасибо, что позволил мне одолжить твою машину.

— Все, что угодно, для тебя, — я салютую ей.

Ее спина напрягается.

Это второй раз, когда она это сделала. Что это значит?

Лана не дает мне времени подумать над тем, что я сказал, она открывает дверь и выходит из машины.

— Пойдем, Ками. Скажи спасибо Кэлу.

— Спасибо! — она хлопает в ладоши на заднем сиденье.

— Давай вытащим тебя оттуда.

Лана достает угощения из багажника, а я помогаю Ками. Мне потребовались две неудачные попытки и чуть не проткнутый глаз уголком ее выпускной шляпки, чтобы я понял, что двухдверные машины и дети не лучшее сочетание.

Ками, наконец, вылезает, ее платье в беспорядке, а шляпа снова совершенно не по центру. Я не знаю, как ей удалось испортить свой наряд в пятиминутной поездке на машине, но я до странного впечатлен.

Хоть ее платье в ужасном состоянии, я изо всех сил помогаю ей со шляпой.

— Ты напоминаешь мне свою мать, — рассеянно говорю я.

Ками смотрит на меня широко раскрытыми голубыми глазами.

— Правда?

— Ах, да. Она была диким ребенком, как и ты, — я подмигиваю.

Ками хихикает, и от этого невинного звука в моем сердце растекается тепло. Она смотрит на меня с глупейшей улыбкой, и я отвечаю ей тем же жестом.

Половина моего лица покалывает, и я оглядываюсь и вижу, что Лана смотрит на меня со странным выражением лица.

— Все в порядке?

Она прочищает горло.

— Ага. Только что поняла, что забыла камеру.

Она поворачивается к дочери.

— Нам лучше идти, пока твой учитель не забеспокоился.

— Ты идешь? — Ками протягивает мне руку, чтобы я ее схватил.

Я смотрю на нее.

— Нет. Кэл занят, — отвечает Лана прежде, чем я успеваю подумать.

Я смотрю на нее и вижу, как она сжимает челюсть.

— Верно. Вам нужно, чтобы я забрал вас, как только вы закончите?

Ее голова трясется.

— Спасибо, но нет. Уайтт и Далила могут подвезти нас до дома.

— Что делать с автокреслом? — выпалил я.

— Я заберу его у тебя завтра, если ты не против.

— Конечно.

Я ожидаю, что почувствую теплый прилив облегчения, когда они уйдут, но вместо этого моя грудь пульсирует. Чувство тоски, глубокое и запретное, берет верх. Тоски, которую я не позволял себе испытывать годами.

Это к лучшему.

Тогда почему мне так хреново смотреть, как Ками и Лана исчезают в школе, а я стою один, выглядя как посторонний?