Лана — единственная женщина, которую я когда-либо любил, и пришло время начать вести себя соответственно.

Алана

Клубничный Фестиваль — мое любимое время года на озере Вистерия, второе после Рождества. Все в городе делают все возможное, чтобы это событие стало лучшим праздником сезона. Люди со всех уголков города приезжают в парк рядом с городской площадью, чтобы насладиться карнавальными аттракционами, конкурсами и удивительной едой, вдохновленной фруктами этого сезона.

Ками дергает меня за руку.

— Мамочка! Смотри!

Я поворачиваюсь туда, куда указывает Ками.

— Что?

— Это Кэл! — она подпрыгивает на носочках, чтобы получше рассмотреть, отчего ее платье с клубничным принтом развевается вокруг нее.

— Кэла здесь нет, — по крайней мере, я не думаю, что он здесь, поскольку он никогда не упоминал о своем появлении во время последних нескольких совместных трапез.

— Это он! — она показывает в сторону входа на фестиваль.

Сначала я думаю, что Ками, должно быть, просто привиделось. Но потом человек в костюме клубники поворачивается и смотрит на нас широко раскрытыми глазами.

О. Боже. Мой.

Не может быть.

Начиная с зеленого головного убора в виде листьев и больших белых перчаток и заканчивая красным туловищем в форме клубники и зелеными штанами, Кэл похож на персонажа из мультфильма.

Я разразилась смехом. Моя хватка на руке Ками ослабла, и она устремилась к нему.

Обычно такой костюм предназначен для раздражительного подростка, нуждающегося в родительском наказании, или взрослого, проигравшего пари. Я не знаю точно, как Кэл оказался в нем, но я должна лично поблагодарить того, кто убедил его сделать это.

Я достаю свой телефон и фотографирую на память. Кэл хватает Ками и подбрасывает ее в воздух, превращая мое и без того смягчившееся сердце в абсолютную жижу, когда она заходится в приступе хихиканья.

Как же я старалась избегать теплых чувств рядом с ним.

Я вытираю слезу, которая скатилась, когда подхожу к ним.

— Сколько они тебе заплатили, чтобы ты это надел?

Он ставит Ками на ноги.

— К сожалению, я вызвался добровольцем.

— Почему?

Ветерок толкает лист в его глаза.

— Мне было скучно.

— И они подговорили тебя на это? — я смахнула один из листьев, упавших ему на глаза.

— Думаю, они хотели сделать из меня посмешище. Сюрприз, сюрприз.

Ками втягивает воздух.

Он смотрит на нее сверху вниз.

— Напомни мне об этом позже, хорошо?

Она пытается подмигнуть, но в итоге моргает каждым глазом по очереди.

Еще одна вещь, которую она переняла от Кэла.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

— Мэг была той, кто предложил мне пойти в мэрию, чтобы стать волонтером на фестивале.

Мои глаза выпучиваются.

— О, нет.

— Ага. И так как я защищаю свою гордость, я здесь.

— Я удивлена, что у тебя хоть что-то осталось после того, как ты это надел.

Его повязка из листьев покачивается, когда он пожимает плечами.

— Что я могу сказать? Водка делает меня уверенным в себе.

Моя улыбка сползает.

Его глаза зажмуриваются.

— Подожди, Лана. Я не имел в виду…

У меня защемило в груди.

— Все в порядке. Я понимаю, как это бывает.

— Нет, не понимаешь, — он тянется, чтобы сжать мою руку, хотя огромные перчатки не дают такой возможности.

Я отстраняюсь.

— Нам пора идти. Есть куда пойти, с кем встретиться и все такое.

Он хмыкает.

— Просто позволь мне сначала объясниться.

— Не беспокойся. Это ничего не изменит, — я беру Ками за руку и ухожу, прежде чем позволить ему сделать именно это.

Ками и ее друзья смеются, прыгая вокруг надувного домика, а я сижу за соседним столиком для пикника со своими друзьями.

Вайолет увеличивает фотографию Кэла, одетого в ужасный костюм.

— Почему ты не предупредила нас об этом, Лана? Я чуть в штаны не наложила, когда увидела его у входа.

— Я понятия не имела, — вздохнула я.

Ее брови поднимаются.

— Он тебе ничего не сказал?

— Нет, — я смотрю в сторону, сосредоточившись на толпе людей, прокладывающих себе путь через ряды торговцев, продающих клубничный джем, десерты и жареную пищу.

— Почему он вообще согласился надеть это? — спрашивает Далила.

— Потому что он слишком пьян, чтобы заботиться об обратном, — ворчу я.

— Он пил? — челюсть Уайтта отвисает.

— Так он сказал, — я смотрю вниз на свои сцепленные руки.

— Позволь мне пойти поговорить с ним, — Вайолет поднимается со скамейки, только чтобы Далила потянула ее назад.

— Просто оставь его.

— Почему? — Вайолет хмурится.

Я говорю:

— Потому что Дал права. Не похоже, что он кому-то мешает, так что нет причин устраивать шоу.

Вайолет смотрит на что-то через мое плечо.

— Правда? Тогда почему он идет сюда прямо сейчас?

Мои глаза расширяются.

— Он нашел нас?

— Ага, — Дал потягивает свой клубничный коктейль.

Я поджимаю губы.

— Как?

— Наверное, потому что каждый год мы тусуемся именно здесь, — Вайолет отпивает остатки своего напитка.

— Привет, — голос Кэла заставляет волоски на моей шее встать дыбом.

Вайолет и Далила стреляют кинжалами поверх моей головы, а я застываю со сжатыми кулаками перед собой. Уайтт — единственный человек, который признает его присутствие, слегка приподняв подбородок.

— Лана, можно тебя на секунду? — мягкий голос Кэла заставляет меня напрячься.

— Она сейчас немного занята, — Вайолет хмурится.

— Я думаю, она сама может за себя говорить, — отвечает Кэл спокойным тоном.

Я поднимаюсь со своего места.

— Ты присмотришь за Ками за меня?

— Конечно. Я пойду и скажу ей об этом, — Вайолет уходит в сторону надувного домика.

Я поворачиваюсь и замечаю, что Кэл больше не одет в костюм клубники. Я не знаю, сжег ли он это чудовище или вернул в мэрию.

— Спасибо, — он ведет нас прочь от громкой музыки к аллее, окружающей парк. Несколько моих знакомых бросают на нас прищуренные взгляды, но я отмахиваюсь от их беспокойства с небольшой улыбкой.

— Итак… — я пинаю камешек.

— Не возражаешь, если мы пройдемся и поговорим?

— Хорошо.

Кэл оставляет между нами пространство, шагая рядом со мной.

— Я хотел поговорить о том, что произошло раньше, и снять кое-что с души.

— Зачем?

— Это не совсем то, что ты думаешь.

— А разве это не так? Я видела бутылку водки, которую ты хранишь в морозилке, так что не то чтобы я не знала, что ты пьешь, — день ото дня исчезает все больше прозрачной жидкости, так что я хорошо знаю о его привычках.

Он отводит от меня глаза.

— Я не горжусь этим, понимаешь?

Мой желудок опускается.

— Я чувствую себя слабым куском дерьма, зная, что мне нужно постоянно носить с собой фляжку, на случай, если я встревожусь или заведусь. Одна мысль о том, чтобы пойти куда-то без нее, заставляет меня паниковать, особенно когда я могу оказаться в ситуации, которая заставляет меня чувствовать себя некомфортно, — он закладывает свои сжатые руки за спину.

Мой рот открывается, но я с трудом произношу слова.

— Я не напивался с тех пор, как разбил вазу твоей мамы, — он искоса смотрит на меня.

— И что? Ты все еще пьешь каждый день.

— Делать глотки в течение дня, чтобы справиться с ситуацией — это не то же самое, что напиваться в стельку. Можешь мне поверить.

— Но независимо от этого это две части одной и той же проблемы.