От его угрозы у меня подгибаются пальцы на ногах и колотится сердце. Мое тело напрягается, желание бросить ему вызов сводит меня с ума.

Мне достаточно ущипнуть себя за сосок, чтобы он взбесился.

Кэл почти стаскивает меня с кровати и ставит на колени. Ковер обжигает мне кожу, но жжение боли — лишь временное явление по сравнению с жаром, пронизывающим меня, когда Кэл щиплет тот же сосок, к которому я прикасалась.

— Руки так, чтобы я их видел, — приказывает он.

Я отбрасываю его обеими руками.

Он усмехается.

— Хочешь поиграть? — он уделяет такое же внимание моему второму соску, дразня твердую вершину, пока моя голова не откидывается назад. — Ты хочешь кончить?

— Да, — мои ногти впиваются в бедра.

— Это чертовски плохо. Ты трогаешь себя, когда я разрешаю, — он стягивает шорты. Луна проглядывает сквозь жалюзи, освещая каждый его дюйм.

Каждый. Твердый. Дюйм.

Слюна собирается у меня во рту, его размеры навевают всевозможные грязные мысли.

— Так же, как ты кончаешь, когда я говорю, — он сжимает свой член в кулак, собирая бусинку спермы с кончика. — Открой рот.

Я делаю то, что он говорит. Его член скользит по моему языку, его вкус преобладает над всеми остальными чувствами. Он толкается до тех пор, пока мои легкие не начинают гореть, а глаза слезятся.

— Дыши, — он не отстраняется. Не отступает ни на дюйм, заставляя меня дышать через нос и бороться с паникой, подкатывающей к груди.

Он протягивает руку, чтобы взять меня за подбородок.

— Ты выглядишь такой красивой, когда твои губы обхватывают мой член, — его взгляд переходит с меня на антикварное зеркало напротив нас. Наши глаза ловят друг друга в отражении, и он удерживает эту связь, когда отстраняется.

По моей коже пробегают мурашки, а от вида того, как он вводит свой член мне в рот, у меня чуть не закатываются глаза.

— Смотри, как хорошо ты меня берешь, — его руки цепляются за кожу моей головы, и он погружается в мой рот снова и снова, пока я наблюдаю за ним в зеркале.

Все в нем меня завораживает.

Как вздымается и опадает его грудь при каждом мощном толчке.

Его мышцы пульсируют, когда он трахает мой рот, используя меня как свою любимую игрушку.

Как он смотрит на меня с нежностью, несмотря на то, как он опустошает мое горло. Как будто наши души вновь соединяются после долгих лет разлуки.

Он вырывается слишком быстро, оставляя ниточку слюны, соединяющую головку его члена с моими губами.

— Блять. Это горячо, — он вытирает бусинку спермы, сочащуюся из его кончика, и проводит ею по моим губам, обжигая набухшую плоть своим возбуждением.

Мой язык выныривает, дразня подушечку его большого пальца, а затем смахивает бусину спермы.

Кэл бросает меня обратно на кровать и подтягивает мои ноги к краю.

— Ты принимаешь таблетки? — он погружает палец внутрь меня, прежде чем издать подтверждающий звук.

Я качаю головой.

— Презерватив? — он качает свой член один раз, вид того, как он ищет свое удовольствие, заставляет мое сердце сильнее биться о грудную клетку.

— Я лучше почувствую, как ты кончаешь в меня.

Он стонет, заставляя меня чувствовать себя королевой. Я обхватываю ногами его талию и притягиваю его ближе. Мое сердце колотится в груди, когда он наклоняется вперед и выравнивается, его пальцы впиваются в мою задницу, когда он наклоняет меня выше.

Нет никакого предупреждения. Никаких сладких слов, прошептанных мне на ухо. Никакого облегчения ситуации, когда он одним толчком входит в меня, заставляя мои глаза слезиться, а ноги трястись, когда я принимаю его всего.

Моя спина выгибается к потолку, когда он погружается в меня до упора.

Он наклоняется вперед, вдавливая в меня свой вес.

— Знаешь, как ты ощущаешься? — его голос слегка дрожит.

Я качаю головой.

— Ты ощущаешься как дом, — он отступает, только чтобы снова прижаться ко мне. — Как будто я провел последние шесть лет в забвении, не имея возможности вернуться. Как будто я застрял в бесконечной ночи без света, который помог бы мне вернуться к тебе, — на этот раз он поднимает меня выше, меняя угол наклона, в этот раз он входит медленнее, растягивая наше удовольствие.

Мои ноги обхватывают его тело, тянут его вперед, пока он снова не нависает надо мной.

Все, что Кэл контролировал в этой ситуации, рушится, когда он закидывает мои ноги себе на плечи и входит в меня с силой, достаточной для того, чтобы толкнуть меня назад по кровати. Я хватаюсь за плед и принимаю его толчки.

Наслаждение нарастает, мой оргазм медленно поднимается, как зарождающаяся волна. Я хочу сдаться, но желание сдержаться заставляет меня бороться с давлением, нарастающим в нижней части живота. Кэл воспринимает отсутствие оргазма как вызов. Его толчки становятся глубже, с каждым толчком перехватывая мое дыхание.

Он ловит меня, когда я двигаюсь назад, и притягивает меня к себе, обхватывая пальцами мое горло, удерживая меня на месте, пока он с остервенением входит в меня.

Черт. Он трахается как человек на грани безумия.

— Кэл, — хриплю я.

— Произнеси мое имя еще раз, — его рука на моей шее напрягается.

— Кэл, — я задыхаюсь, когда его член касается чувствительной точки внутри меня. Он повторяет то же движение, и моя спина выгибается, словно натянутая струна.

Мои ноги, висящие на его плечах, дрожат, когда я взрываюсь.

Кэл не прекращает толчки, пока внутри меня не нарастает очередной оргазм. На этот раз он кончает вскоре за мной, его тело содрогается от разрядки. Его толчки становятся более короткими, а движения — более дергаными, пока он не доводит свой оргазм до конца.

Он падает на меня, вдавливая нас обоих еще глубже в матрас. Я перебираю пальцами слипшиеся пряди его волос.

Он целомудренно целует мою кожу.

— Я не заслуживаю тебя.

— Тогда стань тем, кто заслуживает.

Кэл

Я провожу руками по волосам Ланы. Она всегда любила, когда я играл с прядями волос, пока она не засыпала. Мои собственные глаза начинают закрываться, сонливость после секса пытается затянуть меня под себя.

Пора уходить.

Я не готов уходить, хотя знаю, что придется. Это неизбежно с Ками в доме.

— Мне пора идти, пока я не уснул, — мои пальцы пробегают по ее спине, прослеживая мурашки на ее коже. Она прижимается глубже к моей груди и закидывает свою ногу на мою.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — ворчит она, прижимаясь к моей коже.

Я усмехаюсь и опускаю мягкий поцелуй на ее макушку, получая от нее сладкий вздох.

— Я знаю, но я сомневаюсь, что ты хочешь проснуться утром от того, что Ками задаст тебе сотню вопросов о нас.

Она вздрагивает, прижимаясь ко мне.

Именно поэтому тебе нужно уйти.

Потому что независимо от того, что изменилось между нами, Лана всегда будет защищать свою дочь в первую очередь, даже если это означает скрывать то, кем мы являемся, пока она полностью не доверится мне.

— Не то чтобы я стыдилась… — ее голос прерывается.

— Я понимаю, — и то, что я скоро уеду на реабилитацию, наверное, к лучшему. У меня есть все намерения вернуться, но Ками этого не поймет.

Она тяжело вздыхает.

— Она была так взволнована из-за Виктора.

Я вздрагиваю, и мои руки замирают на ее спине.

Лана рисует невидимый узор на моей груди.

— Сначала я была осторожна и не позволяла им встречаться, пока не убедилась, что у нас с ним все серьезно.

Единственное, что не дает мне ускользнуть — это ее мягкие прикосновения, дразнящие мою кожу, и мое растущее любопытство по поводу того, что произошло.

— Он давил на меня, чтобы я познакомила его с ней. Это должно было стать первым признаком того, что он мне не подходит, но я чувствовала себя чертовски одинокой и боялась потерять единственного человека, который заставлял меня чувствовать хотя бы часть того, что было между нами, — ее голос дрогнул, и мои руки сжались вокруг нее.