MADAME TUSSEAUD’S [214] Перевод Ю. Стефанова Мне кажется, что вся суть бытия — В глазах вот этих смирных восковых людей. Хотелось бы мне провести здесь целую ночь, Целую зимнюю ночь, замешкавшись в зале, Где содержат преступников, Смирных восковых преступников. Лучатся их лица, а взгляды — тусклы, а тела — а из чего у них тела? Неужто на самих себя они и впрямь похожи? Почему же их бросили за решетку, повесили или казнили на электрическом стуле, А их немые обличья оставили здесь? Немые обличья с глазами, что не могут поведать о пережитой жути, А только встречают повсюду взгляды зевак — без конца, без конца… Да закрывают ли они глаза хоть ночью? ТАЛАССА [215] Перевод Ю. Стефанова Лежа на узком диване в глубине каюты (Меня, словно девчонка неугомонная — куклу, Баюкает качка бортовая и килевая, — на море шторм), Я ощущаю на сердце светлый круг — иллюминатор, Похожий на витрину магазина, где продается море, И, в полудремоте, мечтаю Сложить еще никем не сложенную песнь Во славу моря. О Corpus Poeticum [216]Севера! Лишь на твоих страницах Отыщутся вечные истины моря, Отыщутся мифы, в которых отразился один из ликов времени, Отыщутся феерии моря, и генеалогии волн, И вёсны морские, и морские осени, И затишье морское, простертое плоской зеленой дорогой Под колесницей Нептуна и хороводами Нереид. Я ощущаю на сердце светлый круг, он скользит То вверх, то вниз; его наполняет то серо-зеленый и белый Средиземноморский пейзаж с краешком неба Бледного, то, Низринувшись в круг, одно только небо его заполняет. Я то погружаюсь в свеченье сине-зеленое и ледяное, Кипящее пеной, то вдруг Иллюминатор, ослепший от пенной слюны, слепнет от светлого неба. Зыбкой линией горизонта ползет Белый румынский пароход размером с большую игрушку, Он тащится, как по проселку в колдобинах; винт парохода Иногда выступает из волн и взбивает в воздухе пену… Он приветствует нас, приспуская наполовину Сине-желто-пунцовый флаг. Судно живет своей жизнью: слышны голоса в коридоре, Потрескивает обшивка, висячие лампы скрипят, Машины стучат, доносится запах горелого масла, Чьи-то возгласы ветер мешает с обрывками трели Мандолинной: «Sobre las olas del mar» [217] — Звуки настолько привычные, что кажутся тишиною. А над мостиком, там, в вышине, ветер протяжный и дикий, ветер-пират, Свищет в снастях и щелкает, словно бичом, Флагом трехцветным со звездами и полосами. НЕВЫРАЗИМОЕ Перевод Ю. Стефанова Когда я буду мертв, когда меня причислят к нашим дорогим усопшим (Сомнительно, чтоб вспомнил обо мне хоть кто-нибудь из тех, С кем я не раз бок о бок шагал по улицам), Останется ль тогда в моих стихах хоть что-то От стольких образов, от стольких взглядов, стольких лиц, Мгновенно промелькнувших предо мною в толпе бурлящей? А ведь и я когда-то лавировал среди людских лавин, Как вы, и застывал, как вы, у каждой из витрин, Засматривался на красоток, проходящих мимо, И все шагал, шагал неутомимо Навстречу славе и радостям земным, Наивно полагая, что до них подать рукой, Захлебываясь от восторга, брел среди людского стада, Ибо стаду принадлежу я сам и все мои желанья. И если я — увы — хоть чем-нибудь отличен от всех вас, Так только тем, что мне Порой среди толпы бывает, как во сне, Зрим образ Оболганной, бездомной и гонимой, Невыразимой, Незримой Красоты. ЖЮЛЬ СЮПЕРВЬЕЛЬ Жюль Сюпервьель(1884–1960). — Уроженец Монтевидео, Сюпервьель сочетал в своем творчестве французскую поэтическую традицию с темами и образами, навеянными свежестью и очарованием уругвайской природы, среди которой протекло его детство. Поэтическая вселенная Сюпервьеля пронизана космическими токами, связующими воедино «землю людей» и волшебное царство животных («Дебаркадеры», 1922), мир живых и мир мертвых («Невинный каторжник», 1930). Биение человеческого сердца сливается в его стихах с «гармонией сфер», с ритмами всего мироздания («Тяготения», 1925). Откликом на события второй мировой войны, заставшей поэта в Уругвае, явились его скорбные «Стихи о Франции в беде» (1941). ОЛЕНЬ Перевод Бенедикта Лившица Только трону я коробку Из сосны высокоствольной, Как застынет в чаще леса, Глядя на меня, олень. Отвернись, олень прелестный, Продолжай свой путь безвестный: В темной жизни человека Не поймешь ты ничего. Друг мой нежный, друг мой робкий, Чем могу тебе помочь, Через щель моей коробки Устремляя взоры в ночь? Просекой твои зеницы В глубь вселенной залегли. Тонкие твои копытца — Целомудрие земли. В день, когда морозы злые Небо льдом скуют, как пруд, Все олени побегут Из одних миров в другие. вернуться Восковые фигуры мадам Тюссо ( англ.). |
