Жало вонзилось в стену рядом с безопасником, выбив из нее каменную крошку. Острые узловатые пальцы верхних рук готовились вонзиться в мягкую человеческую плоть, минуя защитный костюм. Внезапно в висок чудища ударила вспышка, потом еще одна в туловище — Орманн уже стоял на ногах в своем тяжелом скафандре, перезаряжая бластер.

Монстр поразительно ловко для статуи развернулся, опираясь всеми шестью конечностями на пол и колонну. Треугольная бугорчатая корона на затылке чудища, отклоненная назад и вниз, едва не царапала декоративные фигурки барельефа. Стараясь не задеть стеллаж с яйцами, страж двинулся к морпеху.

Выстрелы бластера были практически бесполезны — даже с оплавленной мордой чудище едва замедляло свой ход. Его останавливали только колонны и стеллажи, мешающие ухватить мелких людишек.

Пока Орманн отвлекал чудище, Самус потащил ошалелого профессора к выходу. Альбрехт застыл как вкопанный, происходящее просто не укладывалось в измученном фундаментализмом мозгу. Безопасник с трудом заставил его двигаться, сунув в руки лежавший на полу кейс с образцами.

Тем временем с другого конца зала в пугающем безмолвии к ним пробирался еще один страж — идентичный первому, но ‘корона’ была больше и оплавленная с одной стороны. Это-то и замедлило стража — он застрял, пытаясь сократить дорогу через алтарь и колоннаду.

К ползущим со скоростью черепахи бедолагам подбежал Орманн, толкая их к выходу — поверженное им чудовище уже снова поднималось — даже лишившись двух рук и с поврежденной ногой оно все еще было опасно. Особенно позабытый морпехом хвост — стремительно развернувшись, лишенный морды монстр отшвырнул Орманна прочь. Хвост по инерции продолжил движение, так что Самус не успел даже вынуть бластер, как оказался на алтаре. Ученого же страж решил приколоть к стене. Тонкое узловатое лезвие прошило тяжелый скафандр насквозь. Профессор закричал, выронив кейс из рук, через дыру в экранирующем чехле начал просачиваться воздух. В этот момент от алтаря раздалось раскатистое уханье, а потом громкий хлопок — Самус достал импульсник, выставив максимальную мощность. От заряда статуя покачнулась, огни внутри нее погасли, но не надолго. Развернувшись и выдернув жало из жертвы, она, хромая и переваливаясь, метнулась к колоннам. Самус скатился с каменного стола, пропустив над собой когтистую лапу — моментально монстр не смог до него добраться, помешали плавники на спине. Зато безопасник чуть не угодил в лапы другому стражу — застрявшему своей короной в вершинах резных колонн. Выругавшись, он разрядил импульсник в первого, достав для скорострельности еще и бластер.

К растянувшемуся на полу профессору похромал Орманн — его экзоскелет оказался сломан в нескольких местах, а бронепластины приказали долго жить.

— Док, вы живы?

Остекленевшие глаза повернулись на бывшего десантника, ученый слабо кивнул.

— Идти можете? — Орманн старался не думать, что придётся делать в противном случае.

— Да, кажется… жизненно важные органы не задеты… Я же говорил, что слишком тощий для этого костюма, — он попытался усмехнуться.

Орманн рывком поднял его на ноги, профессор, придерживая дыру в скафандре, потянулся за контейнером.

— Кейс! Мне нужен мой кейс! — чемоданчик отлетел к алтарю, туда, где сейчас крутились между колонн целых две твари.

— Да бросьте! Никто сюда уже не полетит!

— Нужны будут доказательства! Анобтаниум перебьет любую опасность! Даже эту!

Безопасник чертыхнулся, собираясь изловчиться и поднырнуть между огромных тощих лап. На их счастье, Самус все прекрасно слышал. Если сюда прибудут люди для добычи… Их и правда вряд ли остановят рассказы престарелого астробиолога о гигантских оживших статуях. А вот в опасную бациллу могут и поверить.

Увернувшись от замаха застрявшей между колонн статуи и лишив еще одной конечности первую, безопасник пинком ноги отправил контейнер товарищу. Орман, быстро перебросив ученому чемоданчик, потащил старика на выход, постреливая в сторону наседающих на Самуса тварей. Тот махнул им рукой к выходу — мол, догоню — и выпустил мощный импульс в голову застрявшей твари. А зря.

Импульс, по силе сопоставимый с зарядом небольшой микроволновой мортиры, разнес статуе половину лица. Вместе с частью деформированной короны. Чудовище неуклюже завалилось вперед, беспомощно рухнув рядом с алтарем, но тут же поднялось, несмотря на нестабильно мигающие огоньки. Одна из передних лап попыталась сгрести Самуса, но промахнулась, разбив уже ярко пылающую полусферу, от которой тянулась к маленькому шарик нить расплавленного золота. В воздух взвилась сияющая пыль. Закручиваясь в потоках света с потолка, она расползалась над алтарем, словно густой гель с блёстками в горячей воде. Еще один взмах — рука чудовища попыталась достать отскочившего за алтарь безопасника и… Растворилась в облаке золотой пыли.

Камень потек, словно воск от горящей свечи. По телу статуи пробежали искры, заставив ее скрючиться, словно от боли. Но разве камень чувствует боль?

Самус на миг застыл, ошарашенный таким эффектом, и чуть не пропустил удар единственной более-менее уцелевшей конечности первого стража. Жуткие когти просвистели в считанных миллиметрах от прозрачного шлема. Безопасник отшатнулся, потеряв равновесие, ухватился за край каменной столешницы. И тут же почувствовал жгучую боль — золотая пыль одинаково хорошо пожирала и кремний, и бронепластик скафандра. И человеческую плоть.

Выпустив остатки заряда в полумертвую первую тварь, Самус бросился к выходу, прижав к себе поврежденную руку — уловившие повреждение скафандра сенсоры моментально впрыснули обезболивающее. В проеме Орманн уже тащил профессора, от шока еле перебирающего ногами. Обернувшись на подоспевшего коллегу, бывший десантник пошел быстрее.

Геометрические оплавленные штольни тускло мерцали, переползающие пятна света мешали ориентироваться в мешание силуэтов, путая и без того растерянных астронавтов. Теперь, когда скрежет статуй утих, он ясно различал низкий утробный гул, от которого леденела кровь.

— Давно это? — капитан хмуро глядел на поток псевдоплазмы и нейтрино, вонзающийся в черную звезду. Золотистый шлейф и не думал рассеиваться — напротив, исходящее изнутри планеты излучение возрастало. Как будто вместо ядра у нее был плазменный реактор колоссальной мощности.

— Уже несколько часов, сэр, — Виктор взял на себя роль объяснителя. А кто еще? Киборга на общей волне недовольства вряд ли послушают, а близнецов еле слышно. — Опережая ваш вопрос, анализ был проведен. Сперва поток содержал жесткое рентгеновское излучение, теперь мы фиксируем большое количество нейтрино и неопознанных заряженных частиц, — Вик выдохнул, давно он не выдавал длинных фраз на одном дыхании. Как минимум, пару лет.

— Оно может задеть нас?

— Нет, капитан. Планета вращается таким образом, что всегда повернута одной стороной к своей звезде. Но нам может грозить другое. Точнее, даже не совсем нам… Позвольте? — молодой ученый пробрался к пульту, открыв отображение звезды. — Здесь, на изображении слева, состояние звезды в момент нашего прибытия.

На экране появился темный круглый силуэт с синими петлями магнитосферы и редкими маленькими вспышками. Виктор открыл второе изображение — диск, покрытый трещинами, по его поверхности пробегали мерцающие всполохи, к синим магнитным петлям добавились желтые и красные дуги плазмы, а вспышки были сопоставимы с выбросами молодых звёзд.

— А это звезда сейчас. Она проснулась, активность растет с каждой минутой.

— Кораблю это повредит?

— Пока что… не думаю, — Вик потеребил край торчащей из-под свитера с эмблемой рубашки. — Разве что навигационные приборы или антенны могут выйти из строя. Парусов у нас нет, так что… Но сильная вспышка может достать до планеты. Её анобтаниумовый защитный экран, конечно, сильный, но челнок не сможет взлететь еще несколько часов. Это в случае, если не сгорят приборы, а люди будут в сознании — магнитная буря будет сильнейшая.