Виктор уже насмотрелся на ужасы за сегодня. Но это все ещё заставляло толпы мурашек бегать вдоль его хребта.

Врач осторожно коснулся края чёрного пластика, все ещё окруженного красной материей, и слегка потянул за край ткани. Рука безопасника дернулась, но в сознание тот не пришёл. Врач цокнул языком.

— Видимо, металл наруча где-то задевает нерв. Удивительно, что он ещё функционирует.

Но Вик и сам об этом догадался. Редкому биологу не показывали фокус со скальпелем и лягушачьим нервом, хотя и в виде обучающего видео. Когда оголенного нерва касается металл, происходит короткое замыкание. Мускулы умерщвленной лягушки дергаются, а живой организм испытывает невыносимую боль. Отсюда и такой большой расход болеутоляющих в браслете.

— Будет лучше вовсе убрать все это, — доктор провел скальпелем над предплечьем. — Но у нас нет подходящего протеза. Придётся пилить либо проксимальнее, либо дистальнее.

Вряд ли это было замешательство. Но спрашивать даже формального совета напрямую специалисту планетарного масштаба у вчерашнего студента мешала гордость.

— Может, лучше дистальнее? Протезов кисти по документам больше, чем руки по локоть.

— Может, и лучше, а, может, и нет. Вы же не специалист…хммм… Да, дистальнее лучше, — люди, подобные ему, по опыту Виктора, крайне редко признавали чужие доводы правыми. А если и так, то выдавали их за результат собственной мысли.

Руку не стали освобождать полностью — только очистили от пластика участок выше запястья и вытащили остатки металлических штырей экзоскелета, впившихся в мягкие ткани. А потом начали отсечение.

Как только крупные нервы и сосуды оказались пережаты, а мышцы отведены в стороны, настал черёд костной пилы. В процессе выяснилось, что неизвестное золотистое вещество сплавило не только скафандр, но и кости — тоненькая и короткая игла наручного инъектора от браслета оказалась перемешана с потерявшей форму костью. Удивительно, но мускулы и сухожилия почти не пострадали, а внутри оплавленной кости все ещё сохранилось немного костного мозга.

Операция длилась мучительно долго. Виктор стоически отработал ещё почти восемь часов, прежде чем они окончили работу — помимо повреждённый руки, безопасник заработал несколько переломов и вывихов, часть из которых, вероятно, получил при "посадке" шаттла.

Врач аккуратно зашил "лишними" лоскутами кожи, оставленными после отсечения, конец культи, и как следует обработал повреждение. После такого, конечно, вряд ли осталась какая-то инфекция, однако пациент мог подхватить что-нибудь уже на корабле — идеальной стерильности в местах обитания людей не будет никогда, ведь они сами ходячие мешки с бактериями.

— Всё, — доктор закрепил последнюю штангу на руке пострадавшего. — Теперь ждём заживления, а после подберём ему протез.

Виктор лишь согласно кивнул — ему стоило больших усилий не упасть на операционный стол рядом с Самусом прямо сейчас. Вдвоём они откатили несчастного в импровизированный госпиталь в соседнем помещении (по факту — небольшой плестигласовый бокс), захватив пару тумб с системами жизнеобеспечения. Пульс и дыхание были весьма слабыми, однако вполне соответствовали состоянию здоровья.

Покидая медблок, Виктор бросил мимолетный взгляд на холодильный шкаф со множеством квадратных дверец и пазами под таблички с личными номерами экипажа. Пока что замок был включён только на одной из них.

'Надеюсь, так и останется'…

Что творилось на корабле в эти восемнадцать часов, не смогли бы восстановить все детективы Земли. Прыжок действительно был почти идеальным, насколько это вообще было возможно в их положении. Корабль очутился в точке условного равновесия, где на них почти не действовали ни чьи гравитационные силы. По крайней мере, настолько, чтобы утащить глыбу железа достаточно далеко за краткий промежуток времени. А это значит, что можно было заняться проблемами внутри корабля.

Как только карантин был снят, а все инженеры наскоро проверены на травмы и заражение, почти всех, кто был способен стоять на своих двоих, отправили в реакторный отсек и к двигателям.

Тех, у кого травмы были незначительные, частично отправили таскать других пострадавших и оказывать посильную помощь медикам, а частично — убирать то, что осталось после захвата челнока. В первую очередь, срезать наскоро приваренный к полу металлолом, который от этого самого челнока остался. Редкие капли черно-серой жидкости собрали ещё раньше киборги с учёным, на всякий случай пройдясь по местам контакта ручной горелкой. Хотя это не помогло справиться с недоверчивым страхом что-нибудь подхватить, и персонал продолжал работать в лёгких скафандрах вместо положенных рабочих спецовок.

Тех членов экипажа, у кого также травм не было, в срочном порядке заставили переодеться в шлюзе и отправили тушить и латать инженерные уровни. Где-то в реакторном отсеке протек хладагент, но система пожаротушения пока справлялась. Впрочем, залатывать дыры самостоятельно Ангел пока не умел. Конструкция не позволяла.

Спустя около полусуток интенсивной работы, суета наконец утихла. Сидевший все это время "на карантине" младший навигатор буквально изнемогал от ничегонеделанья. Хотя сидел он не один — в импровизированном узилище, коим выступила одна из пустующих "палат" медблока (сиречь бокс с парой складных кушеток и непоместившимися в основное помещение шкафами с оборудованием), с ним оказались заперты Орманн и Андреас. Больше места для людей не было, и остальная команда спуска сидела в другом таком же боксе.

— Ну и долго нам тут ещё сидеть? — в который-то по счету раз спросил Крис, постукивая ногой по опорам кушетки.

— Ляг, — не открывая глаз, посоветовал Орманн. Сам он давно расположился на холодной столешнице, ничуть не смущаясь неудобством своего костюма.

— Я уже лежал. Отлежал себе спину и… и все, в общем, отлежал.

— Я передал образцы вашей крови врачу. Как только результаты будут готовы… — бесстрастным голосом сообщил синтетик.

— Да-да, ты это уже говорил. Раза три. Или четыре, хм?

— Я повторю ровно столько раз, сколько ты задашь этот вопрос, — Андреас сидел почти без движения. То ли экономил энергию, то ли просто не видел смысла возиться так же, как Крис.

***

Только покинув операционную и избавившись от защитного костюма, Вик понял, насколько устал. Он так толком и не спал с момента пробуждения в капсуле, а потом события поскакали стремительным галопом: спасательная миссия, оказание помощи пострадавшим, прыжок и многочасовые пришивания оторванных кусков тел и вытаскивание проткнувших плоть арматурин. Молодой человек едва удерживался на ногах, чтобы не превратиться в студень и не стечь на пол прямо сейчас, не помогала даже слабая гравитация срединных отсеков. Кое-как заставив себя оторваться от стенки разделительного бокса, он с трудом побрел в сторону жилых модулей, периодически перебирая руками поручни вдоль коридорной стены. Раньше эти поручни выполняли роль страховочных креплений для троссов на случай маневров в невесомости, но позже старый транспортник переоборудовали под псевдогравитацию, хотя скобы и поручни все равно оставили на всякий. Например, чтобы молодой биолог смог на них опереться.

— Эй! Эй! Там! Подойди сюда, а? — внезапный оклик выдернул Вика из тумана мыслей.

После пары секунд поиска, недоумевающий ученый нашёл взглядом дверь запасной операционной, как она значилась в табеле. Хотя по факту и количеству холодильных шкафов она, скорее, смахивала на морг.

— О! Ты же Виктор, да? В этих дурацких костюмах все выглядят одинаково! Ребята, это Виктор! — звонкий голос младшего навигатора было слышно даже через металлическую дверь. — Будь другом, вытащил нас, а?

— Не могу. Профессор посадил вас на карантин, пока не проверит все, — Вик и сам бы хотел отпустить уставших членов экспедиции, но протокол есть протокол. Его страницы написаны кровью.